Jean-Pierre Rampal & Claude Bolling "Suite for Flute and Jazz Piano" (1975)

То, что этот дуэт воплотился в реальность, - бесценный подарок судьбы для поклонников стилевых экспериментов. Корифей джазового пианизма Клод Боллин (р. 1930) - титулованный композитор + виртуозный исполнитель, к середине семидесятых годов двадцатого века признанный не только во Франции, но и в Штатах. Что касается другого жителя Парижа - Жан-Пьера Рампаля (1922 - 2000), то на означенный хронологический период сей муж достославный пребывал в статусе одного из величайших флейтистов всех времен и народов. Записанные им классические концерты Вивальди, Гайдна, Баха, Телемана и прочих законодателей европейской симфонической школы пользовались невероятной популярностью у взыскательной аудитории. Таким образом, к стартовой точке совместного сотрудничества оба подошли в ранге непревзойденных мастеров - каждый на своем поле. Тем интереснее было для артистов попробовать раскрыться пред слушателем с неожиданной стороны.
Сочиненная Боллином в 1973 году "Suite for Flute and Jazz Piano", по всей вероятности, задумывалась с конкретным прицелом на Рампаля. Ведь только этот гениальный музыкант обладал необходимыми техническими навыками, позволявшими выявить комплексную красоту звуковых оттенков и тонкую поэтику камерной сюиты маэстро Клода. Однако к возбужденному ожиданию предстоящего альянса с великим духовиком примешивались и нотки сомнения. Сумеет ли "академист" Жан-Пьер прочувствовать до конца непростую суть джаза? Удастся ли ему взять нужную интонацию и выдержать необходимый градус эмоционального накала? Беспокойство, впрочем, оказалось совершенно напрасным: Рампаль сыграл настолько ярко и с таким душевным подъемом, что ничего лучше и представить нельзя.
Внимая сюжетным коллизиям концептуального творения Боллина, подспудно сознаешь: перед нами самая настоящая арт-панорама, решенная исключительно акустическими средствами. Флейта, пиано и ритм-секция (Макс Эдиге - контрабас, Марсель Сабиани - ударные) дружной артелью ткут из невесомых воздушных нитей натуральное волшебство. Но, конечно, главные роли здесь у тандема. И уж он-то не упускает случая заявить о себе во всю необъятную ширь собственных талантов. В чародейской реторте кудесника Клода происходит небывалый синтез элементов: традиционный свинг получает качественно новое измерение благодаря кружевному хитросплетению с приемами барокко ("Baroque and Blue", "Fugace"); головоломные фортепианные эскапады делаются доступнее за счет привнесенного флейтистом благородного неоклассического рисунка ("Véloce"), а пасторальные вальсы с легкой примесью фолк-обертонов ("Irlandaise") на удивление гармонично пропускаются сквозь аккуратную джазовую призму. Иной раз и сами участники бэнда не в силах противостоять фантастическому великолепию кристально чистых, ощутимо старомодных трелей (характерный пример - "Sentimentale"), и тогда мелодия струится плавным каскадом, не боясь коварных финтов....
Резюмирую: роскошный и по-своему революционный релиз, продержавшийся 530 недель в чартах Billboard и заложивший основы направления "crossover music". Настоятельно рекомендую.

St. Elmo's Fire "Artifacts of Passion" (2001)

