До встречи в 2014-ом!

Samurai "Green Tea" (1970)

Экзотический отпрыск эпохи прото-прогрессива. На заре семидесятых ансамбль Samurai имел неплохие шансы стать конкурентоспособным продуктом британским апологетам жанра. Увы, не сложилось. И все же пройти мимо столь замечательной формации было бы обидно.
Началось оно с Мики Кёртиса (р. 1938). По правде говоря, придумать более колоритную личность сложно даже для человека с фантазией. Этот оригинал из породы метисов (жуткая помесь японско-английских кровей) всегда стремился к наведению мостов меж Востоком и Западом. Его карьера стартовала в 1958-м - с подражания Элвису Пресли. Параллельно с певческими делами Мики вплотную занялся кинематографом. В качестве приглашенной звезды он "засветился" аж в 70 картинах. Однако главным для нашего героя оставалась музыка. Пресытившись изготовлением поп-хитов, смышленный азиат замутил в 1967 г. авангардный по тем временам проект Miki Curtis & Samurais. С набранным составом Кёртис колесил не только в Стране Восходящего Солнца, но и по старушке-Европе. Так, на немецкой студии Metronome Records немногословные рокеры успели оформить несколько вещей. Дополнив коллектив выходцами с Туманного Альбиона (Джо Даннет - гитара, Джон Редферн - орган) и сменив название на Samurai, Мики сотоварищи прибыл в Лондон. Встретили их хорошо. По заказу фирмы United Artists секстет сварганил парочку синглов. Впрочем, малые формы самовыражения мастермайнда удовлетворяли слабо. Кёртис прекрасно видел, куда дует ветер. А потому отважился на эксперимент в стиле арт-рок.
В умеренно эклектичном содержании пластинки "Green Tea" каждый отыщет что-то свое. Завязка (титульный номер) - тщательно сбалансированный симбиоз мелодически яркого вокального монолога фронтмена с игровыми структурами смешанного типа (ритм-энд-блюз, флейтовый фьюжн, очаровательный органный бэкграунд). Напористая "Eagle's Eye" преследует иные цели. Тут ощущается влияние Цеппелинов с их исконным вязким психоделик-хардом. Гитарреро Даннет в содружестве с Хиро Идзуми шпигует палитру разухабистыми соло, а пристегнутый за компанию Грэм Смит (String Driven Thing, Van der Graaf Generator) насыщает действо пассажами губной гармоники. Камерная баллада "Boy with a Gun" - шикарный сплав этники (кото, флейта) с интимным баритональным повествованием в лучших традициях трансатлантических сингер-сонграйтеров; безупречно сконструированный этюд. В акустической интерлюдии "18th Century" сквозят по-скандинавски меланхоличные нотки, свойственные неофолк-командам типа Tenhi и иже с ними. Эпическая панорама "Four Seasons" простирается от чумового хэви-прога с ядерными вспышками "Хаммонда" до тотального ЛСД-астрала. Необычно смотрится "Mandalay" - попытка нащупать сквозные нити между сугубо ориентальной сказочностью и американизированной разновидностью джаза. Заключительная фреска "Daffy Drake" - абсурдистская психоделик-история с битловским оттенком и превосходно выставленным артистическим ракурсом; удачный финал небанального путешествия.
Резюмирую: привлекательный художественный акт, достойно несущий знамя раннего прогрессив-рока британского образца; отличная находка для любителей покопаться в прошлом. Рекомендую.    

Aksak Maboul "Un Peu De L'Âme Des Bandits" (1980)

Дебютное творение Aksak Maboul походило на забаву. Эдакая вечеринка оголтелых меломаньяков, дорвавшихся до студийной аппаратуры. Собственно, закоперщик мероприятия Марк Холландер и не отрицал отсутствия четкого идейного замысла. Звуковая диверсия под названием "Onze Danses Pour Combattre La Migraine" (1977) - своего рода галоп-аттракцион, оформленный под лозунгом "Никаких правил!". Влияний - тьма: от Дюка Эллинтона, Эрика Сати и Нино Роты до Kraftwerk, американской школы минимализма и музыки румынских цыган. Принцип взаимодействия элементов в основе содержал практически джеймсбондовскую формулу: встряхнуть, но не смешивать. Как ни странно, результат получился на славу. Развеселое гульбище - экстравагантное до черта, и однако же вполне себе слушабельное. Осенью 1977-го Холландер сколотил "живой" состав бригады. Бельгийцы принялись активно концертировать, привлекая всеобщее внимание непомерным интеллектуальным раздолбайством. К тому моменту напарник Марка Венсан Кени целиком устранился от исполнительских функций, ограничившись ролью аранжировщика. А увлекшийся выступлениями лидер умело завязывал связи и знакомства интернационального масштаба. На дружеской орбите Холландера внезапно объявились британские столпы жанра RIO Фред Фрит и Крис Катлер (оба - из Henry Cow), к ним же присоединился виолончельных дел мастер Денис Ван Хеке. Укомплектовав обойму старыми знакомыми (вокалисткой Катрин Жоньи, духовиком Мишелем Беркманом, клавишником/перкуссионистом Франком Вёйтцем), Марк взялся окучивать свежую композиционную ниву на широком поле экспериментов.
"Un Peu De L'Âme Des Bandits" отличается от пластинки-предшественницы. Как по настроению, так и выбором средств. Обусловленным, в первую очередь, иной расстановкой акцентов. Стилевые зигзаги диска - гимн экзотизму. Псевдо-полинезийская скороговорка госпожи Жоньи в пьесе "Modern Lesson (Bo Diddley)" на фоне драм-боксов, тэйп-эффектов и колоритного chamber-джаза - это, конечно, круто. В остроумном эскизе "Palmiers En Pots" Холландер и Кº виртуозно сочленяют академический пассаж "Trio (Nuits D'Argentine)" авторства французского аккордеониста Андре Вершюрена с ритмикой "Tango", написанной на пару Марком и Франком. "Geistige Nacht (Rondo)" - безумный авант-прог, порожденный воспаленным сознанием Фреда Фрита. Любители Henry Cow и Univers Zero просто обязаны оценить по достоинству комплексную модель укрощенного хаоса. "I Viaggi Formano La Gioventu" - вторжение на территорию этнической микрохроматики, в данном случае - турецкой. Особенно удивляет артистическое преображение Ван Хеке: из рафинированного фламандца аристократических кровей он вдруг трансформируется в знойного южанина, пропевающего текст на османском наречии. Репризную вещицу "Inoculating Rabies" участники Aksak Maboul квалифицируют термином "крипто-панк". Возможно, и правильно. Диковатые запилы электровиолончели, гитар и баса при поддержке фагота с кларнетом - такое не часто встретишь. А уж 23-минутная махина "Cinema (Knokke)" - абсолютно сумасшедший гибрид из филармонических тенденций а ля Эдгар Варез, нойз-эмбиента, пространного джаза, обширных рок-атак и много чего еще. В качестве бонуса заявлен авант-номер 1981 г. "Bosses De Crosses (Horreurs)", созданный дуэтом Холландер/Кени под эгидой прожекта The Honeymoon Killers. Этот забористый коктейль без помех встраивается в соническую картину релиза, служа его логическим продолжением и завершением одновременно.
Резюмирую: диковинное, густо сдобренное пряностями блюдо, рассчитанное на элитарную аудиторию филофонистов. Пропускать не советую.   

Zoldar & Clark "The Ghost of Way" (1977/2008)

До 1977 года поклонники американской музыки "для умных" знать не знали каких-то там Золдара с Кларком. Абсолютно безвестный коллектив вынырнул с крепким релизом на лейбле Dellwood Records и столь же стремительно улетучился восвояси. Между тем пластинка оставила след в сердцах меломанов, а позднее была причислена экспертами к когорте жемчужин прогрессива второй половины семидесятых. И лишь наблюдательный рок-фэн, обозревая имена участников на конверте, мог бы сообразить, что эти ребята не вчера "с дерева слезли". Джефф Канната (ударные, духовые, гитара, вокал), Роберт Джианнотти (гитара, флейта, вокал), Майкл Золдан (фортепиано, синтезаторы, меллотрон, вокал) и другие хорошие люди, начиная с 1969 г., творили историю в рядах психоделик-прожекта Jasper Wrath. На память от той поры остался единственный альбом (1971 г.) и сборник архивных вещей. К середине десятилетия состав стало лихорадить. Покуда одни вострили лыжи в направлении "легких денег", другие пыжились блеснуть креативом в отличных от прежнего масштабах. Стараниями железного продюсера Кристофера Хоука (экс-член Jasper Wrath) разброд и шатания удалось подавить. Потребовались: а) вливание "свежей крови" в лице четырех музыкантов со стороны; б) год упорной работы над фактурой; в) пересмотр стилевых ориентиров; г) смена вывески. Результатом творческих бдений явился лонгплей, который не стыдно переиздать в новом тысячелетии на радость охочим до "вкусностей" потомкам.
С точки зрения целостности "The Ghost of Way" несовершенен. Тут, конечно, надо попенять бойцам из компании Oxford Circus. Именно они предприняли в 2008-ом выпуск материала на CD, изменив оригинальную структуру (виниловый вариант содержал не 11, а 7 композиций, причем две из них на компакт-диск не попали). Впрочем, конечный продукт все равно хорош. И заслуживает самого пристального внимания.
Вводный инструментал "Lunar Progressions" сталкивает лбами элегические гитарно-флейтовые мелизмы с вихреобразным Giant-прогом приджазованного толка. И вспыхивают в памяти строчки незабвенного Александра Сергеевича: "Я сделался ремесленник: перстам / Придал послушную, сухую беглость / И верность уху. Звуки умертвив, / Музыку я разъял, как труп. Поверил / Я алгеброй гармонию..." Тенденциозное наслоение логарифмов? Или оправданный идейный конструктивизм? Бог ведает. Чисто внешне - эффектно. А что внутри - не шибко ясно. В "пограничную" линейку треков укладываются и титульная синтетическая помесь меллотрон-рока с коммерческим помп-субстратом, и театрализованный номер "Roland of Montevere". "Touch the Sky" смахивает на мичуринский опыт по пересадке клубней Yes на мажорную штатовскую почву; неплохо, и все же сомнительно. Зато дальше все очень и очень привлекательно: симфоническая баллада "Father" в проникновенных готических тонах, красочный арт-вояж "Now is the Time", лайт-фьюжн "The City", волшебная фолк-пастораль "You", эпический прогрессивный калейдоскоп "Somewhere Beyond the Sun", лирическая АОР-рапсодия "To Be Alive" + оркестровый поп-рок "The Dream" в лучших заокеанских традициях.
Резюмирую: местами неровное, и, тем не менее, достаточно любопытное собрание исполнений. Рекомендую почитателям небанальных художественных актов, извлеченных на свет из безразмерной ретро-кладовой.                             

