Mahogany Frog "VS Mabus" (2004)

Удивительное дело: на заре карьеры Mahogany Frog играли блюз. Да-да, завзятые экспериментаторы некогда вдохновлялись вполне традиционными вещами. Однако перспектива продолжения в схожем ключе совсем не прельщала Грэма Эппа (гитара, клавишные, труба). Как истинный поклонник Майлза Дэвиса и Джона Колтрейна, он постарался сместить акценты в сторону условно импровизационного джаза. Итогом диверсии стал диск "Mahogany Frog and The Living Sounds" (2003). Эволюционная практика канадцам пришлась по нраву, и вот результат: сегодня Mahogany Frog - одна из самых оригинальных творческих формаций в прогрессив-роке и смежных с ним жанрах. Фантазии виннипегцев дерзновенны, непредсказуемы, где-то брутальны, но всегда привлекательны для склонного к поиску меломана. Естественно, пути-дороги группы не пересекаются с маршрутами прог-мейнстрима. И слава богу. Их "контролируемая экспансия" на новые звуковые территории успешно продолжается второй десяток лет. Напор при этом не ослабевает. Значит, в обозримом следует ждать свежих открытий. Пока же отмотаем пленку назад и обратимся к истории под названием "VS Mabus".

Именно данная, третья по счету программа обозначила вектор развития ансамбля на грядущие годы. Главный отличительный признак - подспудная тяга к "кентерберийскому" саунду. Причем члены коллектива божатся, что на тот момент понятия не имели о существовании столь специфической рок-среды. Просто им всегда нравились Soft Machine, и особенно "фуззовый" орган Майка Ратлиджа. Желание внедрить подобную схему в собственную музыку принесло обильные плоды в виде пяти масштабных треков. Номер один - 12-минутная диковинка "Spooky". Сквозь мерно булькающее сэмплированное электронное болото продираются гитарные партии Джесси Уоркентина и чистое фоно маэстро Эппа. Ясные инструментальные фьюжн-куски наталкиваются на активное сопротивление психоделии. Смурь эффектно демонстрирует зубки, оборачиваясь под занавес клыкасто-когтистым хард-монстром. Эпизод "St. Helga of Argyle" опирается на диалог "Хаммонда" и Муга. Краски здесь на несколько порядков теплее, лучезарнее и по-стариковски добродушны. Милая ностальгическая пьеса без ненужных заморочек. Пролонгированный астро-вояж "The Third Machine" воскрешает из небытия космические трипы шестидесятых-семидесятых. В детально прописанной аналоговой атмосфере (Hammond, Fender Rhodes, Moog, ARP) бьется атомное сердце арт-агрегата, унаследованного от титанических британских предшественников. И как тут, скажите на милость, сохранить оценочную объективность? Эпический кунштюк "Paul's Overalls Hold Mould" завязан на гитарных выкрутасах дуэта Уоркентин - Эпп. Свободная форма позволяет обоим беспрепятственно фланировать по психоделик-джазовым закоулкам, не углубляясь в конкретику образов и правду чувств. Такая, знаете ли, сонатина в "кислотных" тонах. Финал "Boat Alone (We're Not Sailing in This...)" удачно сочетает "игрушечность" эмбиент-электроники с изяществом кентербери (респект девушке Антуанетте за волшебную флейту) и молотьбой прото-харда. Слои громоздятся друг на дружку (поверх модерна - густое ретро, и наоборот). А что там в остатке - сразу и не поймешь. Ну да ладно.

Резюмирую: пестро, вкусно, актуально и абсолютно самобытно. Достойная альтернатива заезженным штампам современности. Рекомендую.

Soft Machine "Softs" (1976)

Фактор изменчивости - один из ключевых пунктов в хронике существования Soft Machine. Активная ротация кадров не могла не отражаться на сочинительском процессе. Отсюда исключительное разнообразие композиционных форм и кардинально несхожие средства самовыражения на разных этапах деятельности. К середине 1970-х "короли Кентербери" (как окрестила их пресса) фактически отреклись от некогда близкой психоделии. Теперь в фаворе у участников группы значился концентрированный джаз-рок. Разумеется, здесь весьма пригодились таланты присоединившегося к ансамблю гитариста-виртуоза Аллана Холдсуорта. Однако энтузиазма маэстро хватило лишь на пластинку "Bundles" (1975), после чего тот соблазнился шансом поработать с ударником Тони Уильямсом (ex-Miles Davis Group) и сделал остальным ручкой. Впрочем, именно Аллан составил необходимую протекцию Джону Этериджу, которому в итоге и досталось теплое местечко у комбика. Фигура этого арт-рокера, игравшего с Daryl Way's Wolf, большинству "машинистов" была неведома. Но пару джемов спустя все сомнения в кандидатуре гитарреро отпали. Этеридж стал равноправным членом коллектива. А его экспрессивная солирующая манера повлияла на характерный органный почерк Майка Ратлиджа и полифоническую систему ценностей нового рулевого Карла Дженкинса (клавишные, синтезаторы).