Впервые музыкальные Огни Святого Эльма промелькнули на просторах Кливленда (штат Огайо) в 1979 году. Судьба отмерила оригинальному американскому бэнду всего лишь восемнадцать месяцев существования, после чего надолго стерла его из памяти поклонников. Но история на том не закончилась. Лидер St. Elmo's Fire Пол Коллар (бас, гитара, клавишные, перкуссия) бережно сохранил архив сделанных командой записей. И в 1998 г. выпустил пробный шар в виде "концертного" альбома "Splitting Ions in the Ether", дополненного тридцатью минутами нереализованного доселе материала. Реакция аудитории оказалась весьма благожелательной, посему Коллар решил не останавливаться на достигнутом. После кропотливого копания в творческом наследии прежних лет, он издал диск "Artifacts of Passion", ознаменовавший возвращение St. Elmo's Fire к слушателю. И честное слово, оно того стоило.
Развернутые инструментальные полотна группы во многом инспирированы как мифологическими сюжетами из фольклора Европы и Азии, так и таинственными археологическими артефактами, обнаруженными исследователями в недалеком прошлом. Отсюда неистребимый налет мистериальности, коим отмечены практически все треки программы. Двери в неведомое распахивает перед нами загадочный опус "The Dead Sea Scrolls". Его характерная ближневосточная мелодика основывается на эпизодическом звучании шойфера (древнееврейский духовой инструмент) и пестром ковре из клавишных, включающих аналоговые синтезаторы (в том числе и чемберлин - разновидность меллотрона), ответственность за которые несет Джек МакКарти. Сочиненная Колларом заводная пьеса "North-West Territory" демонстрирует игровой замес из драйвового арт-рока и залихватского фолка неопределенного географического происхождения. Этот пятиминутный этюд по сути можно расценить как бенефис Минера Глисона, чьи разудалые скрипичные партии не смолкают на протяжении действа. Монументальная "Contortions of the Balrog" - пожалуй, лучшая вещь на пластинке. Налицо явное стилистическое влияние King Crimson, что отнюдь не свидетельствует об идейном плагиате. Это одно из ранних произведений, оформленных Полом в соавторстве с гитаристом Эриком Фельдманом. Сюжет, вызванный к жизни героями всем известного эпоса профессора Дж. Р.Р. Толкиена, раскручивается подобно затейливой кинематографической ленте. Особенно эффектно выполнена гитарная проработка фактуры - от фриппообразных саундскейповых "жидких натяжений" до зубастых кримзо-риффов достаточно агрессивного толка. В зарисовке "Esmerelda" фантазер Коллар мастерски нанизывает на каркас псевдо-скандинавской минорной польки не менее схематичные элементы индийской раги, получая в итоге гармоничную вариацию на тему столкновения культур. Придуманный еще в 1975 г. "The Nemo Syndrome" - единственный вокальный пункт в структуре лонгплея, сочетающий искрометный хард-рок с крайне выразительными подводными синти-пейзажами. Дальнейшая панорама не отступает от взятых за генеральную линию традиций всемирного калейдоскопа: здесь есть корневая ирландская акустическая фреска ("Erin & The Green Man"); невероятный кримзоидный авант-рок ядреного пошиба ("The Abduction of the Adolescents"); рельефно очерченная фольклорная пастораль с повышенным содержанием волынки от Говарда Сэнфорда ("Lake Effect"); и абсолютно ни на что непохожее прог-кантри ("Dog-Eared Page"), символизирующее завершение банкета.
Резюмирую: любопытный саунд-вояж, адресованный широкому кругу почитателей прогрессивного этно-фьюжн-рока. Очень рекомендую.

Beggars Opera "Lose a Life (a nano opera based on a true story)" (2010)