Änglagård "Hybris" (1992)

Девяностые годы прошлого века - период реанимации классического прог-саунда. Первыми от длительной спячки очнулись шведы. И запустили на звуковую орбиту несколько совершено изумительных коллективов - реставраторов наследия семидесятых. Богатейшие традиции британско-итальянского арта дали обильную пищу для ума молодым северным интеллектуалам. А флагманом возрожденного прогрессива заслуженно сделался секстет Änglagård - краса и гордость нордической сцены.
Возник ансамбль по воле старых школьных друзей - Торда Линдмана (гитара) и Юхана Хёгберга (бас). Осенью 1990 года ребята взялись по кирпичикам собирать материал. Соответствующих идей было не особенно много, зато энергии и желания хватило бы на десятерых. Чуть погодя по объявлению в газете нарисовались еще двое - Томас Юнсон (клавишные) и Юнас Энгдегорд (гитара). В конце 1980-х оба творили в команде Minstrel. Вот и решили попытать счастья на схожем поприще. Явились парни не с пустыми руками. Из принесенных ими отдельных сырых заготовок впоследствии выросла дебютная пластинка Änglagård. Позднее прочих к вышеуказанным лицам прибились флейтистка Анна Хольмгрен и драммер Маттиас Ольссон, чей вклад в формирование репертуара оказался не менее значителен.
Разнопородные стилевые влияния (от прото-металла а ля Black Sabbath до симфонического прогрессива и акустического фолка) образовали ту неповторимую амальгаму, что с течением времени возведет Änglagård на вершину успеха. Однако прежде скандинавам предстояло выдержать ряд трудностей и доказать всему миру, что игра затеяна ими не зря.
Точка отсчета - эпический инструментальный опус "Jordrök". Лейтмотив его был сочинен Юнсоном аж в 1989 г. Разумеется, от исходного варианта тут мало что сохранилось. Сюжетная линия тщательно прорабатывалась всеми участниками бэнда. Итог: полная нервного драматизма фреска с темной хтонической атмосферой, общим "винтажным" настроением и великолепно выстроенной полифонией. Минорное начало питает и остальные пункты релиза. В 12-минутной пьесе "Vandringar I Vilsenhet" калейдоскоп средств увеличивается: флейтовое интро, кримзонический душок электрических партий, удачно вживленные фольклорные сегменты, оркестровый меллотрон-бэкграунд и изобретательные ритмические эскапады. "Ifrån Klarhet Till Klarhet" - визитная карточка концертных выступлений Änglagård. Излюбленные шведами приемы имитации шарманочно-патефонного ретро трансформируются в логически осмысленные смены эмоциональных картин - от экспрессивного напора к меланхолии, кружевной элегической пасторали - и обратно, сквозь грозовой шквал, шум и ярость. В мрачноватых тенях "Kung Bore" явственно ощущаются отголоски благородного, культурно освоенного язычества, безболезненно переселившегося в заповедные леса сказочной литературы. Исконные почвеннические элементы здесь фактически на корню подавляют нечаянное англоманство Änglagård; панорама отражает тягостно молчащую древность с ее вековыми кронами, заснеженными холмами и ледяным дыханием приполярной ночи. На правах бонуса - развернутый номер "Gånglåt Från Knapptibble", скроенный по знакомым уже лекалам; разве что доза импульсивного буйства в нем преобладает над иными аспектами.
Резюмирую: один из признанных шедевров прогрессивного рока, солидная веха в истории жанра. Рекомендуется всем и каждому для расширения умственного кругозора, а равно - многократного эстетического наслаждения.   

The Nice "The Best of The Nice" (1998)

В роли "дедушек арт-рока" The Nice смотрятся адекватно. Если хронологически обошедшие их соотечественники The Moody Blues некогда внедряли симпатичные поп-экзерсисы в оркестровую ткань, а укоренившиеся под вывеской Love заокеанские антиподы последних проделывали схожие вещи с психоделик-фолком, то британские выскочки покусились на святое - европейскую симфоническую классику. Бах, Моцарт, Дворжак были решительно изъяты из пантеона звуковых идолов и помещены в репетиционный закуток аккурат между баром и "кислотным" клубом средней руки. Юные наглецы настолько уверовали в собственный гений, что первым же синглом ("The Thoughts of Emerlist Davjack") заставили потесниться оппонентов. Мало того, квартет еще до выхода дебютной пластинки успел расположить к себе самого Джими Хендрикса. Непревзойденный гуру гитары даже хотел ангажировать ребят в совместное турне (к слову, в ту же упряжку планировалось пристегнуть иных прогрессирующих новичков - Pink Floyd). В общем, звезды благоволили англичанам. А они, в свою очередь, умело пользовались плодами шоу-бизнеса. В интервью различным изданиям лидер ансамбля Кит Эмерсон (клавесин, орган, фортепиано, вокал) без стеснения заявлял: игровая формула The Nice - переосмысление омертвевших форм классической музыки и джаза, попытка развернуть публику лицом к высокому искусству. Ну а коль скоро цель оправдывает средства, почему бы не придать концертам группы оттенок театральности? И вот уже отдувающийся за троих Кит резво вонзает кинжалы меж клавиш "Хаммонда", вызывая у аудитории подобие культурного шока.  Впрочем, клоунада клоунадой, но любили и любят The Nice за другое. Несколько лет кипучей деятельности обернулись четырьмя роскошными пластинками. Пик взросления - LP "Five Bridges" (1970), лебединая песнь команды. Полноформатный аккомпанирующий оркестр, патетические магнум-опусы, сюиты и "кончерто"... Они исполнили все, что хотели. И разбрелись восвояси. Однако наследие The Nice не исчезло. И потому сегодня я предлагаю вам вспомнить, как это было.  
Тринадцать пунктов компиляции - панорамный взгляд на краткую историю коллектива. Пафосная версия легендарной "America" Леонарда Бернстайна (записана "живьем" в период сессий на BBC) с органным гарцеванием маэстро Эмерсона и ритм-н-блюзовой гитарой Дэвида О'Листа; шаловливая, отороченная фанфарами буги-вуги-юмореска "Little Arabella", пропитанная всеобщей здоровой иронией; масштабная бахиана "Acceptance Brandenburger (3rd Movement)" - впечатляющий пример преломления старинного барокко-канона в зеркале прото-арта; образцово-показательная обработка интермеццо из "Карелии" Яна Сибелиуса; "цветочным" шестидесятническим настроением проникнута абсурдистская фантазия "Happy Freuds" (интересно, что же такое они курили во время репетиций?); грувовый рок-н-ролл "War аnd Peace" с "грязноватым" фуззом О'Листа; психоделическая пастораль "Cry of Eugene", окрашенная басистом Ли Джексоном в потусторонние вокальные тона; и конечно же, элегия "Hang on to a Dream" - подлинная жемчужина в активе The Nice (кстати, хоровой аранжировкой здесь отметился культовый сингер-сонграйтер Дункан Браун); замыкающий пассаж ("Rondo") - связующая нить меж И.С. Бахом и Дэйвом Брубеком, прообраз будущих достижений прог-монстров ELP - главного детища Эмерсона. 

 Итог: занимательное путешествие к истокам симфо-рока, своего рода матчасть для пытливого разумом меломана. Рекомендовано к ознакомлению.

Jean-Philippe Goude ‎ "Rock De Chambre" (2001)

По правде говоря, "Rock De Chambre" сложно приравнять к типичным сольным пластинкам. Разношерстный состав исполнителей вызывает невольные ассоциации с музыкальным спектаклем. Да, "драматург" и "режиссер" здесь один - Жан-Филипп Гуд; автор всех без исключения композиций. Однако же в массе своей программа является бенефисом формации L'Ensemble, в которой помимо маэстро Гуда (меллотрон, текстуры, дирижирование) значатся еще девять человек. Дополнительные силы - сводный оркестр, включающий виолончельный квартет Парижской консерватории, именитых ударников-"фьюжионеров" Билла Бруфорда и Франсуа Лезо, плюс двадцать пять персон из академического и джаз-рокового лагерей. Естественно, действует группа не скопом, а по очереди, в зависимости от сформулированных мастермайндом задач. И остановиться на них подробнее, безусловно, необходимо. Но сперва несколько общих фраз о художественной направленности релиза.

В творчестве Гуда традиционализм и новаторство сосуществуют на равных. Каноническая основа - наследие Сезара Франка, Клода Дебюсси, Эрика Сати. Имеются и близлежащие хроно-векторы - Майкл Найман, Филип Гласс, Терри Райли... Впрочем, искать конкретные привязки бессмысленно. Саунд-полотна Жан-Филиппа изысканны, лаконичны и отмечены той особой красотой, что присуща, скажем, модернистским живописным откровениям Альфонса Мухи. Если угодно, перед нами ар-нуво в его звуковом воплощении. Приняв это за отправную точку, попробуем приблизиться к главному.

Диск стартует с "Picnic Music" - унисонной камерной пьесы для духовой и струнной секций. Гобои, кларнеты, фагот, рожки, скрипки и виолончели на фоне контрабасового грува ткут декоративный узор. И хотя нечто близкое по смыслу производили Penguin Cafe Orchestra, любые аналогии тут будут неуместны. (Кстати, личное почтение Жан-Филиппа вышеуказанным британцам засвидетельствовано отдельно, в рамках номера "A Penguin's tribute".) Гуд есть Гуд, оригинальный и неповторимый. В филармонический минимализм "Vies actives - vie fictive" он добавляет нойз-секвенции, титульную вещь смело выстраивает на контрасте меж плавным chamber-развитием и броскими ритмическими вставками, а вдохновение для "Immer wieder" черпает в фортепианном импрессионизме, где прочие инструменты привлекаются лишь антуража ради. "La dernière marche" - пример утонченной авант-сонористики; наряду с обильным "живым" арсеналом используются электронные текстуры и флейтовые регистры меллотрона. Сочетание не рядовое, эффект налицо. По воле зачинщика мероприятия уличный напев аккордеона становится лейтмотивом фрески "La ligne claire" (большой привет бельгийцам Ballroomquartet!); соединение фольклорных элементов с академизмом и минимал-прогом порождает гибридную зарисовку "Lieber Hans"; шаловливые обертоны времен немого кино лихо преломляются в контексте сурового аранжировочного стиля ("Fonquitude"); а от коллажной "L'entrain m'égoisse" веет мечтательностью истинного мастера изображения. В треке "Pensée inique" мощная накипь струнных символизирует всплеск эмоций застенчивого интеллектуала Гуда. Финальный сегмент "Soliloque" - наживка для умников; пианистическая соло-рефлексия на протяжении 3-минутного пути подтачивается изнутри хаотическими поползновениями аккордеона, меллотрона и прочих электроакустических штучек.

Резюмирую: рафинированная, комплексная, по-своему выразительная арт-панорама, рассчитанная на вдумчивого слушателя-эстета. Советую ознакомиться.  