"Softs" - последний из студийных релизов Soft Machine периода семидесятых. Программа не шедевральная, но очень даже крепкая, изготовленная искушенными мастерами-ремесленниками. Ее отличительная особенность - тщательно продуманные сонические пируэты (от прелестных акустических этюдов к напористому фьюжн-прогу и строго дозированной космической синти-гамме). Прелюдией служит небольшой пассаж "Aubade" - по сути, камерный дуэт для гитары и саксофона (Алан Уэйкман). 7-минутная пьеса "The Tale of Taliesin" демонстрирует лучшие инструментальные качества квинтета: тут и загадочные электропиано-аккорды Дженкинса, и эффектное соревнование Этериджа в скорости с ритм-секцией (Рой Бэббингтон - бас, Джон Маршалл - ударные, перкуссия), и размашистая оркестровая кульминация. Зарисовка с несерьезным названием "Ban-Ban Caliban" обнажает хамелеонскую природу данной версии SM. Джаз-рок откровенно коммерческого пошиба - казалось бы, несвойственная им прежде черта. И тем не менее. Зато астральный транс-вояж "Song of Aeolus" выше всяких похвал; пожалуй, и планетарные менестрели Pink Floyd не сумели бы лучше. Степенная деликатность фрески "Out of Season" нехотя пропускает нас в артистическую вселенную Карла: предельная выверенность схемы, стройность мелодических линий; словом, никаких излишеств. Эмбиентальный трип "Second Bundle" - милое упражнение в электронике, предваряющее этническую перкуссионную авант-куролесицу Маршалла под шапкой "Kayoo". Вставной номер "The Camden Tandem" - безумные струнные "запилы" Джона на фоне залихватских ударных тезки. От кентерберийской пауэр-интерлюдии "Nexus" бойцы отклоняются в область фри-джаза с могучими саксофонными руладами Уэйкмана. А венчает действо замысловатый соло-эскиз для классической гитары, коротко обозначенный "Etka".

Резюмирую: имагинативный дрейф в глубинах разума, поодаль от крохотных островков эмоций. Довольно нетипичный опыт музыкальной экскурсии. Советую ознакомиться.

Fuchsia "Fuchsia, Mahagonny & Other Gems" (2005)

После счастливых дней с Fuchsia для Тони Дюрана наступили смутные времена. Шатало артиста основательно, и в итоге прибило к театру. Здесь головастый выпускник Экзетерского университета вновь ощутил потребность творить. На протяжении 1975-1976 годов он вплотную занимался сочинением композиций для постановок хрестоматийных пьес Бертольда Брехта и Курта Вайля. Параллельно черпал вдохновение в работе. Задумав реанимировать Fuchsia на ином уровне, Тони позвал старого друга Майкла Грегори (ударные). К процессу привлекли знакомых ребят из лондонского Королевского музыкального колледжа. Нашли студию в Кембридже, где активно потрудились над записью пяти треков. Проект, обретший название Mahagonny, поначалу заручился поддержкой влиятельного сотрудника крупного лейбла. Но дальше устной договоренности дело не сдвинулось. Ибо в моду вошел панк, и все надежды на возрождение культового арт-состава рассеялись как дым. В компании с "ритмачами" Fuchsia басистом Майклом Дэем и драммером Грегори, а также клавишником Эндрю Уилсоном Дюран (гитара) помог приятелю Бобу Чадли реализовать парочку его песен. В 1978-ом неугомонный Тони уже вовсю сотрудничал с кинематографистами. А позднее перебрался на место жительства в Австралию. Впрочем, это абсолютно другая история.