Для начала небольшая справка: электрочувствительность - термин из области экомедицины, обозначающий повышенную зависимость человека от электромагнитных полей различных частот, начиная со статического электричества и кончая СВЧ диапазоном. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения на планете имеется около 5% электрочувствительных индивидуумов. К этой процентной группе принадлежит и лидер BO Рикки Гардинер. Дабы повысить внимание общественности к столь нестандартной, но существенной проблеме, супруга Гардинера, певица и клавишница Вирджиния Скотт предприняла весьма смелый шаг - она создала мини-оперу, в основу которой положила опыт наблюдения за страданиями собственного мужа. Таким образом, "Lose a Life" - альбом максимально личный для обоих, "звуковая биография тех моих лет, что отмечены противостоянием кошмару электрочувствительности", как трактует его Рикки. К слову, метод терапии, применяемый в ходе лечения Гардинера, включал в себя целый ряд ограничений, касающихся использования бытовой техники - от телевизоров, компьютеров и CD-плееров до микроволновых печей и мобильных телефонов. Так что запись музыки для "Lose a Life" - своего рода подвиг со стороны немолодого уже артиста, сумевшего наводнить пластинку яркими партиями электрогитары. А теперь перейдем к сути.
В сравнении с диском "Close to My Heart" (2007) нынешнее творение Beggars Opera выглядит не только более цельным, но и отличным в стилистическом плане. Взявшая бразды управления проектом в свои руки Вирджиния выстроила композиционную канву программы по законам оперной классики. Однако аранжировочной части сие фактически не коснулось. Драматическую ноту повествованию задает вступление "Electrofire Invasion". Эти 11,5 по большому счету инструментальных минут протекают в русле торжественно-мрачной клавишной оркестровки, оттеняемой ровной игрой ударника Тома Гардинера и усиленной шквальными порывами гитарных экзерсисов Рикки. Апофеозом космической рапсодии является призыв о помощи: "I am in electro fire danger... save me..." Кондиции сумрачной интроспекции по-своему наследует эпизод № 2 - " Electro Half Light", в чьей палитре сходятся поступательные линии транс-оперы и весьма неожиданные мотивы шотландской джиги. "Masts on My Roof" - прекрасная возможность для миссис Скотт продемонстрировать чудеса вокального мастерства. Для пущего эффекта хоральная фактура рефренов базируется на множественном голосовом наложении. И все это звонкое хрустально-тембральное великолепие гармонически соседствует с жесткими дисторшн-грувами и пространно-саундскейповыми синтезаторными текстурами. В среднетемповом номере "Cosmic Tango" выразительнейшие струнные риффы мастермайнда сердечными токами насыщают каждую клеточку этюда, тогда как полифоническое перкуссионно-клавишное обрамление на стадии завершения добавляет истории здоровую порцию пафоса. Художественным пиком концепции можно считать главу "Dr. Carlo" - гипнотический прог-рок, изготовленный по крайне оригинальному рецепту. Развязка действа - бессловесный финал "Tango for the End of Time", образованный хитросплетением псевдо-симфонических пассажей с приемами средней тяжести из арсенала хард-рока; необычная зарисовка, призванная пробудить в слушателе великую жажду жизни.
Резюмирую: достаточно крепкий и стильный релиз от неувядающего семейного тандема. Советую ознакомиться.

"Beauty and the Beast": UMO plays the Music of Pekka Pohjola (2010)

Как всякий порядочный джазмен, Пекка Похьола с особенным пиететом относился к духовым инструментам. И материал для ранних пластинок сочинялся им с прицелом на солидную поддержку брасс-секции. В свою очередь трубачи, саксофонисты, тромбонисты, флейтисты почитали за честь работать с этим виртуозом бас-гитары и безмерно одаренным композитором. Короче, любовь была взаимной. А наглядным подтверждением факта служит данная запись, содержащая архивные треки периода 1977-2004 годов.
Несколько фраз об UMO. Аббревиатура расшифровывается как "Uuden Musiikin Orkesteri", то бишь "Новый музыкальный оркестр". Этот джазовый конгломерат не без основания считается национальным достоянием Финляндии. Предшественником его является Radio Dance Orchestra, ведущий начало аж с 1957 г. Непосредственно же UMO организовались в 1975 году в Хельсинки, на базе Финской радиовещательной компании и при активном содействии тамошнего Министерства образования. Много гастролируя по свету, коллектив заслужил широкую известность. Так что у мировой джазовой аудитории имя UMO стабильно пользуется спросом.
С Похьолой прославленный биг-бэнд начал сотрудничать во второй половине семидесятых. На тот момент фигура Пекки была в центре внимания скандинавских почитателей фьюжн-прога, да и пресса не уставала петь ему дифирамбы. Посему подобный артистический альянс выглядел вполне логичным.
Программа естественным образом делится на две части. В первой заявлены пьесы из сольного наследия Похьолы образца 1977-86 гг. В оригинальном виде они, без сомнения, хорошо знакомы поклонникам. Но будучи исполненными большим симфо-джазовым оркестром, эти произведения воспринимаются совершенно по-новому. Отрадно, что к процессу мастермайнд не забыл привлечь членов собственного ансамбля - старых проверенных друзей. Так, в "The Plot Thickens" и "Dancing in The Dark", среди прочих, мы слышим саксофон Пекки Пёйри. Скоростная "Sampoliini" раскрашена гитарно-клавишными талантами братьев Тыни, да и последующая "Imppu's Tango" немыслима без электрических струнных соло верного кудесника Сеппо. Кстати, во всех четырех номерах партии ударных принадлежат еще одному старожилу - Эско Роснеллу. Титульный эпик позаимствован с альбома "Flight of the Angel" (1986); в блистательно орнаментированной басовыми рефлексиями комплексной панораме на джазовом фоне затейливо сошлись энигматические атмосферные красоты с напряженными рок-риффами. На оставшихся позициях разместился масштабный концерт для контрабаса с оркестром под общим условным названием "US". Премьера его состоялась в Хельсинки в апреле 2000-го года. Сам Пекка в штате исполнителей отсутствовал, так что здесь мы имеем возможность непредвзято оценить полифонический размах, глубину и гибкость авторского мышления маэстро.
Резюмирую: на редкость изысканный релиз, адресованный почитателям событийно богатого симфонического джаз-рока с прогрессивным уклоном. Очень рекомендую.