Darryl Way's Wolf "Saturation Point" [plus 3 bonus tracks] (1973)

Звезда Дэррила Уэя взошла в ноябре 1970-го. Тогда увидел свет дебютный лонгплей англичан Curved Air "Air Conditioning". И деятели прессы сразу взяли новичков на карандаш. Хвалили за нестандартный подход к аранжировке и проклассический базис ряда треков (в особенности эпической фрески "Vivaldi"), отчетливо различимый благодаря виртуозной струнной игре маэстро Уэя. Даже штатный обозреватель газеты "Melody Maker" Крис Чарльзуорт счел должным отметить появление на рок-небосклоне "интеллигентного, педантичного музыканта". Впрочем, от недостатка  внимания Дэррил никогда не страдал. 16 лет от роду он стал лауреатом скрипичного конкурса, объявленного в Дарлингтонской школе искусств. Победа обеспечила юноше право на дальнейшее обучение в Королевском колледже музыки под руководством именитого наставника Антонио Бросы. Однако же академической карьерой Уэй не прельстился. Взамен он окунулся в живой водоворот набирающего силу арт-рока. И своим присутствием обогатил тусовку молодых лондонских интеллектуалов. В 1972-ом Дэррил распрощался с Curved Air, после чего организовал собственный проект Wolf. Товарищами Уэя "по партии" сделались три перспективных артиста - басист/вокалист Дек Мессекар (в будущем - член Caravan), гитарист Джон Этеридж (в последующем - Soft Machine) и ударник Йен Моузли (pre-Trace, Marillion). Выпустив программу "Canis Lupus" (1973), квартет собрал неплохой урожай отзывов от ведущих британских критиков. И в том же году участники Wolf одарили общественность другой полнометражной работой - студийным альбомом "Saturation Point". Попробуем рассмотреть его в деталях.   

Путешествие начинается с "Боли" (The Ache). Но не жестокой, а где-то даже изящной (уж простите за столь парадоксальный эпитет). Драйв ритм-секции в сочетании с зажигательной электроскрипкой Дэррила и не менее изощренными соло Этериджа являют нам привлекательную картину скоростного симфо-рока откровенно щегольского фасона. Словом, блистательный старт. "Two Sisters" с ее песенной основой выглядит попроще. Хотя и здесь мастермайнд, улучив момент, выдает несколько ярких пассажей. На поверхности "Slow Rag" соединяются электроакустические гитарные рефлексии Джона и нарядные барочные вензеля Уэя; истинное пиршество для поклонников этюдов-настроений в рамках "большого стиля". Синтез прогрессива с камерными салонными росчерками грациозно преподносит себя в контексте "Market Overture". Далее - диковатый замес из напористых хард-атак и деликатных арт-изгибов ("Game of X"). Титульная пьеса - оправданная претензия на фьюжн; местами - пасторальный, кое-где - забористый, в целом же - сотканный весьма профессионально. Заключительная "Toy Symphony" - наваристый бульон из энергетически насыщенных ингредиентов, позволяющий лидеру бэнда разгуляться по-полной. На "десерт" - пара веселых бонусов: угарный string rock'n'roll "A Bunch of Fives" + неимоверно бодрящая прог-фолк-джига "Five in the Morning". Довеском идет сингл-версия единственного вокального номера "Two Sisters". Погоды она, в общем-то, не создает, но и не портит. 

Резюмирую: отличный образец куражистого симфонического арт-рока, воплощенного с воодушевлением на высочайшем исполнительском уровне. Рекомендую.  

Birth Control "Backdoor Possibilities" (1976)

Birth Control - один их старейших немецких рок-конгломератов. Сформировался ансамбль в 1968 году, и за бесконечно длинный период деятельности сумел пройти несколько фаз в собственном развитии. Начинали, как водится, с джаз-рока и психоделии. Затем переключились на забойный хард британского образца (в глазах преданной аудитории Birth Control выглядели германским ответом Deep Purple - ни больше ни меньше). А к середине семидесятых тевтоны настолько хорошо освоились в музыкальном пространстве, что принялись сочинять и записывать изощренные прогрессивные опусы англоязычного толка. Прорывным в этом отношении стал альбом "Plastic People" (1975). Наработанные прежде тяжелые структуры вдруг обнаружили склонность к перерождению в замысловатые сюиты, да и органные грувы при мимолетной поддержке скрипки, флейты и виолончели заиграли совершенно по-новому. В ноябре того же года команда прокатилась с концертами по городам Туманного Альбиона. Тем самым был косвенно подтвержден факт их международного признания. На родине же коллектив стабильно заносили в реестр наиболее популярных, впрочем, обретенный "звездный"статус не особенно сказывался на характерах четырех бойцов. Членов бэнда всерьез занимала проблема творческого роста. Посему BC продолжали функционировать в режиме непрестанного мозгового штурма. Вследствие очередного интеллектуального взрыва на свет появилась программа под названием "Backdoor Possibilities". Предлагаю детальнее сфокусироваться на ней.

Концепция диска оригинальна. Некий бизнесмен, застряв в кабине лифта, переживает метафизическую смерть. После чего прозревает, осознает никчемность своего прошлого существования и повторно бросается навстречу жизни. В общем, с идейной точки зрения - история любопытная. В композиционном аспекте здесь тоже много примечательного. Так, строение "Physical аnd Mental Short Circuit" напоминает микс из мотивов Gentle Giant пополам с симфо-джазом и эпизодическими генезисоподобными клавишными ракурсами (удивляться тут нечему, ведь продюсировал пластинку матерый Дэвид Хичкок, в клиентах которого числились и Genesis). Однако же было бы неправильно отказать Birth Control в изобретательности. Инструментальные партии исполнены задора, искрятся свежими и по-настоящему головоломными решениями ("Subterranean Escape"). Философские откровения оборачиваются оперно-драматическим надрывом, контекстно разбавленным space fusion штудиями ("Film of Life"). В сочной звуковой палитре умещаются превосходные симфонические этюды необарочно-романтического свойства ("Futile Prayer"), змеящиеся прогрессии из серии "сами с усами" ("The Farrockaway Ropedancer"), типичные для немцев астрально-космические странности ("Le Moineau De Paris"), рубленые джазовые атаки с соло-саксофоном в придачу ("Cha Cha D'Amour"), размашистые арт-номера с техничными пианистическими интро-вставками ("Behind Grey Walls") и мозаичные хорально-скоморошеские эксперименты театрального пошиба ("No Time to Die").
Иными словами, перед нами яркий, неординарный, событийно щедрый художественный акт в лучших традициях классического прог-рока 1970-х. Пропускать не советую.

Hugh Banton "Gustav Holst. The Planets" (2009)

В семействе Van der Graaf Generator у Хью Бэнтона особая роль. Рыцарь мелодии, он всегда стремится облагородить мрачновато-экспрессивные выкладки харизматика Хэммилла. И этот уникальный союз функционирует - страшно сказать! - вот уже 45 лет. Сольное творчество мистера Бэнтона на редкость невелико: всего-то пара альбомов. Однако для завзятого интеллектуала они представляют самостоятельный интерес. Как ни крути, скромняга Хью - птица довольно высокого полета. В детстве он не бил баклуши, а усердно осваивал фортепиано. Будучи школьником, Бэнтон одновременно являлся учеником Перси Сандерса - органиста кафедрального собора в Уэйкфилде (Западный Йоркшир). Позднее, в силу пробудившейся страсти к электронике, наш музыкальный гений на правах инженера сотрудничал в корпорации BBC. Ну а с конца шестидесятых пристанищем мистера Бэнтона сделался "ансамбль песни и пляски" имени Ван дер Граафа. Впрочем, то лишь парадная часть биографии. Мало кто догадывается о редкостном хобби английского молчуна. Начиная с 1980-х он проектирует и конструирует цифровые органы. Свыше четверти века компания The Organ Workshop под чутким руководством Хью производит соответствующие агрегаты для храмов, актовых залов и домашнего обихода. Яркой же иллюстрацией на тему преимущества digital-инструментов над привычными трубчатыми колоссами служат авторские записи Бэнтона. Его стартовым опытом в данной сфере стала оригинальная транскрипция "The Goldberg Variations" И.С. Баха (2002). А в 2005-ом Хью решил замахнуться на британского классика Густава Холста (1874 - 1934), прославившегося симфонической поэмой "Планеты". Сочиненное в 1913 г. творение композиционно задумывалось как фортепианный дуэт. Впрочем, пятилетку спустя Холст собственноручно перевел "The Planets" на оркестровый язык. С тех пор масштабная сюита благополучно звучит в полифоническом варианте на всех странах и континентах. Бэнтон же, идя от противного, сильно усложнил задачу. В его распоряжении имелась набитая органами мастерская. И предстоял нелегкий труд по адаптации массивной сонической глыбы к исполнению в соло-формате.

Работа отняла у Хью два года жизни. В 2007-ом сессии завершились. И, смею заверить, увенчались они победой. Ветеран прогрессивного фронта сумел блеснуть тончайшим проникновением в суть замыслов Холста, а заодно продемонстрировал недюжинный артистизм и изумительное владение искусством аранжировки. Пользуясь собранной в The Organ Workshop богатой сэмплерной библиотекой, Бэнтон путем мультитрекинга создал мини-оркестр в одном лице. Саунд-диапазона широчайшего. От духовой до струнной и медной секций. Трудно представить, что вся эта мощь зарождается в недрах цифрового тон-генератора. По правде говоря, при знакомстве с содержанием о технической подоплеке акта не очень-то и вспоминаешь: столь велико стихийное очарование релиза с его удивительными гармониями, тембральными изысками и строго индивидуальными чертами каждого "планетарно-астрологического" цикла.

Поклонникам серьезной музыки - настоятельные рекомендации к неоднократному прослушиванию.                          

Mahogany Frog "Senna" (2012)

Тернистые этапы их биографии способны озадачить любого. Согласно официальным данным, бригада Mahogany Frog существует с 1998-го. Дискография состава пошире, чем у иных "звездунов". Однако же с известностью дело обстоит ровно наоборот. До последнего времени самобытный канадский бэнд числился в фаворитах разве что у специалистов да случайных свидетелей "живых" выступлений. Впрочем, с выходом пластинки "Senna" (кстати, шестой по счету в активе Mahogany Frog) ситуация неминуемо должна измениться. Ведь названная в память о великом бразильском автогонщике Айртоне Сенне (1960-1994) программа уже удостоилась награды западноканадской ассоциации BreakOut West как лучшая инструментальная запись года. И ничего удивительного в этом факте нет. Всякий, имеющий уши, на мой взгляд, обязан оценить по достоинству степень оригинальности парней из Виннипега. Смелость их граничит с безрассудством, но талант, помноженный на исполнительское мастерство, многократно искупает эпизодические излишества. Пара фраз о составе. До 2003 г. его нещадно трясло. Затем наметилось подобие постоянства. И сегодня Mahogany Frog - это: Грэм Эпп (гитары, орган, аналоговые синтезаторы, электропиано, фоно), Джесс Уоркентин (идентичный предыдущему набор средств), Скотт Элленбергер (бас, орган, перкуссия), Энди Рудольф (ударные, перкуссия, электроника). Ну-с, теперь к частностям.