Данная компиляция позволяет прикоснуться к никогда не издававшемуся прежде наследию Дюрана и компании. Одиннадцать позиций релиза уложены в хронологическом порядке. Для затравки - демо-номера из коллекции Fuchsia. Сплав нахрапистого фолк-рока с пышными барокко-струнными заявляет о себе в контексте вступления "The Band". Элегический неоклассицизм и ритм-энд-блюзовое легкомыслие связно взаимодействуют на просторах вещи "Ragtime Brahms". Аккордовый гитарный бой в "Ring of Red Roses" хоть и грешит прямолинейностью, впечатления особо не портит. Тем более что дальше настает черед для искрометных драматургических опытов Mahagonny. Тут нам преподносят сверкающую псевдо-опереточную кавалькаду ("Prologue"), фольклорный маскарад в духе ранних Stackridge ("Pirate Jenny"), прогрессивное chamber-глэм-позирование ("Mr Munch's Interminable Lunch"), дурашливую эстрадную помпезность без обычно заметного скрипично-виолончельного аранжемента ("Drunken Meanderings") и претенциозную попсу "Behind Innocent Eyes", приличия ради маскированную под фрагмент гипотетического мюзикла. В целом - неплохо, однако поставить такое рядом с пластинкой 1971 года рука не поднимется. Психоделический фолк-боевик "Absent Friends" и предельно ясная мелодическая конструкция "Mary Used to Play the Piano" авторства Боба Чадли звучат, конечно, поинтереснее. Только с выкладками Fuchsia они практически не соотносятся. В качестве позитивного финала явлена светлая акустическая пастораль "I'll Remember Her Face, I'll Remember Her Name" с аккордеоном и вокалом Джона Тамса, гитарными переборами Тони, пиано-партией Пита Буллока и перкуссией Майкла Грегори.
Резюмирую: приятственный сборник, пусть и не сулящий откровений, а все же служащий косвенным напоминанием о замечательном прошлом раннего британского фолк/арт-рока.

Wapassou "Wapassou" (1974)

Право считать их "своими" оспаривают прогеры, "электронщики" и любители камерной музыки. Что, в общем-то, неудивительно: наиболее амбициозные работы Wapassou записывались при полном игнорировании фактора ритм-секции. Центром инструментального притяжения при этом выступали клавишные. Однако дебютная пластинка кардинально отличается от прочих концепт-творений французского конгломерата. Здесь ведущий композитор Фредди Брюа (орган, электропиано, фортепиано, синтезатор) весьма инновационным методом пытался вычислить точку равновесия между психоделической звуковой моделью и тонкой художественностью chamber-рока. При помощи коллег (Карин Никерль - гитара, вокал; Жак Ликти - скрипка; Фернан Ландманн - акустическое оборудование) и шести гостевых участников он отстроил странновато-оригинальную схему, хоть и с оговорками, но все же подходящую под определение 'прото-авант-прог'. Попробуем прислушаться к чудаковатому мелодическому ряду первенца Wapassou.

Сырой "гаражный" саунд, равномерный органный "зуд", самые что ни на есть живые ударные плюс малахольные дисторшн-вкрапления электрогитарных партий - вот условная картина вступительной вещи "Femmes-Fleurs". Никакой "камерности" тут не наблюдается вовсе, зато имеет место абсолютно шестидесятнический по фактуре "кислотный" психо-вариант в традициях Arzachel и им подобных. Довольно нестандартное начало, если принимать во внимание классицистические притязания поздних альбомов Wapassou. Впрочем, так оно даже интереснее. Незатейливые "цветочные" интонации этюда "Borgia" обогащаются струнным вмешательством маэстро Ликти, придающим необходимой остроты примоченному "Хаммонду" мсье Брюа. Печальное благородство фрески "Melopée" сильно выигрывает за счет присутствия флейты Женевьев Мерлан; старинный романтизм в прочтении членов страсбургской бригады выглядит симпатичным и не лишенным изящества. 10-минутная пьеса "Rien" - диковинный сплав женской исповедальной поэтики, академического скрипично-фортепианного лоска, прогрессивных "вибрато" и уникальной эмоциональной атмосферы (на грани меланхолии и отчаяния). Фольклорные отголоски странствующих средневековых менестрелей оживают в полотне "Musillusion", где одну из незаметных и все-таки важных функций несет кларнет приглашенного сессионщика Жан-Жака Бака. "Châtiment" - неторопливо развивающаяся арт-драма а ля франсе с характерным вокальным придыханием Карин Никерль, фоновым синти-ландшафтом выдумщика Фредди, ударными Жан-Мишеля Биже, флейтой и кларнетом. В эпическом финале "Trip" не остается камня на камне от претензий на эстетизм. Вместо этого Wapassou реанимируют вольный дух эпохи хиппи, сопрягая его с пространными клавишными экзерсисами мастермайнда, скоростными скрипичными завихрениями Ликти и предельно уместными гитарно-ситарными упражнениями Кристиана Лорана на тему "обкуренного" ритм-энд-блюза пополам с вечно-зеленой индийской рагой.