Beggars Opera "Close to My Heart" (2007)

После череды классических альбомов, изданных в ранних семидесятых, у членов Beggars Opera обозначились проблемы творческого и личного порядка. Группа то объявляла о самороспуске, то возрождалась в ином составе и качестве. Однако на закате седьмого десятилетия двадцатого века судьба шотландских прогрессоров уже мало кого занимала. Отец-основатель бэнда Родерик "Рикки" Гардинер, наплевав на собственные амбиции, начал тесно сотрудничать с Дэвидом Боуи, а немного погодя и с Игги Попом. В 1978 г., обустроив студию звукозаписи по месту своего жительства в Уэльсе, экс-лидер BO приступил к сочинению музыки для медитации. Спустя шестнадцать лет Гардинер создал эмбиент-трио Kumara, но внезапное ухудшение здоровья лишило Рикки возможности выступать вживую. Пребывая в не самом лучшем состоянии духа, он при помощи компьютеров взялся оформить задел на будущее в виде нескольких песен. Так что за стартовый этап работы над "Close to My Heart" следует принять вторую половину девяностых.
Beggars Opera современного образца не имеет ничего общего с легендой британского арта. Гардинер сумел превратить излюбленное детище в натуральный семейный подряд, и теперь участниками проекта, помимо Рикки (гитара, бас, вокал), являются его жена Вирджиния Скотт (вокал, фортепиано, меллотрон) и сын Том Гардинер (ударные). Определить характер данной инкарнации BO - задача не из простых. Ясно одно: троица исполнителей сделала все, чтобы начисто избавиться от условного ярлыка "ретро". Рулевой ансамбля кардинально изменил подход не только к композиции, но и к звуку. Если раньше опорными инструментами Рикки традиционно значились электрогитары марок "Стратокастер" и "Гибсон Лес Пол", то ныне актуальным для себя вариантом маэстро посчитал "Ибанез". Модернизация затронула и клавишную часть. Старый добрый "Хаммонд", некогда служивший украшением большинства треков Beggars Opera, лишился доверия. На смену его бархатистому тембру пришла малоэмоциональная связка синтезатор + фоно. Главным же тактическим маневром обновленной формации стала переориентация с мужского вокала на женский. И тут надо отдать должное миссис Скотт: с функциями фронтвумен она справилась очень недурно. По крайней мере, для текущей игровой манеры BO ее голос годится оптимально. И вот здесь мы подходим к ключевому вопросу - о стиле. Сразу хочу сказать: никаких симфонических цитат и движений в оркестровую область от наших героев ждать не надо. Мелодические схемы базируются на странном (для ветеранов) сочетании энергичных рок-риффов, окаймляемых прямолинейными барабанными брейками, с атмосферными (а ля неопсиходелия) клавишными текстурами и довольно изменчивым (в зависимости от настроения пьесы) пением красавицы Вирджинии. Мимикрируя то под романтическую юную особу, то под расчетливую сексуальную стерву, эта знойная шотландско-итальянская дива задает тон пластинке в целом. Посему основная интрига кроется не в аранжировках (для прогрессива они выглядят простовато), а в артистическом раскрытии того или иного образа. Во внешней атрибутике улавливается незначительное сходство с "космизмами" первых дисков Porcupine Tree и Incredible Expanding Mindfuck, сдобренными сугубо девичьей неуравновешенностью, встречающейся, к примеру, у Бьорк или шведов Paatos. Дальнейшее можете домыслить самостоятельно. Мне же остается лишь резюмировать: релиз по-своему оригинален, однако рекомендовать всем и каждому не буду. Уж больно своеобразная получилась вещица.

