Música Urbana "Música Urbana" (1976)

Одно из наиболее интересных явлений на каталонской прог-сцене 1970-х. Нынче квартет Música Urbana вспоминается знатоками преимущественно в связи с деятельностью Жуана Альберта Амаргоса (р. 1950) – композитора, дирижера, аранжировщика (семь раз – с 1999 по 2008 гг. – признавался лучшим в Испании), пропагандиста стиля "фламенко", лауреата премии "Грэмми" (2008) в категории "современная академическая музыка". Список "звездных" клиентов Амаргоса поражает разнообразием: Пласидо Доминго, Монтсеррат Кабалье, Пако де Лусия, Дидье Локвуд, Михала Петри... Но это сейчас. А тогда, в 1975-ом, молодой выпускник Барселонской консерватории, уже имевший за душой ряд камерных сочинений, намеревался покорить публику отточенной джаз-роковой техникой и любопытными авторскими наработками. С подобной целью Жуан (клавишные, сопрано-саксофон, кларнет, флейта, тромбон, свист, стринг-синтезатор) учредил ансамбль Música Urbana, состоявший из весьма опытных игроков: Карлоса Бенавента (бас, контрабас, акустическая гитара, перкуссия, вокальные эффекты), основателя бэнда Máquina! Луиджи Кабанака (гитары), Сальвадора Фонта (ударные, маримба, гонги, перкуссия, вокальные эффекты). На правах сессионных исполнителей в процессе записи участвовали Аврора Амаргос (кастаньеты) и Лаки Гури (фортепиано, электропиано, Муг). Итак, "Música Urbana".

Начальные такты "Agost" не оставляют сомнения в национальной принадлежности ансамблистов. Характерные перепады меж тягучими звуковыми ландшафтами с трелями испанской гитары, перестуком кастаньет, а равно бурными фламенко-вкраплениями и вкуснейшими фьюжн-партиями практически каждого инструмента (от ведущих по определению до ритм-секционных). Искусной сонической архитектонике могли бы позавидовать и гранды англо-саксонского прогрессив-джаза, к тому моменту потихоньку сдавшие некогда передовые позиции. Развернутая пьеса "Violeta" по воле Жуана разлинована в крупную брасс-сетку, снабжена уместными флейтовыми вставками, шутовским хрипловатым уханьем Карлоса и Сальвадора и прочими орнаментальными приемами. Оригинальное чувство юмора лидера сказывается в изложении сюжета "Vacas, toros y toreros" ("Коровы, быки и тореро"). Понятно, что без милых сердцу колоритных этнических деталей тут не обошлось. Но при этом Амаргос пользуется и арсеналом запасных средств, задействовав chamber- и танго-молекулы. Принадлежащий перу Бенавента этюд "Font" лишен филармонической закваски, зато цепляет непредсказуемостью поведения; в почти 5 минут повествования вложена масса авантюрных финтов, приличия ради сдобренных флейтово-клавишными мелизмами. Сладким зноем пропитана зарисовка "Caramels de mel", за коллажной фактурой которой проступают нешаблонность измышлений Жуана Альберта, мастерство присутствующих и азарт, помноженный на расчетливость. Финальная конструкция "El Vesubio azul" гипотетически легла бы в обойму фьюжн-историй а ля Return to Forever, кабы не шаловливость отдельных эпизодов, реализованных с напускной невинностью. Шарман, одним словом.

Резюмирую: во всех отношениях превосходная прог-джазовая модель. Настоятельно рекомендую ценителям данного направления.

Música Urbana 

Subtilior "Absence Upon a Ground" (2012)

Радикализм – вещь коварная. Особенно в искусстве. Вот, скажем, Микеле Эпифани. Возглавляемый им ретро-бэнд Areknamés любим многими арт-меломанами. Но если вдуматься, истинного прогресса в творчестве итальянской бригады практически не наблюдается. Да, воплощенная в жизнь эстетика семидесятых прекрасна сама по себе. А как же развитие, углубление и видоизменение канонов? Вероятно, ощущением тупиковости пути и продиктовано погружение Микеле в абсолютно иную музыкальную область.