На альбоме восемь треков. Границы меж ними хоть и условны, но все же имеются. А точкой старта служит дилогия "Houndstooth Part 1 & 2". Экспериментальная до безобразия и восхитительная до дрожи. Разлапистые аккорды "Фарфисы", постепенно растворяющиеся в электронно-гитарном космосе... Модерновые секвенции, спаянные с протяжными "флойдизмами"... Драйв и безумное гарцевание на костях динозавров прогрессива. Короче, безбашенное начало. Затравка "Expo '67" напоминает подвергаемую высоковольтной экзекуции тарелку-фрисби. Струны источают радиоактивное излучение, ударные выколачивают затейливую дробь; в океане саунда преобладают резкие, шипящие, обжигающие звуки, окаймленные условными нитями ретро. И не вздумайте пытаться разложить композицию по кирпичикам: напрасный труд. Прелесть Mahogany Frog заключается в тяге к обобщениям. Настроение - вот основополагающий фактор для всех без исключения пьес. Глумливый синти-абрис этюда "Flossing With Buddha" - тонкая издевка над электро-попсом четвертьвековой давности; неслучайно под занавес его сочную розовую плоть с металлическим лязгом рвут на куски агрессивные церберы. Двухчастная сюита "Message From Uncle Stan" погружает нас в интригующий мир space fusion, насквозь прошитый реминисценциями конца 1960-х; к слову, в фазе "Green House" канадцы рецептурно близки английским уникумам The Future Sound of London (любопытствующим предлагаю ознакомиться с LP "The Isness"). Мелодическую конструкцию "Saffron Myst" я бы и вовсе занес в реестр редких видов: dance prog, не иначе. Ну а в заключительной "Aqua Love Ice Cream Delivery Service" ингредиентов с избытком - от напористых зубодробительных дисторшн-пассажей до цитат из Ж.Ф. Рамо (Сарабанда ля мажор) в клавесинном варианте от приглашенного Эрика Люссье.

Резюмирую: комплексный, мозаичный, плохо поддающийся классификации художественный акт, обладающий неповторимым эстетическим магнетизмом. Пропускать не советую.  

Solaris "Marsbéli Krónikák (The Martian Chronicles)" (1984)

Литература - вечный двигатель классического прогрессива. Эпические сюжеты Гомера и Данте, Льва Толстого и Эдгара По служили и служат надежным источником для идейных схем концептуалистов от арт-рока. Рэй Дуглас Брэдбери - в той же когорте почитаемых книжных имен. Вы только вспомните: "...Под факелами на аллеях, держа в руках извергающих тончайшую паутину золотых пауков, еще бегали заигравшиеся дети. Тут и там на столах, булькающих серебристой лавой, готовился поздний ужин. В амфитеатрах сотен городов на ночной стороне Марса смуглые марсиане с глазами цвета червонного золота собирались на досуге вокруг эстрад, откуда покорные музыкантам тихие мелодии, подобно аромату цветов, плыли в притихшем воздухе..." Разве можно пройти мимо такого? Вот и венгры Solaris не удержались от соблазна. Дебютировать им выпало в не самый удобный период, но ребята знали, на что отважились. Сочинив программу по мотивам брэдберианских "Марсианских хроник", пятеро инструменталистов собрались в 1983 году на базе студии мадьярского Радио-8. Здесь их уже ждали матерые звукоинженеры. И плодом совместных усилий артистов и техников явилась запись, коей суждено было впоследствии сделаться культурным феноменом восточноевропейского прог-рока.  

Красная планета в трактовке Solaris предстает синтетической сферой, наполненной ребячьими голосами, мрачными секвенциями и атмосферными всполохами. Это, если судить по вступлению "Marsbéli Krónikák I", в одиночку оформленному клавишником Робертом Эрдешем. Иная картина приоткрывается на просторах "Marsbéli Krónikák II-III". Тут вам и лирический фортепианно-флейтовый мелос, и вихревые гитарные облака, и пафосные хоральные фрагменты. 13-минутная фаза "Marsbéli Krónikák IV-VI" выступает в качестве комбинационной структуры, грамотно соединяющей в себе электронные протуберанцы с мощной рок-оркестровкой. В общем, новички, помимо дерзновенности замысла, сумели блеснуть игровым мастерством и взвешенным подходом к искусству композиции. Лишним подтверждением амбициозности венгерского молодняка выглядит скоростная пьеса "M'ars Poetica", построенная на сочетании виртуозных приемов из области симфонического арта с хмельным фольклорным духом сугубо земного свойства. Романтическим светом напоена фреска "Ha Felszáll A Köd (If the Fog Ascends)" - бенефис Аттилы Коллара, чье безупречное владение духовыми со временем станет фирменным атрибутом Solaris. "Apokalipszis (Apokalypse)" - поле эстетической битвы, где не на жизнь, а на смерть сходятся хард-, арт- и фолк- стихии. Следом за 30-секундным пассажем для рекордера "E-Moll Előjáték (Prelude In E Minor)" разворачивается колючая драма "Legyőzhetetlen (Undefeatable)", нашпигованная острыми гитарными партиями Иштвана Циглана в паре с Чабой Богданом и коллективными ритмическими финтами. Итог большому космическому путешествию подводит симпатичный номер "Solaris". А "на десерт" - два бонуса: "Orchideák Bolygója (The Planet Of Orchids)" да "A Sárga Kör (The Yellow Circle)", также решенные в ключе экспериментального стилевого симбиоза.

Резюмирую: один из лучших релизов прогрессива восьмидесятых и необходимое прибавление в коллекцию каждого меломана. Наслаждайтесь.   

Wally "Valley Gardens" [plus 2 bonus tracks] (1975)

Дебютная пластинка британского ансамбля Wally шума не наделала. Однако благодаря стараниям продюсеров - популярного телеведущего Боба Харриса и легендарного арт-рокера Рика Уэйкмана - удостоилась положительных отзывов в прессе. "Их звучание сродни заокеанскому, - читаем в колонке рецензента из газеты Melody Maker. - Нечто среднее между Crosby, Stills, Nash & Young и America с налетом английского фолка и штатовского рока нового образца. <...> Определенно, релиз не для каждого, но послушать его все-таки стоит". Что ж, старт и впрямь был взят неплохой. И, чувствуя неизбывный энтузиазм подопечных, мистер Харрис (насколько позволял ему рабочий график) помогал ребятам аранжировать композиции для следующей программы. Уэйкман на тот момент усиленно продвигал сольную карьеру, посему все производственные тяготы целиком легли на плечи Боба. В начале 1975 года участники секстета при поддержке гостевых вокалистов-инструменталистов дружно открыли совместные сессии в лондонской студии Morgan. А уже через пару-тройку месяцев широкая общественность могла оценить по достоинству свежий лонгплей Wally. Интерес к альбому подогревался за счет грамотной раскрутки команды. В феврале 1975-го шестерка выступила в вечернем ТВ-шоу на региональном телевидении, где исполнила несколько вещей с "Valley Gardens". Так что заинтересованному зрителю оставалось дождаться скорого выхода диска, дабы прикупить желанный винил...  

Четыре пьесы, включая 19-минутный финальный эпик. Каждая со своим лицом и окрасом. Точкой отсчета служит крайне привлекательный заглавный номер. В пролонгированном интро замечательно соединились синти-Муговые гармонии Ника Гленни-Смита, стил-гитарные петли Пола Миддлтона и электрогитаризмы Роя Уэббера. Не перебарщивая с симфо-проговым саундом, Wally в контексте того же произведения беспрепятственно выдают мечтательные космизмы а ля Nektar, после чего циклически (согласно канону сонатной формы) завершают действо искристыми клавишно-струнными проходами. Любителям романтических поп-баллад предназначена "Nez Percé" с ее мелодичными фортепианными аккордами, бэк-вокальным присутствием афроамериканской дивы Мэделин Белл и выразительными скрипичными пассажами Пита Сейджа. "The Mood I'm In" переливается хрустальными позывными электропиано, накрапывающей акустикой, лирической рефлексией певца (Ян Гленни-Смит, брат Ника), теплыми слайд-линиями, томным голосом сопрано-саксофона (Рэй Верштейн) и уместной ритмической стройностью. Трехчастный коллаж "The Reason Why" демонстрирует пробудившиеся амбиции парней. Правда, избавиться до конца от "трансатлантического" влияния им так и не удается (в строении фазы "Nolan" оно ощущается предельно ясно), но в данном случае это вполне в тему. Зато при воплощении сугубо игрового сегмента "The Charge" Wally резко отрываются от земли и даже позволяют себе дерзкие кивки в сторону старших товарищей Yes, походя бравируя астрально-диссонансными эпизодами. Заключительная секция "Disillusion" ближе по кондициям к Pink Floyd; вот только шаловливая скрипочка Сейджа своей заводной сутью сбивает градус пафоса и мешает соплеменникам обратить взоры к светлой стороне Луны...

Резюмирую: добротный художественный акт, приготовленный со вкусом, мастерством, без лишней помпы и зауми. Рекомендую. 

The Flock "The Flock / Dinosaur Swamps" (1969/1970; 2 CD)

Одни из хронологических пионеров североамериканского прогрессив-рока. Корни The Flock уходят в 1965 год. Тогда чикагские музыканты Рик Кэнофф и Фред Гликштейн сформировали "гаражный" дуэт Exclusives. Вскоре состав заметно увеличился, название коллектива изменилось, однако на суть происходящего это повлияло слабо: парни продолжали штамповать синглы, периодически раскручиваемые местными радиостанциями. Но лейблы отчего-то не торопились привечать перспективную молодежь. Обстоятельство сильно удручало отцов-основателей, а как свершить прорыв в "горние медиа-сферы" Рик с Фредом не знали. Все решил случай. Вдруг выяснилось, что близкий друг бэнда Джерри Гудмен - виртуозный скрипач. Поразмыслив, приятели рекрутировали его в команду. Чуть погодя туда же влились двое духовиков. И к 1969 г. The Flock выглядели следующим образом: Рик Кэнофф (вокал, тенор-саксофон), Фред Гликштейн (гитара, вокал), Джерри Смит (бас, вокал), Рон Карпмен (ударные), Джерри Гудмен (скрипка, гитара, вокал), Том Уэбб (тенор-саксофон, флейта, гармоника), Фрэнк Роса (труба). Оригинальный саунд ансамбля привлек внимание менеджеров старейшей (учреждена в 1889 г.) звукозаписывающей фирмы Columbia. И дальше началось восхождение ребят к вершинам успеха...