Резюмирую: экзотический прог-коктейль от одной из самых необычных команд на европейской интеллектуальной сцене. Советую ознакомиться.

Memories of Machines "Warm Winter" (2011)

По-хорошему, такому релизу самое место в обойме лейбла Kscope - оплота современного пост-прогрессива. Однако изданием ведала голландская контора Music Theories Recordings. И это, прямо скажем, странно, ведь ключевые игроки Memories of Machines (гитарист/клавишник Джанкарло Эрра и певец Тим Боунесс) - примелькавшиеся лица "кейскоуп"-тусовки. Первый из них возглавляет итальянский прожект Nosound, прибежищем для второго издавна является экспериментальный тандем No-Man. (Впрочем, деятельность Боунесса за порогом Миллениума приобрела оттенок стихийности, а потому ограничивать артиста конкретными рамками не слишком-то правильно.) Жанровые пути обоих пересеклись в середине двухтысячных. Тогда и родилась мысль о тесном студийном сотрудничестве. В итоге рекординг-сессии растянулись на целую пятилетку. Но не по причине сверхзанятости, а преимущественно из-за желания вовлечь в орбиту MoM близких по духу людей. Получившийся VIP-лист гостей сделал бы честь любой раскрученной команде. Судите сами: Роберт Фрипп, Питер Хэммилл, Джим Матеос (Fates Warning), Питер Чилверс, Колин Эдвин, вездесущий Стивен Уилсон и еще с дюжину авторитетных персон. Для полноты картины не хватало только духовика Тео Трэвиса. Тем не менее заместивший мэтра саксофонист Майк Клиффорд (Henry Fool, Samuel Smiles) справился с ответственной ролью не хуже. 

С точки зрения содержания "Warm Winter" - волшебный узор из неопсиходелических арт-тенденций на благородном эмбиент-гобелене. Особенных сюрпризов тут нет. Для идеологов MoM творческий процесс - прежде всего попытка ускользнуть из реальности в мир туманных сновидений. И точкой отсчета путешествия служит реприза "New Memories of Machines" с размеренной клавишной оркестровкой Эрры, крапающими акустическими аккордами и невесомым монологом Тима. Последний остается верен амплуа умудренно-уставшего вокалиста-рассказчика. Требовать от него эмоционального шквала равносильно ожиданию отчаянного крика от горстки тающего снега: задача невыполнимая. В рефлексивной пьесе "Before We Fall" к коллегам подключаются члены Nosound Алессандро Лючи (бас) с Паоло Мартелаччи (клавишные), ударник Хаксфлюкс Неттермальм (Paatos) и бэк-вокалистка Джулианн Риган (All About Eve); результат можно смело заносить в категорию "рок": необходимые атрибуты налицо. Виолончельные партии Марианны де Шателен придают солидности балладному строю трека "Beautiful Songs You Should Know", а мягкие гитарные пассажи Уилсона в "Lucky You, Lucky Me" наделяют данный вариант произведения своеобразным эстетическим шармом. "Change Me Once Again" - производное от манеры поздних No-Man в соединении с астральным электрическим фактором Porcupine Tree середины девяностых; симпатичная вещица. Да и романтическая драма "Something in Our Lives" нареканий не вызывает: достойное сочинение, подпитанное атмосферными струнными Джима Матеоса. Саундскейп-этюд "Lost and Found in the Digital World" украшен синти-присутствием Фриппа и трубными откровениями Алексея Сакса (Slow Electric). Спейс-фьюжн "Schoolyard Ghosts" воплощен в жизнь силами участников экстраординарного ансамбля Henry Fool. На "сладкое" - лирический 7-минутный вояж "At the Centre of It All" с абсолютно самобытными приемами гитарного звукоизвлечения от уникального маэстро Хэммилла.

Резюмирую: мечтательная, акварельная панорама без ненужных претензий на прогрессивность. Выразительный пример космической релаксации посреди суетливого круга земного. Рекомендуется любителям эмбиентальной модерн-психоделии и тем, кто ищет сонической созерцательности.