Subtilior – проект, мягко говоря, непростой. Прикрывшись дразнящей вывеской (в переводе с латыни – "весьма изысканный") и подключив маскировки ради коллег по Areknamés (гитариста Стефано Коломби, драммера Луку Фальсетти), маэстро Эпифани (орган "Хаммонд", электропиано, синтезатор) основательно поработал над фактурными составляющими материала. Усложненная композиционная формула (chamber-прог + дарк-эмбиент), реверансы в сторону академического авангарда и джаза (для этих целей использованы таланты сессионных исполнителей на духовых и струнных инструментах) на выходе обернулись амбициозным, интригующим и крайне оригинальным альбомом, который вряд ли удастся понять за один сеанс. Попробуем вглядеться пристальнее.

Программа представлена двумя отделениями. Получасовое действо "Absence" вмещает 13 этюдов, чья философская подоплека лаконично анонсируется в буклете. Вариация на тему отсутствия в действительности воспринимается попыткой обретения сути. Отсюда электроакустическое зондирование почвы ("Overt"), нервические маневры скрипки Пьерлуиджи Менкаттини и кларнета Валерио Чиполлоне под соусом РИО ("Primo Frammento"), тягучий камерный триллер несколько аморфного свойства ("Epicicli I"), диссонансное растекание "мыслью по древу", удерживаемое от аннигиляции предельно выверенной ритмикой ("Secondo Frammento"). Характерный момент: признаков лидерского гонора за Эпифани не водится. Он – равный среди прочих. Поэтому никакого выпендрежа, самодовольных клавишных соло – только предметно необходимая детализация. И то в ряде случаев за нее отвечают другие (зыбкие вибрафонические слои Кристиано Поманте в "Arioso" и "Toccata", второстепенные аккорды рояля Маурицио Фазоли в "Terzo Frammento", басовые контрапункты Антонио Марроне в "Resti (Quarto Frammento)" и т. д.). Есть и совсем уж экзотический по нынешним меркам прием: фрагментарное обращение к средневековым формам Ars Nova, конкретнее, к одному из безымянных мотивов Маттео да Перуджа (XV в.). Финальный эпизод "Absence: Clos" – дерзкая авант-фьюжн-ухмылка, свойски разрешающая поставленную задачу. Ну а трилогия "Upon a Ground", согласно замечаниям Микеле, родилась из-за желания написать саундтрек к немой киноленте 1920-х годов. Результат вылился в сюрреалистическое звуковое полотно, в коем ключевую роль играют тенор-саксофонисты Кармине Яньери, Мануэль Трабукко и виолончелист Массимо Магри. Энигматический бонус для любителей головоломок.

Резюмирую: отличный пример саунд-путешествия по обширному RIO-лабиринту, требующий строгого внимания и определенного настроения. Дерзайте.

Subtilior

Nicholas Greenwood "Cold Cuts" (1972)

Есть артисты – вроде бы незаметные, но способные одним своим присутствием влиять на общую картину жанра. Знакомьтесь, Ник Гринвуд. "Темная лошадка" кентерберийского рока. Начинал как басист в Crazy Band Артура Брауна (в ту пору Гринвуда звали Шон Николас). Приноровившись к кислотно-психоделическому цирку, понаблюдав за умелыми оркестрово-аранжировочными приемами органиста Винсента Крейна, он перенял отдельные функциональные фишки и пустился в свободное музыкальное плавание. Прилюдно Ник обозначился на горизонте уже в 1972-м. Надо сказать, за истекший период парень сделал неплохой рывок вперед. Ибо в активе имелся добротный композиторский материал, сочиненный в соавторстве с клавишником Диком Хеннингемом и запечатленный на мастер-ленту. Впрочем, за отсутствием контракта об издании диска оставалось только мечтать. Помог, как водится, случай. В мае 1972 г. увидел свет лонгплей "Space Shanty" супер-группы Khan, где Гринвуд на пару с драммером Эриком Пичи обеспечивал секционную поддержку "первачам" Стиву Хиллиджу и Дэйву Сюарту. Последующий успех пластинки отразился на судьбах участников проекта. В итоге многострадальное детище Ника наконец удалось запустить в производство.