Fuchsia "Fuchsia" (1971)

Очередная британская легенда из числа одноальбомных. Как и коллеги по цеху Titus Groan, Fuchsia обязаны названием романисту Мервину Пику (принцесса Фуксия Гроан, сестра Титуса, входит в число ключевых персонажей трилогии "Горменгаст"). Основатель команды - молодой гитарист Тони Дюран, с 1966 по 1968 гг. игравший в психоделической банде Louise вместе с будущим организатором Henry Cow Крисом Катлером. Поступив в Экзетерский университет, юноша добавил к ряду своих увлечений сочинение лирики, вдохновляемой в частности поэзией битника Лоуренса Ферлингетти, полотнами Гойи и картинами исторических завоеваний Наполеона. Стихотворные опыты Дюрана служили фундаментом для песен, к исполнению которых он надеялся привлечь единомышленников. По прошествии времени нужные люди наконец-то нашлись. Таким образом, костяк Fuchsia составили: Тони Дюран (акустическая и электрическая гитары, лид-вокал), Майкл Дэй (бас), Майкл Грегори (ударные, перкуссия). Отдельного упоминания заслуживает прекрасная половина группы. Мастермайнду исключительно повезло встретить среди воспитанниц Экзетера консерваторски образованных девушек, желавших попробовать себя в чем-то новом. В итоге одна из определяющих ролей в Fuchsia досталась струнному трио - Джанет Роджерс (скрипка, бэк-вокал), Мадлен Бланд (виолончель, фортепиано, гармониум, бэк-вокал) и Ванессе Холл-Смит (скрипка, бэк-вокал). Записанная ребятами демо-лента попала к известному в прогрессивных кругах менеджеру Терри Кингу. Впечатленный творчеством молодежи, Кинг закинул удочки плотно работавшему с Genesis Дэвиду Хичкоку, и тот согласился продюсировать дебютный альбом новичков...
Заявленные на пластинке позиции подчинены трем генеральным линиям - симфонической, фолковой и психоделической. Как ведущий композитор формации Дюран превосходно прочувствовал фактуру и сумел максимально точно переложить собственные гитарные идеи в полифоническое русло. Не обладая сильными певческими данными, Тони избрал для себя функцию эдакого рок-трубадура - не вокалиста, но сказителя, несущего слушателю живое слово на волнах музыки. Фирменные черты Fuchsia - безукоризненные, фольклорного плана арпеджио акустической гитары на фоне мощной ритм-секции + невероятного качества струнные аранжировки, придающие мелодиям поистине волшебный колорит. Кстати, за это стоит сказать спасибо не только артистам, но и звукоинженеру Вику Гэмму, чьи периферийно-объемные эксперименты с саундом в результате позволили добиться настоящего оркестрового эффекта. Что касается стилистики, то в массе своей произведения Fuchsia выглядят респектом странствующим менестрелям времен английского средневековья. Впрочем, имеются тут и риффовые рок-н-ролльные вещи типа "Another Nail", и не сбавляющие оборотов мрачноватые симфо-проговые атаки ("The Nothing Song"), и воздушные акварельные мазки ("Me and My Kite"), овеянные по-детски трогательными добротой и любовью...
К великому сожалению, продолжения истории не последовало. Художественные откровения Fuchsia не нашли ожидаемого отклика у аудитории, ансамблисты приняли решение разойтись. Однако Тони Дюран не терял надежды на реализацию личностного внутреннего потенциала. Так, в 1975 г. он работал над циклом песен для постановки "Трехгрошовой оперы" Бертольда Брехта. Затем играл блюзы и регги, и даже опекал на правах продюсера некоего австралийского панк-героя. В 2005 г. Дюран вернулся к наследию Fuchsia, порадовав меломанов сборником нереализованных треков "Fuchsia, Mahagonny & Other Gems" (в содержимое диска также попали пьесы из репертуара музыкально-театрального проекта Mahagonny, ведомого Тони). Но по истечении лет данная компиляция воспринимается прощальным приветом от действительно прекрасной группы, принадлежащей к славной когорте первопроходцев раннего британского арт-рока.