Alquin "The Mountain Queen" (1973)

Благодаря диску "Marks" (1972) о голландцах Alquin узнали в Великобритании. Ребятам выпал редкостный шанс предстать в выгодном свете перед широкой профильной аудиторией. И медлить они не стали. Пока композиции группы набирали призовые очки на радио, септет успел наведаться в Лондон для выступления в популярной программе Боба Харриса "Old Grey Whistle Test". По-хорошему впечатлив прогрессивно настроенных англичан, ансамбль вернулся на родину. К тому моменту их дебютный лонгплей разошелся приличным количеством копий, а самих музыкантов охочие до сенсаций журналисты возвели в ранг едва ли не главной прог-надежды фламандской сцены. Если молодые артисты и подверглись головокружению от успехов, на творчестве сие никоим образом не сказалось. Парни успевали всё - выступать по клубам, давать интервью и кропотливо оттачивать свежие произведения. К записи второго LP наши герои подобрались во всеоружии. К тому же за спинами друзей маячила фигура продюсера Дерека Лоуренса, крайне заинтересованного в дальнейшем продвижении Alquin на британский медиа-рынок. И грех было не воспользоваться подобной возможностью.
"The Mountain Queen" - прекрасно сложенная мозаика, напрочь лишенная наивности. Для разгона - мощный 13-минутный трек "The Dance", дающий ясное представление об особенностях фьюжн-прогрессива по-голландски. На довольно лихую ритмику постепенно нанизываются рефлексивные эпизоды с камерными отступлениями от темы, острые электрические соло в сопровождении саксофона, помноженная на брасс-составляющую яркая эстрадная подача и грациозные инструментальные сегменты в духе изысканного симфо-фолка. За балладное направление отвечает арт-блюзовая коронка "Soft-Eyed Woman", где прочувствованные партии гитары Фердинанда Баккера перемежаются тончайшей струнной акустикой и не менее животрепещущими пассажами флейты Рональда Оттенхоффа. Призрак психоделической "кентерберийщины" навязчиво мельтешит в контексте номера "Convicts of the Air": вязкая прото-субстанция пенится бархатом, щекочет ноздри хмельным дурманом, но, кроме затравочно-дразнящей функции, никаких иных не выполняет. От нее, впрочем, большего и не требуется. Зато титульный эпик служит выражением здоровых аппетитов Alquin, пробой пера в области относительно крупной формы. Конечно, вторгаться на заповедную территорию Genesis члены коллектива не планировали, однако сумели достойно соединить воедино сказочные романтические мотивы с органно-гитарной динамикой, обильным духовым джаз-роком и незначительными отголосками драмы. Бурный спор классической скрипки Баккера с саксом Оттенхоффа выплеснут наружу под шапкой затейливой миниатюры "Don and Dewey". Логическое продолжение эта история находит в структуре финального опуса "Mr. Barnum Junior's Magnificent and Fabulous City (Part One)", где имеет место многое: озорной регтайм, эмоционально заряженный фолк, броский фьюжн с "Хаммондом", сдвоенной саксофонной атакой, сочными 'wah-wah'-риффами и пронырливой флейтой...

Резюмирую: чудесный релиз, полноценно раскрывающий профессиональное мастерство участников Alquin. Любителям игрового приджазованного прогрессива - на заметку. 

Höyry-kone "Huono Parturi" (1997)

За несколько лет "Паровоз" (именно так переводится название бэнда) из Финляндии сильно продвинулся вперед. Если диск "Hyönteisiä voi Rakastaa" (1995) по большому счету являл собой гимн эпатажу, то "Huono Parturi" ("Скверная парикмахерская") - не в пример более выдержанный и зрелый релиз. Сгинул невесть куда вокалист/синтезист Ханнукайнен. Одновременно из палитры улетучились техно-заморочки. В роль фронтмена пришлось вживаться скрипачу Топи Лехтипуу (к слову, получилось у него просто шикарно). И, как следствие, звуковые акценты сместились в сторону струнных. Расклад, в принципе, естественный, ведь в составе аж два гитариста (Туомас Хоннинен + Юсси Корккойнен), да еще виолончелист Марко Маннинен в придачу. Общее фото с буклетного разворота (шестеро парадного вида джентльменов, вооруженных классическими инструментами) может ввести в заблуждение. Но обманываться не стоит. Академической чопорности от Höyry-kone вряд ли дождешься. Мимикрируя под консерваторскую поросль, они эффектно осуществляют диверсии музыкального плана. Посему, знакомясь с содержимым второй программы северян, следует держать ухо востро и не вестись на провокации, коих тут предостаточно.