Фигурально выражаясь,"Cold Cuts" – взгляд в беспредельность хаоса с приличной мелодической высоты. Разнородность структуры продиктована авторским желанием объять необъятное. Чего стоит трехчастная фреска "A Sea of Holy Pleasure", в которой наличествуют камерный лиризм (фоно Хеннингхема плюс флейта Банка Гарднера олицетворяют собой лучезарный колорит морского побережья), напористая игровая полифония и приятнейший ритм-энд-блюзовый монолог под раскатистый аккомпанемент "Хаммонда". Благородство струнных пассажей, почти что хэммилловская вокальная интонация лидера и духовые импровизационные маневры неугомонного Гарднера очерчивают границы дилогии "Hope / Ambitions". Драматическое повествование "Corruption", непроизвольно вызывает ассоциации с мрачным прог-театром Van Der Graaf Generator. Да и в "Lead Me On" с ее атакующим органно-гитарно-оркестровым комплексным саундом подспудно улавливается та же причинная взаимосвязь. Хулиганствующая ироничность блюз-зарисовки "Big Machine" отсылает к славным традициям The Rolling Stones; причем Гринвуд невероятно органичен в даже такого рода стилистике. Любителям в меру пафосного брасс-рока наверняка придется по вкусу изобилующий оттенками номер "Close the Doors", увенчанный лихим гитарным соло Брина Хаворта. Сущность пьесы "Melancholy" составляет баланс между джазовой фоно-фразировкой и прото-арт-базисом в ключе ранних Procol Harum. Загадочный симфо-рок "Images" подан сквозь призму либретто-откровения маэстро Ника; что ни говори, а художественности тут хоть отбавляй. Монотематический экскурс "Promised Land", невзирая на скромную продолжительность (3 с хвостиком минуты), воспринимается чем-то эпически монументальным (опять же за счет нездоровой тяги к нарративу). А условное умиротворение наступает лишь в финале "Realisation and Death"; правда, Гринвуд и здесь не упускает шанса подбросить парочку истерических ноток.

Резюмирую: весьма любопытный и в целом неординарный прото-прогрессивный акт, без сомнения, достойный вашего внимания.

Nicholas Greenwood 

Flygmaskin "Fall" (2013)

Осень, меланхолия, вечный сплин... Затасканная тема. Оживлять лирические сюжеты в эпоху цинизма – затея сомнительная. Однако неоднородность зрительного фокуса покуда никто не отменял. И этот фактор крайне умело использовал бельгийский композитор/пианист Себастьен Виллемин, лидер камерного проекта Flygmaskin. За плечами молодого человека Королевская консерватория города Монс, мастер-классы, семинары и международные тренинги. А еще большая любовь к классикам (Баху, Рахманинову) и джазменам (Киту Джарретту, Эсбьорну Свенссону). По сути, музыкальная реальность Виллемина – срез направлений; точка, предельно близкая, но в то же время равноудаленная от его текущих жизненных увлечений. Третий путь? Возможно. А что до лаконичности выразительных средств – кого оно смущает? Тем более, бойцы здесь подобрались на редкость опытные. В активе у ударника Ваутера Роггеманса многолетние академические штудии + работа с ансамблями Tric Trac Trio, Klezmic Zirkus, Klezmamo и др. Контрабасист Пьер Грико – выпускник Льежской консерватории, подвизающийся в дюжине непохожих друг на друга коллективов. Ну а повелитель аккордеона Жульен де Борман (основатель бэнда Turdus Philomelos) и вовсе собаку съел в деле межкультурного диалога; кроссовер – стопроцентно его случай.