Galliard "New Dawn" (1970)

На британской рок-сцене конца 1960-х мини-оркестр Galliard довольно быстро занял собственную нишу. Искусно комбинируя мощный брасс-рок с элементами джаза, фолка и психоделии, ребята нащупали свое неповторимое звучание, с которым они крайне ловко вписались в прогрессивную тусовку того времени. Душой коллектива являлся мультиинструменталист и композитор Джефф Браун (гитары, клавишные, лид-вокал, аранжировка духовых), умело контролирующий все тонкости исполнительского процесса. Благодаря его чуткому руководству активно выступающие "живьем" Galliard прослыли перфекционистами. Другими словами, репутация группы в среде профессиональных музыкантов поддерживалась на самом высоком уровне. К началу 1969 года оригинальных арт-рокеров взялся опекать успешный продюсер Фил Уайнмен, с подачи которого англичане попали в число клиентов лейбла Deram Nova. На нем-то и вышли обе пластинки бэнда - во многом экспериментальный дебют "Strange Pleasure" (1969) и блистательный лонгплей "New Dawn" (1970), продемонстрировавший отточенный стиль авторских творений Брауна.
Бравурное начало "New Dawn Breaking" - это прежде всего занимательная фьюжн-ритмика, помноженная на комплексный саунд саксофонов, флейт, труб, тромбона, флюгельгорна. Характерная деталь: возводя крепчайшую стену звука, Galliard отнюдь не копируют палитру американских ансамблей схожего плана, предпочитая двигаться малоизученными субжанровыми тропами. И надо сказать, им это отлично удается. В "Ask for Nothing" свежеиспеченные британские гении отдают должное восточной тематике: гитарист Ричард Поунелл при помощи ситара заполняет пространство микрохроматическими ладами, конги Тома Томаса и ударные Леса Подрецы сообщают мелодии вес и солидность, а индийская флейта Дэйва Кэзвелла обрамляет основной мотив легким шелковым кружевом. Поистине великолепна пьеса "Winter-Spring-Summer", чей спектр варьируется от напевных фольклорных пасторалей до обширных полифонических маневров и авант-джазовых психоделизмов. С юмором и неослабевающим драйвом претворена в жизнь бодрая зарисовка "Open Up Your Mind", сочиненная Джеффом в содружестве с пианистом Джоном Мортоном. По структурным особенностям данная вещь близка произведениям кентерберийской школы (Hatfield and the North, Caravan), с поправкой на энергичную брасс-составляющую. После столь напористого сверхпозитивного опуса приятно погрустить под аккордеон Энди Эбботта и дивные хоральные партии с ирландским оттенком в душещипательном этюде "And Smile Again". Не переставая удивлять композиционным разнообразием, Galliard хулигански запускают в слушателя джаз-роковым бумерангом "Something's Going On", поражая цель с мастерством прирожденных снайперов. Далее следует инструментальный номер "Premonition", также не чуждый элементов бибопа, однако такт и рассудочность возобладают в нем над неуемным азартом. В финальном наброске "In Your Minds Eye" Браун со товарищи маскируют базовый мажорный настрой астрально-атональными выкрутасами, претендуя тем самым на авангард; и в целом подобная заявка кажется вполне обоснованной...
Резюмирую: по-своему уникальный релиз, воплощенный со вкусом, изяществом и смелым художественным размахом. Пропускать не советую.

DeBoCo "DeBoCo" (1997)