Начало альбома изумительно. Камерно-готическая месса "Beata Viscera" для тенора и виолончели завораживает буквально осязаемой атмосферой старины (оплавленные свечи в позолоченных канделябрах, стрельчатые арки и окна, гравированные портреты из обитых кожей фолиантов...). Однако последующий номер "Terva-Antti Ku Häihin Lähti" вносит в повествование изрядный элемент сумбура: кримзоидные электрогитарные игрища вкупе с шизо-металлическими скоростями эстетизма ради приправлены флейтово-струнной свистопляской, которой позавидовали бы и Univers Zero. "Karhunkaato" напоминает сумасшедше-стебный прог-мюзикл: лощеный оперный пафос подрывается затаенными ухмылками аккомпаниаторов (кульбиты от изысканной театрализации к жесткому заградительному драйву исполнены на "ура"); определенно, вещица с преогромной фигой в кармане. Зарисовка "Lumisaha" - забористый коктейль из брутальной прог-альтернативы пополам с короткими лирико-психоделическими отступлениями певца. Брасс-миниатюра "Baksteri" потчует нас шаловливой порцией ретро: бал здесь правит дух черно-белых комедийных лент, рожденных на заре кинематографа. Титульная пьеса колеблется в чрезвычайно широких пределах - от водевиля до убийственно-хладнокровного РИО; остается только шумно рукоплескать фантазии скандинавов. Размеренный мрачный этюд "Ullakon Lelut" - заезд на территорию дарк-фолка: глубоко, мощно и убедительно. Гипнотическая молотьба ударных Теэму Хоннинена при поддержке Петера Нординса (Anekdoten) в "Tottele" обрамляется скрежетом гитар и каучуковым дерганьем баса; тут и самим Tool есть чему поучиться! Винтажная chamber-меланхолия "Kala" по ходу действия обнажает суть: МДП в клинической стадии. Да и саблезубые хард-риффы "Laahustaja" без особого труда пробивают насквозь расписной филармонический декор. Финальная фреска "Laina-Ajalla" ясности тоже не вносит, ибо балансирует на грани медитативной вязкости и тяжкого горячечного бреда.

Резюмирую: комплексный, событийно насыщенный, лихо закрученный шедевр авангардного прогрессив-рока. Рекомендую тем, кто не чужд агрессивной зауми.  

Höyry-kone "Hyönteisiä voi Rakastaa" (1995)

Молот нордических богов, крушащий наковальню европейского прога. Чумная вакханалия в эпоху общего благоденствия. Все это Höyry-kone - безумный финский октет, сгруппировавшийся вокруг Юкки Ханнукайнена (вокал, синтезаторы, программирование). Очевидно, легких путей в музыке они не искали. Напротив, пробирались дремучими тропами авангарда к коллективному мелодическому императиву. Попробуйте интереса ради вообразить себе диковинную мешанину из камерных академических приемов, элементов блюза, техно, джаза, фолка и симфо-рока. Представили? А теперь выбросьте из головы. Ибо раскладывать на составляющие содержимое адского коктейля под названием "Hyönteisiä voi Rakastaa" - та еще задача. Единственное, что следует держать в уме, - фактор беспощадности. Höyry-kone не питают жалости к обывателю. Они - ядерная альтернатива цивильному классическому прогрессиву, самодостаточная творческая субстанция с широким набором композиторских полномочий. Ртутнокровное исчадье киберноида-демиурга пополам с jukebox'ом, коему проказницей-судьбой уготованы логарифмические игры со звуками. 