Язык открывающей альбом пьесы "Harmonie du soir" не отличается эмоциональностью. Тут скорее надо говорить о настроенческих флюидах, пресловутом 'reflective mood'. Разреженный диалог солистов на фоне практически незаметной ритм-секции уподобляется мерному покачиванию тронутой инеем ветви, постепенно оттаивающей в лучах рассветного солнца. Замечу, для диска характерна столь редкая ныне тонкость художественных решений. К примеру, номер "Missisimi" на мелодическом уровне поначалу напоминает опыты Кьетиля Бьорнстада, а ближе к развязке Flygmaskin проворачивают звуковой трюк в традициях Ballroomquartet (мол, чтобы не скучали). Грувовый этюд "Escalions" интригует неясностью замысла. Определенно, нас водят за нос. Зато с каким азартом! Причем "шпионские телодвижения" инструменталистов нисколько не препятствуют аккордеонному душевному излиянию балладного свойства в центральной части истории. Поступательная импровизационность задумчивой вещи "Arpège" перерождается в морской импрессионизм романтической схемы "Bigre" (невольно вспоминается Дан Ар Браз периода двухтысячных). 11-минутная зарисовка "Hasard" делится на несколько секций. Сперва имеет место командная игра эстафетного плана (на старте доминирует бас, затем главную партию ведет маэстро де Борман); после одинокое фоно Виллемина размывает идейные кирпичики до состояния акварели; последний отрезок – всеобщее ускорение (хотя даже в драйве явственно читается привкус минора). В "размышлизмах" фрески "Natole" удивительно соединились грустинка вальса, фольклорный кураж и вздыбленная модернистская ярость. Фактурный опус "Résonance" кинематографически выразителен и тяготеет к канонам, заложенным названными выше фламандцами Ballroomquartet. Эстетические грани трека "Ballet" объемлют разом фьюжн, эмбиент и chamber-минимализм, но жанровое предпочтение по-прежнему не выказывается напрямую. Обширный финал "Deuxième étage" закономерно служит авантюрным аттракционом, смело уравнивающим в правах обозначенные ранее стилевые категории; достойное окончание любопытной экскурсии.

Резюмирую: не прог, не рок, не джаз, не ... (подставить нужное). Музыка оригинального толка, свободная от условностей, ярлыков и коммерческой маркировки. Чистое творчество. Рекомендую.

Flygmaskin

Dżamble "Wołanie o słońce nad światem" (1971)

Первый состав краковского ансамбля Dżamble оформился в далеком 1966-м. Однако не прошло и года, как группа приказала долго жить. Зато на место выбывших явились люди, сумевшие придать маховику Dżamble необходимую степень ускорения. Художественным руководителем бэнда сделался Ежи Хорват (фортепиано, орган). А рядом с ним в скором времени заблистали молодые таланты – гитарист/басист Мариан Павлик, певец Анджей Зауха и ударник Ежи Безуха. Отталкиваясь от традиционного джаза, ритм-энд-блюза и музыки соул, польская четверка синтезировала собственный оригинальный фьюжн-почерк. В 1969 году команда громко заявила о себе на различных профильных мероприятиях (включая знаменитый варшавский фестиваль Jazz Jamboree). Критики и зрители единодушно удостоили призом симпатий вокальное мастерство Заухи. Словом, для Dżamble открылся путь на профессиональную сцену. И когда наступил черед записи дебютного лонгплея, Хорват сумел обеспечить коллегам первоклассную команду аккомпаниаторов. Томаш Станко, Михал Урбаняк, Януш Муняк и другие маститые исполнители согласились помочь ребятам закрепиться на орбите успеха. Так что культовый статус пластинки "Wołanie o słońce nad światem" – вещь закономерная, не требующая доказательств.

В изменчивом темпе вступления "Święto strachów" фронтмену Анджею представляется возможность побалансировать меж чистым авантюризмом и элементами лирического мелоса, тогда как инструменталисты при саксофонной поддержке Урбаняка торят замысловатый игровой маршрут. Сочиненная гитаристом Павликом тема "Hej, pomóżcie ludzie" – эстрадно-блюзовый бенефис Заухи, солирующего на фоне специально приглашенного хорального коллектива. Легкая, почти попсовая по ритмике зарисовка "Muszę mieć dziewczynę" содержит несколько колоритных нюансов, главным из которых следует назвать электроскрипичные вензеля пана Михала. А флейтовые эскапады Януша? Это же чистое наслаждение – внимать его летящим обертонам в "Naga rzeka". Про "Хаммонд" маэстро Хорвата, ходульный бас Мариана и перкуссионное сопровождение Безухи даже не говорю; комплексно, чертовски вкусно, где-то рефлексивно, а в целом просто приятно. Редкостное умение ансамблистов маскировать озорные гримасы велеречивостью прослеживается в рамках этюда "Dziewczna, w którą wierzę". Массовый разгульный настрой периодически дополняется вкраплениями барочного прото-арта; и оного вполне достаточно для заключения о прогрессивном базисе Dżamble. Далее по списку весьма манерный номер "Masz przewrócone w głowie" – откровенное позерство, помноженное на обильные партии духовых. Тембральная мощь и артистическая интуиция Заухи в контексте опуса "Wymyśliłem ciebie" обогащаются звучанием струнного квартета вкупе со свинговыми маневрами джазменов; результат как минимум превосходен. Произведение "Szczęście nosi twoje imię" общими стараниями складывается в драйвовый r'n'b-экскурс с долей авангардного сумасшествия. Апогей фьюжн-безумия – 10-минутная финальная титул-пьеса, лишающая всякого меломана шансов на трансперсональное саунд-сатори.