Безымянный дебют The Flock стал внушительной демонстрацией эффектной инструментальной пиротехники, а равно и блестящих композиторских возможностей участников. От бессловесной "Introduction" с ее вдохновенными струнными пассажами и ярко выраженным проклассическим базисом артистические нити тянутся в кардинально иную стилевую область - приблюзованного брасс-рока мощнейшей выделки под маркировкой "Clown". Мечтательная пасторальность в "I Am the Tall Tree", перемежаемая бравурными фьюжн-всплесками, несомненно, доставит удовольствие любителям самобытных комби-номеров. Симпатичная зарисовка Рэя Дэвиса (The Kinks) "Tired of Waiting" в умелых руках штатовских экспериментаторов обретает черты искрометного арт-фанка. 7-минутная "Store Bought - Store Thought" цепляет гитарными хард-риффами, помноженными на тотальное бэк-присутствие духовой секции и лирические отступления в виде псевдо-фольклорных акустических вставок да ядреного завораживающего фанк-рока. Замыкающий пролонгированный джем "Truth" - яркая иллюстрация на тему, как из стандартного незамысловатого блюза сконстролить убийственный, нашпигованный всякой всячиной эпик.

Вышедший следом альбом "Dinosaur Swamps" (1970) хоть и был претворен в жизнь теми же лицами, с точки зрения композиции вчистую проигрывал первенцу. Пропустим астральное интро "Green Slice" и коснемся основных сюжетов. Мажорный опус "Big Bird" - попытка запрячь вместе кантри с джаз-роком; неплохо, но скучновато. "Hornschmeyer's Island" стартует с балладной платформы, затем прикидывается сегментом безвестного мюзикла, а к финалу прямо-таки угнетает неоправданным пафосом. "Lighthouse" - гибрид фьюжн-прога с эстрадно-танцевальной стилистикой а ля Джеймс Браун оставляет по себе чувство искреннего недоумения; непонятно, что хотели авторы сказать этим. Дальнейшее действо то окрашивается в ритмы брасс-фанка ("Crabfoot"), то маскируется в театрализованную неоклассическую сказку ("Mermaid"), а то и вовсе съезжает с катушек под соусом кислотной квази-оперы ("Uranian Sircus"). 

Остальное - закономерно. Маэстро Гудмен с легким сердцем принял предложение Джона МакЛафлина, и в итоге прославился как член легендарных Mahavisnu Orchestra. С его уходом распались и The Flock. Правда, в 1973 г. троица Гликштейн, Карпмен, Смит реабилитировала детище. И проект худо-бедно дотянул до середины двухтысячных. Но это абсолютно другая история...   

Aquarelle "Sous Un Arbre" (1978)

Во второй половине семидесятых канадская провинция Квебек заново переживала виток популярности джаз-рока. Для ансамблей-ветеранов подобное было очень даже на руку: в конце  концов, мало кто из утвердившихся на местной сцене профессионалов не прошел боевое крещение фьюжн-прогом. Да и свежеиспеченные коллективы пытались чутко улавливать настроение публики. Другой вопрос, что не у каждого оно получалось. Команде Aquarelle в этом отношении повезло. Лидер инструментального септета, молодой композитор и клавишник Пьер Леско, удосужился сочинить исключительно сильный материал. А воплощать его, наряду с мастермайндом (фортепиано, синтезатор, электропиано, клавесин), взялись вчерашние студенты консерватории: Пьер Бурнаки (электрическая и акустическая скрипки), Мишель де Лиль (бас, перкуссия), Жан-Филипп Желинез (саксофон, флейта), Андре Леклерк (ударные, перкуссия), Стефан Моренси (гитары) и Анн-Мари Куртеманш (вокализ). В монреальской Studio Six, куда поздней осенью 1977 года пожаловали наши семеро смелых, с группой работали опытные помощники - виолончелист Марио Жиро и хорист Элен Мартин. Действовали музыканты воодушевленно, но при том сохраняли трезвый расчет, демонстрируя абсолютное понимание замыслов маэстро Леско. Отсюда и достойный похвалы результат.

Открывающий номер "La Magie Des Sons" идеально укладывается в традиционную для квебекской прогрессивной школы стилевую линейку. Сочетание камерного полюса с энергетически мощной рок-пульсацией наводит на мысль о легендарных предшественниках Aquarelle - великолепных Maneige. Однако нельзя не отметить и индивидуальный авторский почерк Пьера - ясную лирико-драматическую основу, явленную посредством рефлексивных пианистических партий, эпизодически оттеняемых струнными. Присовокупим к оговоренному интересные ритмические шалости при участии взвинченных саксофонных антраша на заключительном этапе трека. В итоге получим крепкий пассаж, свидетельствующий о здоровых амбициях дебютантов. Игривый шарм эскиза "Francoise" базируется на кинематографически-беззаботной флейтовой мелодике и брызжущем каскаде виртуозных джазовых искр, летящих во все стороны от зажигательного тандема клавиши + сакс. Сингловая "Bridge" с ее мощным брасс-началом исполнена в модной тогда фанк-манере, не отменяющей налет академической интеллигентности. Союз земного и небесного, мечты и реальности доходчиво представлен в титульной пьесе, чьей опорой служат как светлые пасторальные chamber-извивы, так и краткие, плотные рок-вспышки. 8-минутная конструкция "Aquarelle" - практически эталонный пример фьюжн-арта, ныне исповедуемого японцами KBB, Fantasmagoria и иже с ними. Место романтическим устремлениям находится в контексте позиции "Volupté". Ну, и завершает программу до одури радужный фанк-экскурс "Espéranto" - не лишенный изящества, а все ж таки слегка надоедливый по причине монотематизма (впрочем, это частное мнение рецензента).

Резюмирую: отличный релиз, искренне рекомендуемый всем поклонникам прогрессивного джаз-рока с камерным уклоном.       

Tudor Lodge "Tudor Lodge" (1971)

Кто-то сравнивает их музыку их с июньской пасторалью викторианской эпохи. Другим мерещатся изысканные сюжеты декоративных витражных панно. В любом случае, творчество Tudor Lodge неотделимо от благородного духа "старой доброй Англии". А значит, отсылки к менестрельско-бардовскому прошлому не миновать. Однако прежде, чем окунуться с головой в песенный омут, позвольте сказать несколько слов непосредственно об участниках ансамбля.

Их трое: Линдон Грин (лид-гитара, вокал), Джон Стэннард (ритм-гитара, вокал) и Энн Стюарт (вокал, флейта, гитара, фортепиано). Поначалу Tudor Lodge (кстати, название заимствовано у пивного заведения в Рединге) функционировали дуэтом - Стэннард + гитарист Роджер Стревенс. Дело происходило в 1968-ом. У ребят все складывалось неплохо. Но Роджера переманили экс-коллеги, посулив приличные барыши, и Джон остался с носом. Правда, ненадолго. В январе 1969-го он познакомился с молодым австралийцем Линдоном (большим поклонником The Beatles и коллектива Peter, Paul & Mary). А годом позже состав пополнился весьма существенной единицей - американкой Энн, прибывшей на Туманный Альбион с матерью и отчимом-британцем. Будучи старшеклассницей, мисс Стюарт брала уроки игры на флейте, и даже являлась членом пары нью-йоркских групп. Впрочем, ее заветной мечтой было желание петь в опере. Новые знакомые сумели хитрым манером переубедить девушку, после чего все трое взялись активно хозяйничать на провинциальных клубных подмостках. Дальше - как в сказке. Дебютантов приметил менеджер с лейбла Vertigo. Соответственно, подмахнули контракт. И уже в феврале 1971-го Tudor Lodge под присмотром продюсера Терри Брауна вовсю записывали дебютный лонгплей на студии Lansdowne. А затем пришло лето... И памятный фолк-фестиваль в Кембридже, на котором им рукоплескала многотысячная толпа... И безумное упоение короткой славой... И - растворение в небытии, откуда лишь два пути - в тотальное забвение иль в вечные легенды. Стало быть, им все-таки повезло...

12 пластиночных треков аранжированы в лучших традициях семидесятых, то есть при поддержке классических исполнителей. Руководство фирмы-издателя не поскупилось на привлечение струнного и духового квартетов во главе с дирижером, фаготистом/кларнетистом Грэмом Лайонсом. И это оказалось очень и очень кстати. Солнечные мотивы Tudor Lodge окрасились камерными тонами, обрели дополнительный объем. Также замечательно расцветили компанию басист Дэнни Томпсон и ударник Терри Кокс (оба из Pentangle), а в пьесе "Recollection" Сонни Конделл из команды Tir Na Nog колоритно постучал по тамтамам. Если же не вдаваться в частности, то перед нами не шибко глубокий, но достаточно приятный художественный акт фолк-рокового образца, сдобренный безупречными вокальными гармониями и оформленный в умиротворенно-стройном инструментальном ключе. Не ждите от релиза чрезмерной прогрессивности, просто наслаждайтесь душевными лирическими пассажами Tudor Lodge. Они действительно заслуживают вашего внимания.   

Klotet "Det Har Aldrig Hänt Och Kommer Aldrig Hända Igen" (2010)

Если ориентироваться исключительно на имидж, эту шведскую четверку тянет причислить к панкующим анархистам. Веселые молодые люди, ряженые в черное, высмеивающие все без разбора... Где тут, спрашивается, прог? И тем паче арт? Но стоит лишь заглянуть за фасад, смыть дурашливую балаганную маску, - приоткроется многое... Верность традициям у Klotet в крови. В первую очередь, пиетет по отношению к землякам-ветеранам Samla Mammas Manna. Ларс Холльмер - безусловный авторитет для несерьезных скандинавских интеллектуалов. Собственно, оно было ясно уже по дебютной работе ансамбля - диску "En Rak Höger" (2008). Хотя спектр настроений там выглядел достаточно пестро, стилевая гамма все же стремилась к условному единообразию. В означенном ракурсе у пластинки "Det Har Aldrig Hänt Och Kommer Aldrig Hända Igen", возможно, больше шансов произвести впечатление целостной конструкции. Короткие треки перетекают друг в дружку без видимых помех. И пусть композиционные ингредиенты несут на себе печать противоречия, не отметить их аппетитность нельзя. Да, квартет из Упсалы знает свое дело отменно. "К черту хандру! - заявляют жизнелюбивые северяне. - Можете подавиться беспробудной меланхолией, коль она вам так дорога. Мы же зажжем не по-детски!" И вот он, праздник экзистенции. Не шибко длинный (всего-то тридцать семь минут), однако же оглушительный.