Собственно, иезуитская катавасия по-фински открывается с первого же трека, "Örn". Бездушные индустриальные ритмы перемежаются распевкой тенора в умозрительной ванной комнате, струнно-смычковым полифоническим нагнетанием атмосферы, похмельным гитарным угаром северной польки и антиэстетическим дисторшн-наполнением в финальной части произведения. "Raskaana" - вещь более цельная, но не менее странная: психоделический "кислотный" речитатив + спотыкающийся транс-блюзовый аккомпанемент с перерывами на сеансы невнятной истерии. Штудии воспаленного мозга продолжает "Hämärän Joutomaa" - прогрессивно ориентированный коллаж, вычурный альянс спейс-фьюжн-тенденций с зачатками пост-рока и минималистских изощренных секвенций гитарреро Туомаса Хоннинена. Стробоскопическое саунд-мельтешение в контексте этюда "Pannuhuoneesta" абсолютно оправдано: перед нами злобная сатира на клубную электронику девяностых - бессмысленную вереницу однообразных тонов с эффектом нарциссического отчуждения. После такого мотивная chamber-элегия "Luottamus" воспринимается глотком живой воды посреди выжженной инфернальной пустыни. Бескомпромиссный боевик "Kaivoonkatsoja" великолепен с точки зрения сонического рельефа: броневая холодная мощь RIO, помноженная на тренированную скрипично-виолончельную мускулатуру и гипнотическое ударно-басовое сопровождение. Рецептуру номера "Kosto" можно обозначить лаконичным словосочетанием "авант-чертовщина + театральщина"; думаю, расшифровки сие не требует. Зубодробительные риффы рассыпаны и по поверхности инструментальной штуковины "Hätä": своего рода страх и ненависть в Суоми. "Myrskynmusiikkia" - экстравагантный садистический вариант на тему жесткого альтерно-металла, объединенного с оперной арией. В завершающей "Hyönteiset" скандинавские фокусники по-прежнему методично сверлят черепную коробку бедняги-меломана, не оставляя никаких шансов на спасение...
Резюмирую: смелый музыкальный эксперимент на грани патологии и гениальности. Оценивать не берусь ввиду необычности формы. Знакомиться иль нет - решайте сами.

Alquin "Marks" (1972)

Голландский город Делфт преимущественно известен как родина двух всемирно почитаемых личностей - великого портретиста Яна Вермеера (1632-1675) и основоположника научной микроскопии Антони ван Левенгука (1632-1723). Однако примечательные события случались здесь и в новое время. Например, в 1969-ом. Тогда несколько студентов Делфтского технического университета создали ансамбль Threshold Fear. Не слышали о таком? Странно. Ведь этот диковатый бэнд обожала вся молодежь в округе. Впрочем, виноват. По-настоящему популярны ребята стали позднее, сменив вывеску на компактное имя Alquin (в фонетическом плане оно совпадает с названием древнего монастыря, близ которого располагалась репетиционная база группы). За короткий срок участники секстета добились контракта с региональным отделением лейбла Polydor. Продюсер им тоже достался знатный - Ханс Остерхаут, ранее выведший в люди культовых бойцов Supersister. Вот под его началом и был записан дебютный альбом Alquin. Остановимся подробнее на содержимом пластинки.

Более многообещающий старт, вероятно, придумать сложно. Не тяготясь зависимостью от конкретного стиля, шестеро смелых фламандцев решили положиться на удачу и вынесли на суд публики предельно пестрый музыкальный калейдоскоп. Душещипательная флейта Рональда Оттенхоффа распахивает горизонт пьесы "Oriental Journey", чье течение отнюдь неравномерно. Среднетемповые меланхолические пассажи баюкают тоникой акустической гитары (Фердинанд Баккер) и плавающими аккордами электропиано (Дик Франссен), далее без предупреждения мимикрируют под резвый игровой фьюжн; затем в поле зрения вторгается издевательская пародия на уличные духовые оркестры, а там недолго и до комплексного рефлексивного финала. Cаксофонно-клавишная перекличка задает настроение номеру "The Least You Could Do is Send Me Some Flowers"; причем от сугубо мажорной завязки хитрые на выдумку прогрессоры резво поворачиваются в сторону туманного, но не теряющего мелодической структуры джаза. Интересно? Не то слово. А как вам "Soft Royce"? Бесподобный коктейль, верно? Синтезировать брасс-рок с хардом, сальсой и 'кентербери' - это надо уметь. Включенный на CD концертный этюд "Mr. Barnum's Junior's Magnificent and Fabulous City" - импровизационного пошиба вещь, где большую часть времени занимает камерно-психоделический диалог флейты Оттенхофа и скрипки Баккера, после чего Alquin в полном составе по-быстрому "слетает с катушек". 12-минутное полотно "I Wish I Could" - дивный коллаж, возведенный на фундаменте барочных органных красот, готико-мистической отрешенности вокалиста/саксофониста Йоба Таренскена,симпатичного фолка и драйвового фьюжн-прога. Балладный поп-арт с легким драматическим уклоном отвоевывает себе место в контексте ладно скроенного произведения "You Always Can Change". И попробуйте только заявить, будто вам не нравится: ни в жизнь не поверю. Адреналиновый монстр "Marc's Occasional Showers" - колоритный творческий опыт, слияние фактурного атакующего джаз-рока с классицистической симфо-элегией; нежная мощь в действии. "Catherine's Wig" - эдакая цыганская джига на европейский манер: задорно, но при том весьма аккуратно. В качестве бонуса фигурирует откровенно хулиганский набросок "Hard Royce" - риффовая "гаражная" кричалка с разбойничьими замашками (рок-н-ролл как прикол, если угодно).