DeBoCo - аббревиатура, образованная первыми слогами фамилий участников проекта: Delaunay, Boffo, Coppin. Эти трое повстречались, будучи зрелыми мастерами; каждый - со своей, сложившейся манерой игры. Ветеран французской прог-сцены Жан-Паскаль Боффо (гитара, клавишные) к тому моменту пребывал на творческом распутье, не зная, в какую неизведанную область податься. Как выяснилось, поиском новых форм был озабочен не он один. Те же вопросы терзали клавишника Жиля Коппина из команды Halloween и ударника Эрика Делоне (экс-Tiemko). Так что соединились они не случайно.
Не ограничивая себя стилистическими рамками, DeBoCo приступили к делу. Затейливый музыкальный маховик раскрутился на полную, когда в июле 1996 года случилась беда: внезапно ушел из жизни Жиль Коппин. Оправившись от горя, Жан-Паскаль и Эрик приняли решение: поскольку подавляющее большинство партий Жиля уже воплощено на пленке, в финальной части записи его заменит Реми Коувидан (Tiemko). С тяжелым сердцем друзья завершили работу, и в 1997 г. единственный альбом DeBoCo увидел свет.
В характере треков общим является лишь то, что все они тяготеют к эксперименту. К примеру, вступление "D95" авторства Делоне - весьма странная помесь футуристических синтезаторных фьюжн-комбинаций с камерным прог-роком (к слову, эта пьеса оформлена без вмешательства Боффо: ответственность за гитарное наполнение несет Коувидан, а скрипично-альтовые пассажи ведет Жан-Филипп Брюн). "Le Retour De Dark Fader" - единоличный оркестровый кунштюк Жан-Паскаля, явственно отсылающий к его ранним симфо-опытам. Коппиновская "Trapézistes" - модерновая прогрессивная головоломка, в контексте которой выразительнее прочих смотрится приглашенный басист Кристоф Дагорн, чьи слэповые эскизы эпизодически затмевают рисунок клавишных. Ориентального свойства арт-н-джаз представлен на позиции под названием "Shakti"; тут Боффо обошелся без соратников, позвав в компанию аккомпаниаторов ударника Герви Ромуа, контрабасиста Готье Лорана и певицу Кардин Кроза, безусловно, украсившую дивным вокализом мощный фьюжн-набросок. Изумительная "Procession" и вовсе обставлена в сугубо филармоническом варианте: Жиль Коппин (клавишные, секвенсоры) с энтузиазмом верховодит струнно-духовым консерваторским секстетом при участии перкуссиониста Филиппа Ди Фаустиньо. Примечательны и оставшиеся главы этой безумной повести: причудливый кибер-паззл "Zéro Chrono"; "Araignée" - темная электроакустическая фреска с авангардным уклоном; комплексная арт-фантазия "Allô Wind", воскрешающая в памяти изысканные прогрессии прибалтов In Spe; плюс традиционный для Боффо неоклассический нью-эйдж "Sole Clipping", в одиночку претворенный самим маэстро.
Итог: довольно увлекательный стилевой мегамикс от потрясающе изобретательной троицы. Рекомендую.

The Greatest Show on Earth "Horizons" (1970)

Согласно расхожему в рок-кругах мнению, ансамбль The Greatest Show on Earth возник с подачи шефов лейбла Harvest Records как британский контр-ответ популярным штатовским коллективам Blood, Sweet & Tears и Chicago. Однако данная версия сама себе противоречит, ведь GSoE образовались в 1968 г., тогда как собственно контора Harvest Records была учреждена на базе компании EMI годом позже. Фактическими отцами-основателями бэнда числились братья Гарт Уотт-Рой (гитара, вокал) и Норман Уотт-Рой (бас, гитара). Но невзирая на это, к 1970 году в лидеры "Величайшего Шоу на Земле" выбился Колин Хортон-Дженнингс (лид-вокал, флейта, акустическая гитара). Другими членами команды являлись органист Майк Дикон, ударник Рон Пруденс и мощное брасс-трио в составе: Дик Хэнсон, Текс Филлпоттс, Йан Эйтчисон. Деятельность GSoE на рубеже десятилетий отмечена повышенной активностью: бесконечные концерты, выпуск синглов, гастроли в Европе... И если публика в Испании, Германии и Швейцарии тепло принимала англичан, то на родине их почему-то предпочитали не замечать. Тем не менее ребята не падали духом. Хортон-Дженнингс на правах ведущего композитора ваял материал для дебютной пластинки, остальные по мере возможностей помогали ему идейно. И вот под занавес 1970-го года на прилавках музыкальных магазинов появился первый LP The Greatest Show on Earth...
По своим структурным особенностям "Horizons" отлично вписывается в прото-прогрессивную среду Туманного Альбиона, выделяясь при этом наличием духовой секции и креном в область стилевых экспериментов. Так, начальный трек "Sunflower Morning" построен на резких тонально-ритмических переходах от пространного томления психоделического свойства к мажорному ритм-н-блюзу, тщательно инкрустированному органными вензелями Дикона. Игривый оптимистический настрой песни "Angelina" с ее пышным джаз-роковым убранством в ряде эпизодов перекликается с отдельными творениями вышеупомянутых Chicago; поводом для сравнения может служить и "американизированное" звучание номера. Последующая пьеса "Skylight Man" несет в себе яркий театрализованный колорит бродвейского образца, упираясь в крепкий полифонический потолок. Отменно исполнена "Day of the Lady", в живом пространстве которой причудливо сплелись нарочито топорный деревенский вальсок, мелодическая фольклорная составляющая и неоклассические гитарные арпеджио, изысканно оттеняемые клавесином. Упругий драйв и живописные барочные атаки "Хаммонда" задают тон в зарисовке "Real Cool World" (довольно характерная вещь для прог-мейнстрима того времени). "I Fought for Love" - пример удачного комбинирования деталей из арсенала пребывающего на стадии роста симфо-арта с шаблонными маневрами из внушительной фьюжн-копилки. 14-минутная "Horizons" - эпическая групповая импровизация, предоставляющая каждому из октета площадку для демонстрации индивидуального мастерства. Финальная картина "Again and Again" прорисована в уже знакомом ключе прото-прога с немалым влиянием джаза.
Резюмирую: один из наиболее интересных релизов раннего британского арт-рока, способный понравиться и адептам жанра фьюжн. Рекомендую.