Для разгона - миниатюра "Gastronomiska Proportioner". Затравкой здесь служит типичный для смеховой культуры конфликт: эстетическая строгость (атмосфера "высокого" банкета с подобающим случаю звуковым антуражем) по истечении времени напарывается на откровенный стёб в русле рок-клоунады (привет Фрэнку Заппе!). Для Klotet не существенны градации, рамки, понятия "роскошно" и "вульгарно". Без малейших сомнений ребята используют ходульные поп-рефрены в инструментальном варианте, коль приемы мнятся им действенными. Из этих "игрушечных" забав возникают пассажи вроде "Sket Man Väl I", где винтажные органные слои Мильвесофии Рюдаль соседствуют с модерновым почерком Давида Халльберга (бас) и Микаля Штюрке (ударные), а равно многоликими гитарными партиями Пеля Сандстрёма. Грув и драйв в совокупности с мелодически выпуклыми очертаниями складываются весьма эффектным манером (слушаем "Dödad av Döden"), особенно когда задиристые герои берутся препарировать фольклорные элементы, дабы приготовить из них нечто противоположное по смыслу ("Falska Pengar"). Мрачноватый фьюжн ("Hjärnsubstans") благодаря активному вмешательству драммера с басистом обретает черты бесшабашности, впрочем, его корневая инфернальность не исчезает бесследно. Атакующие хард-выпады процеживаются сквозь сито ретро-прогрессива ("Hållplats Hades"), мультяшная чехарда ("Oj !") преподносится чуть ли не в духе Tonbruket, да и декадентская вычурность пост-панка ("Ekot Från Avgrunden") не так проста, как желает казаться. Даже драматические сюжеты ("Atomvinter", "Kapten Sjöbjörn") по воле безумных шведов превращаются в фарс, а заведомо пародийные вещи ("Brakander Boogie") достигают крайней степени глумления. Квинтэссенция разгульного аттракциона - заглавная 7-минутная пьеса кинематографического свойства, приправленная психоделическими паузами, закадровыми монологами и другими нешаблонными фишками.

Резюмирую: умная, ироничная и совсем ненапряжная саунд-панорама, рассчитанная на любителей безбашенного музыкального юмора с приставкой "прог".     

Zingale "Peace" (1977)

Блистательный пример того, как войти в историю с единственным альбомом. Собственно, в летописи британского прогрессива подобных случаев хоть отбавляй. Но тут момент особый, ибо речь идет о коллективе из Израиля. Образовавшись на заре семидесятых, Zingale довольно долго "раскачивались" в поисках оригинального саунда. Плюс ко всему мешало выяснение отношений в борьбе за "майку лидера" (в итоге главенствующую роль занял басист Эхуд 'Уди' Тамир, чья креативная энергия подпитывала коллег - вокалиста Йонатана 'Джонни' Штерна, гитариста Эфраима Барака и ударника Давида Шанана). Переломным эпизодом в биографии группы можно считать привлечение в ряды Zingale на постоянной основе органиста Ади Вайса и английского скрипача/мандолиниста Тони Брауэра. С их приходом музыка бэнда заиграла волшебными красками, в результате острее обозначилась потребность обратить на себя внимание публики. Всеобщее напряжение творческих сил дало свои плоды, и в конце 1975 года, вооружившись идейными концепт-наработками, состав при полном инструментальном параде пожаловал в тель-авивскую студию Kolinor. Там их любезно встретил звукоинженер Давид 'Дуди' Розенталь, на время сессий сделавшийся дополнительным членом формации (синтезатор, перкуссия, эффекты), а также консультантом и советчиком по любым вопросам...

Сюита "Peace" содержит девять англоязычных сегментов. Годы репетиционного затворничества, определенно, пошли на пользу Zingale. Дорвавшись до аппаратуры, горячие израильские парни проявили не только свойственный молодости задор, но и сумели отметиться недюжинным мастерством и безупречным вкусом. Разве не восхитительна струнная кавалькада во вступительном номере "Heroica", поддержанная прозрачными волнами Fender Rhodes piano, упругими, источающими жизненную мощь барабанными брейками и различными синти-фишками? Такой вот кентербери-рок в ближневосточном стиле. Если не хватает лирики, то под рукой "Help This Lonely World" с ее прозрачным поп-артовым колоритом, мелодически предвосхитившая трогательные откровения Cook da Books периода их сотрудничества с Владимиром Косма. Есть тут и напористый nuclear fusion ("Carnival"), и теплый космос, переливающийся радугой гитарных оттенков ("Love Song"), и мягкая пасторальная светотень в камерном варианте ("7 Flowers Street"). Короткий этюд "One Minute Prayer" по-хорошему экзотичен, как практически всякая этническая инкрустация. А изумительный пассаж "Lonely Violin Crying for Peace" наводит на мысль о редчайшей жанровой разновидности - "скрипичном блюзе". Бойцовый кунштюк "Stampede" несет в себе драйв-заряд немалого калибра, зато заключительная фаза "Soon the War is Over" явно инспирирована художественными экспериментами Van der Graaf Generator, в частности импульсивно-драматической вокализацией а ля Питер Хэммилл.   

В качестве бонусов CD-издание добито шестью вещами 1974-76 гг. Здесь уже материал разнится в отношении сложности и конструктивного субжанрового подхода. Однако мне все же хотелось бы выделить чудеснейшую зарисовку "Green Scooter on the Way to Asia", кондиционно близкую гармоничным нью-эйджевым опытам незаметно перестроившихся экс-прогрессоров Shadowfax. 

Резюмирую: арт-классика второй половины семидесятых и необходимое прибавление в коллекцию меломана.   

Pat Metheny & Lyle Mays "As Falls Wichita, So Falls Wichita Falls" (1980)

Ну не странно ли? Фиксировать сугубо американскую историю на другом континенте, в совершеннейшей дали от событийно необходимого Канзаса? И тем не менее совместное музыкальное творение Пэта Мэтини и Лайла Мэйса записывалось отнюдь не в Штатах, а совсем наоборот - в норвежской столице Осло. Каким ветром их туда занесло - сказать сложно. Видимо, шальной стихией. Впрочем, оно и к лучшему. Ведь программные составляющие "As Falls Wichita, So Falls Wichita Falls" полнятся нюансами, подчеркнуть которые способен лишь опытный звукорежиссер. Такой, как Ян-Эрик Консхог. Иными словами, Пэту (гитары, бас) и Лайлу (фортепиано, синтезатор, орган, автохарп) сильно повезло с персоналом. Да и сотрудники студии Talent, думаю, остались под впечатлением от мастерства заокеанских клиентов. Ибо возможность поработать со столь любопытным материалом ценна сама по себе. Ну-с, довольно прелюдий, перейдем к сказке.

Сентиментальное путешествие на Запад. Без излишних головоломных пируэтов джазового толка, нарочитой технической эквилибристики и авангардной сумятицы в качестве побочного эффекта. Красота жеста? Это есть. Но при фактическом отсутствии рисовки, с ощущением портретной глубины и вложением неведомого постороннему смысла. Позабыв про штампы, привычные репризы и заготовки, братья по духу Мэйс и Мэтини начинают с чистого листа. Точка отсчета - заглавный трек длиною в 20 минут. Калейдоскоп плавно струящихся тем, чьей доминантой выступает настроение. Определить его трудно, границы зыбки, подвижны. Если же сузить и попытаться сформулировать, придется употребить эпитет "задумчивое". Пэт с Лайлом не развлекают. Они воссоздают атмосферу. За счет синти-переливов, аккуратных гитарных штрихов, тщательной детализации бэкграунда (тут особая роль отводится третьему члену команды - бразильскому перкуссионисту Нане Васконселосу). Софт-фьюжн превращается в этнический нью-эйдж, тот в свою очередь прячется под заостренными прог-рок-элементами вкупе с отбивающей ритм драм-машиной, а в итоге действо попадает во власть эфемерного "солярного" оркестрового бриза. Заманчиво? Еще бы! Так ведь и продолжение выглядит небезынтересно. Скажем, по-детски резвый полуакустический номер "Ozark", насквозь пропитанный теплом и дорожной пылью (Мэйс демонстрирует предельно яркую игру на фоно). И абсолютно противоположная эмоциональная картина представлена в 8-минутной элегии "September Fifteenth [Dedicated to Bill Evans]": камерный романс-воспоминание без слов. Берущий за душу, бередящий сердечные раны, невольно заставляющий прослезиться... Здесь все: блаженные искры юности с мечтами, порывами и желаниями, полноводная стремнина жизни и финальное неотвратимое колебание шторы на промозглом осеннем ветру. Мелодичный каскад 12-струнных аккордов в "It's for You" по мере развития пьесы заряжает оптимизмом, отрезвляет рефлексивными сюжетными планами и вновь озорно подмигивает на прощание. На "десерт" - экзотическая мистерия "Estupenda Graça", таящая в себе дыхание джунглей Амазонки и вокально подкрашенная волшебником Наной.

Резюмирую: великолепный саунд-экскурс по дальним уголкам памяти, решенный в оригинальной и увлекательной форме. Пропускать не советую.  

Jóhann Jóhannsson "Englabörn" (2002)

У независимой сцены Исландии есть общее волшебное свойство. Даже артист с некоммерческим стартовым потенциалом имеет шансы со временем превратиться в знаменитость международного масштаба. Оставим в покое хорошо раскрученные имена типа Sigur Rós и поговорим о талантливых одиночках, чья эволюция неожиданна и странна. Вот, к примеру, Йоханн Йоханнссон (р. 1969). Одиннадцати лет от роду взялся осваивать фортепиано и тромбон. Пареньку прочили успешную академическую карьеру. Но тот в последний момент взбрыкнул и вместо консерватории подался в университет на филологическое отделение. Углублялся в литературу, штудировал языки. А параллельно активно взаимодействовал с инди-рок-коллективами. И кто знает, сколько бы продолжались утомительные бесперспективные "сейшны", если бы не случай. Йоханну попался под руку винил Брайна Ино середины 1970-х, после чего областью повышенного интереса для молодого исландца сделался эмбиент-минимализм при участии классического инструментария. "Я отложил гитару и начал писать музыку для струнных, духовых и камерных ансамблей, комбинируя акустическое звучание с электронным". Дебютным опытом из этой серии стал альбом "Englabörn" - масштабная сюита, сочиненная в качестве сопровождения к театральной постановке "Дети ангела" по пьесе Хаувара Сигурьёнссона. Здесь Йоханн на практике опробовал эстетику, в итоге обретшую статус определяющей для его последующего творчества. И коль скоро именно "Englabörn" служит предметом нашего рассмотрения, предлагаю сосредоточиться на нем более детально.

На правах аккомпаниаторов Йоханнссон привлек к записи Epos String Quartet, а также свободного перкуссиониста. Собственные функции (если не считать композиции, аранжировки и продюсирования) мастермайнд свел к игре на фортепиано, глокеншпиле, фисгармонии, органе и электронных клавишных. Как видите, никакого намека на рок. Да, впрочем, тут оно излишне.

Отправная точка сонического путешествия - "Odi et Amo", инспирированная поэмой Катулла. Компьютеризированный контр-тенор, латинский текст, торжественные струнные, сливающиеся в мелодию реквиема... Гармоническое решение темы впечатляет зрелостью подхода. Но то лишь первый шаг, за которым идут не менее замечательные миниатюры - заглавная с ее красивейшими стринг-партиями; "Jói & Karen", где тональность задается эфемерными пиано-пассажами; неоклассическая "Thetta Gerist Á Bestu Bæjum" и техноидная "Sálfrædingur", парадоксальным манером смыкающаяся с минорно-академической интонацией... Вообще, грань между традицией и экспериментом в картинах-настроениях Йоханнссона достаточно условна. Иногда он позволяет себе аморфные саундскейпы в духе Дэвида Дарлинга ("Sálfrædingur Deyr"), эмбиентальные забавы с перкуссией и брасс-джазом ("Bad") или же нойзовое сгущение атмосферы ("Karen Býr Til Engil"). А в целом коллекция эпизодов складывается в упорядоченную строгую мозаику, чьим формообразующим элементом является ярко выраженная камерная основа. Короче говоря, любителям драйва и всяческих авантюрных кульбитов "Englabörn" навряд ли приглянется. Зато поклонники рефлексивных дрим-этюдов сумеют приобщиться к череде любопытных эпизодов, сочетающих красочную эмоциональность с тихим созерцанием. Выбор за вами.          