Резюмирую: местами экстравагантный, но все же привлекательный джаз-роковый акт, не растерявший внутреннего потенциала. Советую ознакомиться.

Dżamble

Ut Gret "Radical Symmetry" (2011)

Католическая школа – философский  факультет Луисвилльского университета – панк-оперетта – прото-гранж – авант-прог. Столь затейливым маршрутом двигался по жизни Джоуи Конрой – музыкант-многостаночник, идейный вдохновитель экспериментальной американской формации Ut Gret (ко всему прочему – активист-эколог, давний сотрудник организации Greenpeace). Перипетий его биографии хватило бы на приличный авантюрный роман. Кто еще сумеет похвастаться подготовкой фестиваля Вудсток в штате Кентукки (увы, не сложилось), созданием собственного пиратского радио-шоу, примитивными опытами с tape-лупами на заре восьмидесятых, импровизационными джемами с Сергеем Курёхиным, игрой в академическом струнном квартете и иными занимательными подробностями? Но сейчас речь не о том. Итак, особый интерес для Конроя представляли оркестровые возможности различных инструментов. Для лучшего понимания сути он пустился в изучение неортодоксальных гитарных приемов, а попутно под руководством маститых гуру овладевал басовой техникой, осваивал ситар и скрипку. Разномастные увлечения в итоге привели Джоуи к базовым началам "пан-идиоматического" проекта Ut Gret, стилевые рамки и кадровые ресурсы которого варьируются от случая к случаю.

Студийный альбом "Radical Symmetry" воплощался ансамблем из девяти человек. Необычайно волнующие Конроя (гитары, безладовый бас, электроситар, бузуки, альт) и его коллегу Грегори Экера (флейты, саксофоны, диджериду, перкуссия) поиски археологических артефактов Шумера, Вавилона, Греции и Египта явились основой для серии звуковых зарисовок. Первым номером в когорте выступает "Insect Probe" – оригинальный синтез прог-рока в духе King Crimson периода "Red" с балканской тоникой и элементами фри-джаза. Тему восточных путешествий развивает этюд "Souvenir City", хитросплетение камерных и этно-фьюжн-мотивов, а также вибрафонического влияния Заппы, сопровождаемое вокалом Дэйн Уотерс. В эпической коллажной сети "Infinite Regress" легко увязнуть любому, ибо границы (в том числе и жанровые) здесь эфемерны, зато интриги и драматизма хоть отбавляй. Загадочные индуистские миражи возникают на просторах мистической раги "For Viswa", чей саунд традиционно подчинен взаимодействию табла, ситара и флейты. "Walk in the Garden" авторства Стивена Робертса (клавишные, меллотрон, фортепиано, труба) наследует мелодическим образцам прогрессива второй половины 1970-х (фрагментарно вспоминаются Happy The Man); композиционные достоинства пьесы подчеркиваются ровностью повествования и тщательно подобранным соническим колором. 45 секунд невразумительного конроевского бренчания ("Rouse Brown Mouse") выливаются в помпезную арабеску "Cobra in a Basket", нашпигованную экзотическими нюансами почище сказок "Тысячи и одной ночи". На протяжении миниатюры "Last Impression" Джеймс Вон контрабасовым манером дергает струны и отстукивает ритм по корпусу своей виолончели. От малоазийских полифонических изысков опуса "Rule 110" команда плавно переходит к пространной камерно-электронной фреске "Sword of Damocles". А заканчивается коллективное действо иронической джазовой ухмылкой "Vegetable Matters", солидности ради снабженной атмосферной chamber-кодой.

Резюмирую: изобретательно выстроенный многоярусный арт-макет от современных мастеров авангардного фьюжн-прогрессива. Рекомендую.

Ut Gret