Резюмирую: крепкая, вкусная и в меру разнообразная программа. A must have для истинных ценителей жанра.    

Kerrs Pink "Mellom Oss" [plus 6 bonus tracks] (1981)

Уникальность Kerrs Pink - в их преданности родным пенатам. Вовремя осознав, что гонка за всемирной славой добра не принесет, норвежский ансамбль решил довольствоваться малым. Конечно, реализовывать тираж дебютной пластинки самостоятельно - дело хлопотное. Но и в этом имелся определенный резон: пресса с публикой чувствовали искренность и полное отсутствие "звездности" у музыкантов. А потому по мере сил старались поддерживать артистов: кто-то доброй рецензией, а кто-то и материально. В общем, участникам Kerrs Pink грех было жаловаться на отсутствие обратной связи с аудиторией. Соотечественники симпатизировали молодым прогрессорам. И это стимулировало на новые творческие подвиги.
Программа "Mellom Oss" создавалась ребятами в домашней студии Харальда Лютомта (гитара, флейта, вспомогательные клавишные и бас). Условия, близкие к примитивным: банальный четырехдорожечный магнитофон. Однако, потратив на рекординг-сессии два долгих осенних месяца, друзья сумели добиться весьма качественного звучания (не в последнюю очередь благодаря таланту саунд-инженера Ларса-Торе Ланде). Впрочем, техника - техникой, а интересует-то нас прежде всего материал. Попробуем углубиться в него предметно.
Лирический космос Pink Floyd и Eloy, нежная меланхолия Сamel, доступность на грани поп-рока - все это вступительный титульный номер инструментального свойства. Не то чтобы многообещающе, хотя и вполне прилично (особенно по меркам 1981 года). Далее по списку гротесковая кабацкая "топотушка" "Trøstevise" авторства клавишника Хальварда Хёгеруда с его же театральным вокалом и фоновыми подпевками гипотетических скандинавских лесорубов. Зато в треке "Trøstevals" балагур Харальд открывается с совершенно иной стороны: перед нами исключительно тонкая камерная драма, выигрывающая за счет присутствия гостевого альтиста Тормода Гангфлота. Пьеса "Østenfor Ord" уравнивает в правах сентиментальное арт-начало с мелодизмом хард-роковых гитарных соло, отголосками северного фолка и трогательностью струнных эпизодов; добротно выстроенный ракурс без претензий, но со вкусом. За фасадом помпезной конструкции "Hvem Snakker Til Meg?" угадывается коммерческий характер действа, и кабы не бурный диалог под занавес от флагманов Kerrs Pink, задерживаться на ней не стоило бы вовсе. Бессловесный этюд "Elegi" соединяет в себе ритмику деревенских мотивов, сердечные откровения электрогитары, купающейся в ласковых "Хаммонд"-волнах, и монотонно-бесстрастный аккомпанемент тандема Торе Фундингсруд (ударные) - Юстейн Хансен (бас, вокал). Наконец, после "цветочков" и "рюшечек" в поле слуха проявляется главное - 17-минутная сюита "Mens Tiden Forgår", единолично сочиненная Хансеном. Пасторальные флейтовые экскурсы пробуждают воспоминания о счастливых днях детства, акустические фолк-моменты соседствуют с блюзовой психоделией, завораживающий тембр Кирстен Хогнестад Бон полон сказочного романтического очарования, тогда как тональный электрический финал по-Camel'овски выразителен и где-то строг. Как ни крути, панорама колоритная, межсекционные смычки пригнаны с энной степенью ловкости, да и исполнительский профессионализм налицо. Чего ж еще тут желать?
Резюмирую: не шедевр прогрессива, но по-своему любопытный художественный акт, достойный внимания меломана. Выбор за вами.