Aksak Maboul "Onze Danses Pour Combattre La Migraine" (1977)

Для музыки подобного рода термин RIO подходит идеально. В том смысле, что не рок, а совсем наоборот: стилевая деконструкция высшего порядка. Если же абстрагироваться от звуковой философии и обратиться к хронике, картина сложится следующая: 1977 год. Эпоха перемен. Уставшие от собственной славы рок-классики потихоньку сдают позиции. Оживает панк, формируется "новая волна", возникает мода на электронику. И в безумном звучащем котле неожиданно всплывает на поверхность нечто чудаковатое, с неудобоваримым именем Aksak Maboul. За вывеской скрывается головастый дуэт бельгийских композиторов/исполнителей - Марка Холландера (ex-COS) и Венсана Кени, заручившихся поддержкой не менее отважных коллег-экспериментаторов (назову хотя бы Жанно Жиля - Julverne, Франка Вёйтца - Fred Frith, Мишеля Беркмана - Univers Zero, Julverne). Творческое кредо ансамбля - беспристрастность. Забавляясь с жанрами, исследуя их подноготную, составляя из сонических кирпичиков совсем уж невообразимые комбинации, друзья-фламандцы не выказывают предрасположенности к чему бы то ни было. С одинаковой меркой к любому музыкальному подвиду - вот генеральный принцип Aksak Maboul. И, надо признать, работает он весьма эффективно.        
В названии альбома ("Одиннадцать танцев для борьбы с мигренью") кроется присущий шутникам-интеллектуалам тонкий стеб. Да, они измываются над слушателем. Но параллельно умудряются одаривать его немалой порцией позитива. Оставим в покое дурашливое интро ("Mercredi Matin"), сугубо электронную зарисовку "Saure Gurke" (орган Farfisa, драм-машина + саунд-примочки). Начнем с третьей цифры - "Animaux Velpeau", коварной миниатюры для альт-сакса и кларнетов, включая басовый вариант инструмента. И всего-то 35 секунд чистого времени, однако же внушает! Холландер являет чудеса изобретательности, то мгновенно перерождаясь из ритм-маньяка в камерного авангардиста, то вдруг заявляя себя в качестве щеголя-эстета, отменно чувствующего джаз ("Milano per Caso"). Фланируя от мини-оперной увертюры ("Fausto Coppi Arrive!") к открытому хоральному пассажу с лирикой, почерпнутой из медицинского (!) фолианта XIX века ("Chanter est sain"), Марк преподносит нам псевдо-румынский фолк-фьюжн-наигрыш ("Son of l'idiot"). Есть тут маленькая тревожная колыбельная "DBB (Double Bind Baby)" и блистательный avant chamber кунштюк в изысканной обертке ("Cuic Steppe"), умильная певческая импровизация 4-летней девчушки Жюльетт ("Tous Les Trucs Qu'il y a La DeHors") и натуральный трансильванский эскиз в народном ключе ("Ciobane"), "ямайско-болгарская" фантазия на тему умозрительного знакомства Дюка Эллингтона с драм-машинкой ("The Mooche") и ее логическое безбашенное продолжение ("Vapona, Not Glue"). В перкуссионном номере "Glympz" Холландер и Кени примеряются к ролям воинов-берберов, впадающих в транс при звуках ударных. "Three Epileptic Folk Dances" с ее переменным креном из фри-джаза в область менестрельского средневековья напоминает сильно принявших на грудь Gentle Giant. А концертная 9-минутка "Mastoul Alakefak" и вовсе адаптирована к запросам любителей минимализма. На прощание - мечтательный саксофонный тандем Криса Йориса и Ли Шлосса ("Comme on a Dit"), завершающий действо на лирической ноте.

Резюмирую: архинеобычная панорамная экскурсия, способная ненадолго утолить голод жаждущих экзотики мелогурманов. Приятного аппетита!   

Blonde on Blonde "Rebirth" (1970)

Жажда скорого успеха вкупе с замашками лидера - довольно ядовитая помесь. Это я про Ральфа Денье. После коммерческой неудачи с пластинкой "Contrasts" гитарист и певец оставил Blonde on Blonde, покинул Лондон и возвратился в Уэльс. Сколотив прог-группу Aquila, Денье, не откладывая в долгий ящик, сочинил материал. Видимо, желание утереть нос экс-коллегам было настолько велико, что единственный программный релиз подопечных Ральфа вышел в свет одновременно с последующим диском собственно Blonde on Blonde. И оба получились по-своему интересны. Но коль уж предметом нашего разговора являются "блондины", прибережем сравнения для другого раза и попробуем внимательнее присмотреться к содержимому "Rebirth".

Надо сказать, Джонсон, Хопкинс и Хикс не растерялись в сложившейся ситуации. Замену "перебежчику" Денье нашли в лице молодого вокалиста Дэйва Томаса, в чьем активе до той поры числись две команды - Skid Row (не путать с хэви-формацией 1980-х!) и The Cellar Set. Правда, тут возникла другая проблема. Руководство лейбла Pye усомнилось в боеспособности обновленной версии Blonde on Blonde, а потому поспешило расторгнуть с ними контракт. Приютила четверку небольшая контора Ember Records, в итоге и издавшая очередной LP наших героев. Ну-с, теперь давайте по пунктам.

Изобретать "велосипед" Blonde on Blonde явно не собирались. Их свежее творение во многом базируется на уже проверенной рецептуре. Так, вводная фаза "Castles in the Sky" не выбивается за пределы мелодичного поп-арта, ранее узаконенного The Moody Blues. Да и гибкий голос фронтмена Томаса крайне гармонично взаимодействует с подобного рода музыкой. Пьеса "Broken Hours" отталкивается разом от противоположных берегов: хотя ключевым здесь является драматический аспект с фолковой тоникой, ребята не упускают случая пошалить и приправить повествование изрядной щепотью психо-циркачества. "Грязноватый" рок-н-ролл "Heart Without a Home" авторства Гарета Джонсона движется с психоделическим хард-прицепом (заочное общение с The Doors не прошло бесследно), но и этот прямолинейный кунштюк не вызывает особенных нареканий; вполне добротная вещь. Хороша "офольклоренная" ритм-энд-блюз рапсодия "Time is Passing", исполненная Дэйвом с чувством и тонким артистизмом. Впрочем, пиковым моментом стороны A служит сингловая "Circles" - любопытный прогрессивный замес с немалым количеством "изюма". Для любителей прото-артовых баллад с наивным ретро-душком приготовлен номер "November". Плюс 12-минутный эпик "Colour Question", несущийся на гитарных парах к финишу, где уже маячит вкусная необарочная связка "You'll Never Know Me / Release", вдохновленная бахианскими экспериментами дражайших Procol Harum.

Резюмирую: крепко, стильно, профессионально. Серьезного новаторства, естественно, ждать не стоит, зато получить удовольствие от песенного набора Blonde on Blonde очень даже можно. Дерзайте. 

Blonde on Blonde "Contrasts" [plus 2 bonus tracks] (1969)

1967 год. В культурной Мекке "всея Англии" (то бишь в Лондоне) угораздило встретиться трех пареньков из Южного Уэльса. Интерес у ребят нашелся общий: организовать рок-коллектив и пережить свою минуту славы. Оттолкнувшись от блюзовых корней, нахрапистая молодежь постепенно взялась расширять собственные музыкальные горизонты. Все-таки мир уже успел прочувствовать свежесть "Revolver" The Beatles. А после столь дивного звукового эксперимента существовать на консервативном поп-уровне для любого уважающего себя артиста было со всех сторон нелогично. Короче, наши герои впитывали новое и старались творчески переосмысливать витающие в воздухе идеи. Да, я ведь до сих пор не представил вам состав! Итак: Гарет Джонсон - гитара, Ричард Хопкинс - бас, Лес Хикс - ударные. Чуть погодя к ним прибились еще двое "гитаррерос" - Ральф Денье и Саймон Лоуренс, однако последний вскоре улетучился в неизвестном направлении. И на авансцену бодрым шагом заступил квартет Blonde on Blonde. "Прогрессируя" на игровом и композиционном уровне, англичане существенно разнообразили инструментальную палитру. Так, басист Хопкинс дополнительно разжился фортепиано, органом, клавесином, челестой и духовыми, а пижон Джонсон включил в личный арсенал ситар и флейту. И только основной сочинитель репертуара маэстро Денье да невероятно похожий на усатого Джона Леннона ударник Хикс остались верны изначальной раскладке. В 1968-ом Blonde on Blonde поучаствовали в знаменитом фестивале Isle of Wight, где разогревали публику перед Jefferson Airplane и впервые прикатившими в Британию The Doors. Дебютантов приметил независимый рекорд-продюсер Барри Мюррей. Профинансировав запись пары синглов новоявленных подопечных, он ловко сосватал их профильному лейблу Pye Records. И дальше для Blonde on Blonde наступила совсем другая жизнь...

Первый лонгплей группы - "Contrasts" - увидел свет в июне 1969 года. По кондициям он отлично влился в прото-проговую струю, хотя коммерческий расчет руководства Pye Records, прямо скажем, не оправдался: распродавался диск "со скрипом". Невзирая на довольно любопытное содержание. Вот его и коснемся, оставив за кадром прочие моменты.

Стартует пластинка весело, с забойного "прихардованного" номера "Ride with Captain Max", фирменно сочетающего тяжелые гитарные "хуки" с акустическими фолк-вкраплениями и масштабной органной полировкой. Чудаковатая "Spinning Wheel" - дань модному в то время индуизму: психоделический ситарный вояж на ритмической кантри-платформе. После перепевания одного из стандартов Робина Уильямсона под названием "No Sleep Blues", команда заряжает лирическую арт-гамму "Goodbye" в лучших традициях Procol Harum. Увесисто-зажигательная "I Need My Friend" предваряет пространно-созерцательную "Mother Earth", и обе меркнут в тени барокко-фолковой версии битловской "Eleanor Rigby". Вслед за искрометным фанковым ритм-энд-блюзом "Conversationally Making the Grade" подается ренессансный клавесинно-акустический инструментал "Regency", тем самым подчеркивая смысл альбомного титула. Увлечение "седобородой" стариной сквозит и в менестрельской пьесе "Island on an Island" с ее одухотворенным многоголосием. Минималистский фольклорный этюд "Don't Be Too Long" и вовсе напоминает Magna Carta пополам с Simon and Garfunkel, нежели выдвиженцев от прогрессива. Венчает программу ровная, мелодически выдержанная баллада "Jeanette Isabella", наполненная мелодраматическими нюансами и явственным ощущением погруженности в меланхолию лондонского вечера...