The Kaplan Brothers "Nightbird" (1976)

Эти оригинальные ребята вряд ли имеют отношение к стрелявшей в Ленина эсерке Фанни Каплан, однако российский след в их музыке определенно присутствует. Развернув активную творческую деятельность в 1968 г., чикагские молодцы учинили собственный бэнд. К братьям-мультиинструменталистам Дику и Эду примкнули гитарист Скотт Клинас с басистом Джеффом Чехом. В таком составе бравые американцы реализовали диск "Universal Sounds". В 1975 г. и без того дружные ряды расширились за счет третьего брата - Джона Каплана. С его участием были записаны еще два альбома - "The Kaplan Brothers" и самая знаменитая работа коллектива - электрическая симфония "Nightbird". О ней-то и хочется поговорить сегодня.
Прогрессивная вселенная The Kaplan Brothers базируется на причудливом сочетании крайностей. Тем не менее называть их адептами эклектизма язык не поворачивается. Суть в том, что наши умники - превосходные стилисты. И легкость, с которой сопрягаются в едином композиционном пространстве абсолютно разножанровые детали, достойна искреннего восхищения. Так, торжественное вступление "Ode to Life" по формальным признакам вроде бы инспирировано стандартами эстрадной классики шестидесятых. Парадокс же заключается в игровой подаче материала: если вычесть из контекста лирический баритон фронтмена, инструментальная канва трека обретет психоделические черты с привкусом прото-прога. Популярнейшая песня Л.Н. Книппера "Полюшко-поле" в прочтении "заштатного" квинтета становится жемчужиной "меллотрон-рока", сдобренной типично русским по духу названием "Vodka and Caviare". Дальше наступает совсем уж интересный момент: недрогнувшими руками господа-пересмешники берутся за святая святых британского арта - коронный номер "Epitaph" с дебютного винила King Crimson. В элегической атмосфере трогательной баллады Питера Синфилда выявляются дополнительные штрихи и нюансы, и с изумлением вдруг начинаешь понимать, сколь много общего у "Эпитафии" с пресловутым "Полюшком"! После трех размеренно-меланхолических пьес приходит черед высокотемповой зарисовки "Listen to the Falling Rain", позаимствованной Капланами из наследия ансамбля The Cascades. Невзирая на царящий здесь электроакустический драйв, попсовый сюжет в ключе Саймона и Гарфанкела довольно-таки логично выстраивается в линию с заявленными ранее мрачноватыми фресками. И уже ни капли не удивляешься факту преобразования данного этюда в не менее увлекательный опус "Life and Me", маскированный под звуковую дорожку к воображаемому "вестерну". Тандем "Night Bird" / "Happy" полнится ориентальной тоникой, чья география варьируется от жарких песков Иудеи до пышных барханов Саудовской Аравии. Последняя глава повествования - героический финал "He", несущий в себе кинематографическую выразительность "ковбойских" лент Серджио Леоне; да и по настроению мотив неуловимо похож на соответствующие произведения великого Эннио Морриконе.
Подытожим: до крайности занимательная, наделенная массой всевозможных достоинств пластинка, заслуживающая пристального внимания со стороны каждого меломана. Очень рекомендую.