Резюмирую: добротный и весьма разноплановый релиз, клейменный роскошным вензелем прото-артовой эры. Советую ознакомиться.   

KBB "Age of Pain" (2013)

Шесть лет молчания. И вот они снова в деле. Четверка грозных флибустьеров японского происхождения. Опытные лоцманы музыкальных течений, поднаторевшие в искусстве прокладывания необычных сонических маршрутов. Во главе, как водится, струнный волшебник Акихиса Цубой (скрипка). Аккомпанирующий состав - давно знакомые почитателю ориентального фьюжн-прога клавишник Тосимицу Такахаси, басист Дани и ударник Ширу Сугано. Гитары - побоку, вокал туда же. Когда под рукою инструмент, прославленный в веках, можно смело браться за переписывание истории. Этим они и занимаются, добавляя свежие краски в устоявшийся мир рока, запуская в оборот нешаблонные звуковые сочетания, изобретая яркие формулы и стильные игровые комбинации.       

Пятая по счету пластинка KBB полностью лишена азиатских влияний. Собственно, для прогрессива Страны Восходящего Солнца подобное отношение к творчеству стало приоритетным. Тотальное отсутствие национальных мотивов, воспоминаний о славных самурайских традициях... За ориентир берется Европа с ее историческими деталями. И тут уж решительно невозможно понять, кто же сейчас перед нами: смуглые представители тихоокеанского региона или безбашенный "старосветский" ансамбль, проштудировавший от сих до сих каноны северного фольклора вкупе с джазовыми стандартами.

Вступление "Larks in the air" - чистой воды хамелеонство. Каким дьявольским артистическим талантом надобно обладать, чтобы без лишних ухищрений переродиться из рафинированного токийского интеллектуала в седоусого валийского выпивоху! В этой прогрессивной джиге консерваторски подкованный маэстро Акихиса с первых же тактов демонстрирует исключительное владение техникой фиддла. Удивительное проникновение в суть народной эстетики Британских островов, преподнесенной в контексте оригинального авторского сочинения. Фьюжн-амальгама "Suspicious Forest" - вещица иного сорта. Здесь также прослеживаются ниточки фольклорных взаимосвязей, однако направление мысли пролегает в исключительно модернистской плоскости, с присущими жанру виртуозностью, напором и элементами техноидной агрессии. Стихийные колебания титульной пьесы не выходят за рамки изысканного симфо-рока с незначительной джазовой дозировкой; красиво, отточенно, элегантно. А дальше - ядреный эксперимент "Vertical Divided Alone Man", предназначенный любителям "чего-нибудь позабористее". Цубой врубает фузз и начинает наяривать так, что многим "гитарным героям" остается лишь нервно курить в углу. После яростной порции адреналина наступает черед "сельской дискотеки" под названием "Termites Daydream": разухабистая деревенская плясовая ближе к середине трека разгоняется до фантастической скорости, и затем лидера незаметно сменяет органист Такахаси, насыщающий пространство комсомольски задорными синти-пассажами. В канве этюда "Lythrum" находится повод для лирической рефлексии. Зато следом нас ожидает свежая головоломная серия "Ну, погоди!" в виде опуса "Kernel". Завершением служит комплексный симфо-фьюжн "My Restless Heart", пестрящий разномастными эмоционально-спектральными пятнами.

Резюмирую: крепко сколоченная прогрессивная мозаика с претензией на умеренный мелодизм, поданная в манере саунд-аттракциона. Рекомендуется для общего развития.  

Hansson & Karlsson "Hansson & Karlsson" (1998)

Задолго до рождения проекта Bootcut (да и самого инициатора затеи Рикарда Шёблума), точнее - в 1966 году, все в той же Швеции создался небывалый прецедент. Боссе (в просторечии - Бо) Ханссон и Янне Карлссон задумали сыграть дуэтом. Казалось бы, что тут такого? Отвечаю: состав инструментов вкупе с оригинальным авторским подходом. Ударные + "Хаммонд" - вот весь арсенал. Скудновато? Отнюдь. Парни знали, на что идут. Да и отступать, в сущности, было некуда. У Ханссона за плечами оставался изрядно его утомивший ансамбль Merrymen. Карлссон... Второстепенный театральный актер, понимающий тщету усилий выбиться в премьеры. Собственно, если уж говорить начистоту, джаз увлекал Янне не в пример сильнее сценических подмостков. Так что выбор казался ему окончательным и бесповоротным. "Мы творили звуки и мелодии, которых прежде не слышал никто, включая нас самих" (© Janne Karlsson). И это новаторство пришлось по вкусу многим. Очень скоро зачинатели минималистик-грува "раскрутились" не на шутку. Даже заезжие звездные гастролеры (Фрэнк Заппа, Cream, Jefferson Airplane, Джими Хендрикс) не упускали случая пригласить замечательный тандем выступить "на разогреве". Те не отказывались. Набирали опыт, призовые очки и, помимо неплохих барышей, зарабатывали авторитет. "Моя техника игры отличалась от любой другой" (© Bo Hansson). Святая правда. Для Боссе, в рамках Merrymen терзавшего гитару и бас, преображение в органиста произошло естественно и спонтанно. Без всякого промежуточного этапа. Он, в отличие от коллег по цеху, не насиловал фортепиано и прочие клавишные, а как-то сразу воцарился за "Хаммондом", взявшись постигать "с нуля" премудрости взаимодействия с регистрами и педалями. Что получилось в итоге, думаю, объяснять не надо. На сегодняшний день Бо Ханссон - легенда и первопроходец скандинавского арт-рока, подаривший миру несколько прекрасных пластинок. Но вернемся во времена, когда Hansson & Karlsson потрясали умы любителей популярной музыки.

С 1967 по 1969 увидели свет три альбома прожекта. Наиболее успешный из них, дебютный "Monument", вошел на диск целиком. Финальная программа "Man at the Moon" (1969) представлена лучшей своей половиной (6 треков). Оставшаяся пара вещей - сингловая штучка "Canada Lumberyard" и 14-минутный концертный джем "I Love,You Love" c лонгплея "Rex" (1968). В принципе, для оценки драйва, мощи и мастерства горячих шведских ребят достаточно шести начальных номеров. Вступительный фьюжн-марш "Richard Lionheart" - явный источник инспирации для вышеупомянутого Шёблума; вкуснейший идейный микс и весьма лакомый кусочек для последующего цитирования. Как, впрочем, и психоделический вальс "Triplets" с его стихийными параболами эмоций. Есть здесь и коктейль-джазовый сегмент ("Tax Free"), и нарочитая ретро-гамма американо-эстрадного происхождения ("February"), и прогрессивные колебания от фолка к свингу и призматическим "кислотным" оттенкам ("Collage (Towards Brave New Goals – Unknown – Valsette)"), и куражистый органно-ударный танец, зажигательный и забавный ("H.K. Theme"). Дальнейшие эскапады демонстрируют преобладание "грувов" и экспериментальных психо-сентенций над стартовым мелодическим ориентиром, но и тут встречается достаточно всякого любопытного, о чем в двух словах не расскажешь.

Резюмирую: довольно недурственный сборник, напоминающий нам об одной из уникальнейших формаций прото-артовой эры. Пропускать не советую.   

Univers Zero "The Hard Quest" (1999)

В 1987 году "священное чудовище" бельгийской сцены погрузилось в сон. На долгих одиннадцать лет. Прежние возможности Univers Zero были исчерпаны. Творческих прозрений отчего-то не возникало. И Даниэль Дени, скрепя сердце, распустил коллектив. Его коллеги не остались без дела. У кларнетиста Дирка Дешимакера, к примеру, уже вовсю шло сотрудничество с Julverne и Вимом Мертенсом. А сам мастермайнд взял да и влился в состав близкой UZ по духу экспериментальной формации Art Zoyd, где встретился с экс-коллегой Мишелем Беркманом. В начале 1990-х Дени, уверовавший в собственный креативный гений, выпустил две сольные пластинки - "Sirius and the Ghosts" (1991) и "Les Eaux Troubles" (1993), продемонстрировавшие недюжинный потенциал маэстро. Параллельно продолжался процесс накопления идей. Даниэль активно изучал труды по истории западноевропейской музыки эпохи средневековья. Поиск нового звукового языка двигался трудно, но тонкий лучик надежды уже пробивался сквозь удушливый сумрак тотальной коммерции и глумливой альтернативы...

Они встретились осенью 1998-го. Закаленные гастролями матерые зубры, давние соратники по цеху - Дени, Дешимакер, Беркман. В загашнике у бессменного лидера UZ имелся ряд заготовок. Умница Мишель, пользуясь расположением шефа, внес в копилку кое-что свеженькое. Для комплекта ангажировали в ансамбль молодых - скрипача Игоря Семенова с гитаристом/басистом Реджинальдом Триго, сыном верховного жреца конкурентов-авангардистов Present. В воздухе повеяло интригой, и очнувшийся от летаргии суровый монстр хищно клацнул зубами...

Программа "The Hard Quest" стопроцентно оправдывает свое название. Альбом создавался почти без оглядки на былые достижения. Да и взятый тайм-аут кардинальным образом повлиял на художественное мировоззрение мсье Дени. РИО? Вряд ли. Это осталось за горизонтом 1980-х. Ни о какой оппозиционности уже не могло быть и речи. Бунтовать Univers Zero не собирались вовсе. Отталкиваясь от медиевальной готики, канонических фигур ars nova и фламандской полифонической эстетики XVI века, они пошагово проектировали оригинальную соническую вселенную с мощными корнями и вычурными побегами. Если вступительная "Vieux-Manants" выглядит эдаким наведением мостов меж современностью и европейским дворцовым маньеризмом, то механические выверты "Civic Circus" невольно порождают вопрос: а есть ли у данной музыки душа? Да, получившийся гомункулус по-своему строг, изящен и грациозен, но способен ли он на проявление эмоций? В ответ участники UZ неопределенно пожимают плечами и принимаются за органно-струнные дарк-красоты ("Affinité"), смурные авант-речитативы ("News From Outside"), агрессивные камерные головоломки ("Rébus") или же одиночные фортепианные размышлизмы ("L'Impasse du Choléra"). Содержатся тут и намеки на традиционные для ребят Даниэля ценности ("Rouages", "Kermesse Atomique", "Succès Damné"), впрочем, то лишь слабые отголоски ностальгии. По-настоящему самобытно обновленные UZ заявляют о себе единожды, в 10-минутной панораме "Xenantaya" - умозрительной фантазии на тему альянса пост-рока с chamber-прогом. Остальное - не более чем мрачные тени на неподвижном каркасе реанимированной легенды. И все-таки надо признать: даже в столь сомнительном виде бельгийцы умеют произвести впечатление. Посему всем заинтересованным советую приобщиться. Возможно, откроете для себя нечто уникальное.