Marsupilami "Arena" (1971)

Удачно заявив о себе в 1970 году, члены базирующегося в Нидерландах английского секстета Marsupilami решили не откладывать момент второго пришествия в долгий ящик. В содружестве с поэтом Бобом Уэстом музыканты сочинили масштабную эпическую историю, чей сюжет вращался вокруг гладиаторских поединков времен Древнего Рима. Когда же дело коснулось записи, состав усилили саксофонисткой/флейтисткой Мэнди Ридельбенч. Продюсировать материал вызвался Питер Барденс (в будущем - органист великой группы Camel), он же исполнил вспомогательные партии перкуссии. Выпускающим лейблом по-прежнему значилась контора Transatlantic Records.
Как и в случае с дебютным альбомом, структура "Arena" являет собой несколько эклектичную картину, удерживаемую общей концепцией. Вокальные данные Фреда Хэссона, идеально подходящие для коллективов "гаражно-кислотного" толка, в рамках изобретаемого ансамблистами большого "имперского" стиля выглядят блекло. Впрочем, отдавая должное Фреду, стоит сказать: он очень старался не испортить впечатление от событийно богатого инструментального ряда и худо-бедно все-таки удержался на плаву (как-никак главный человек в обойме Marsupilami). Что до композиционных линий, то их развитие происходит по весьма любопытной схеме. Открывается саунд-аттракцион вступлением "Prelude to the Arena", где густо намешано многое: эмоционально окрашенный хард-рок, сентиментальные менестрельские распевы, комплексный прото-прогрессив, цементированный органными "грувами", и неожиданные вкрапления джаза с виртуозными пассажами Лири Хэссона на электропиано. Фреска "Peace of Rome" балансирует на грани привычного для команды психоделик-прога и бравурного симфо-рока с прекрасными меллотроновыми переливами, величественными позывными "Хаммонда", солидным флейтовым наполнением от Мэнди и Джессики Стэнли-Кларк, взрывной гитарой Дэйва Лэйврока + энным количеством звуковых эффектов батального плана. 13-минутный титульный номер - торжество авторского пафоса маэстро Хэссона: тут и хоралы, и ощутимый "восточный" привкус, вносящий в действо элемент энигматики, и довольно тонкие по замыслу пасторальные арт-фрагменты, трансформирующиеся в не менее увлекательную полистилистическую мозаику... Словом, есть чем поживиться слушателю-эстету. Другая хронометражно обширная панорама "Time Shadows" оформлена с тем же затейливым размахом: предельная концентрация смури на единицу времени, появление в палитре обожаемой Фредом губной гармоники, похмельный, вымывающий остатки здравого смысла джазовый свинг и крепкие рок-зуботычины под занавес. Финалом этой безбашенной повести служит развернутая зарисовка "Spring", в чьем русле умело синтезируются изящный симфо-фолк, психоделическая мутотень, разлапистый драйв-прог и топорные певческие экзерсисы горлопана Хэссона. Однако и эта забористая мешанина оставляет по себе весьма приятное послевкусие.
Поддержка специализированный прессы и многочисленные концертные выступления не уберегли Marsupilami от распада, случившегося в том же 1971 г. Невзирая на это, обе пластинки формации навечно вписаны в галерею славы раннебританского прогрессивного рока и являются неотъемлемой частью обширной хроники классического рока.

Zamla Mammaz Manna "Familjesprickor" (1980)

Покуда для одних музыка служит идеальным прибежищем от суровой действительности, другие используют ее в качестве средства по преодолению жизненных трудностей. Как раз в последнюю категорию и угодили поневоле герои данного обзора. Записные весельчаки-балагуры Ларс Холльмер (клавишные, аккордеон, пение) и Ларс Кранц (бас, пение), некогда орудовавшие под вывеской Samla Mammas Manna, в видоизмененном (семантически, стилистически и физически) составе нежданно вступили в полосу личностных конфликтов и противоречий. Эти скверные обстоятельства напрямую отразились на творчестве. "Familjesprickor" ("Раскол семьи" в дословном переводе) - яркое свидетельство непростых условий, в которых создавался альбом. Бок о бок с ветеранами работали гитарист/вокалист Эйно Хаапала и ударник Вильгот Ханссон, старавшиеся по возможности гасить вспышки раздражения именитых шведов и отводить в сторону их обоюдные выпады. Позднее два Ларса сильно жалели о никому ненужных дрязгах. Не случайно в буклете приведена крылатая фраза дальновидного Ф. Ларошфуко: "Старые дураки глупее молодых". Но не будем ворошить дела давно минувших дней. Поговорим все же о музыке, ибо она того заслуживает.
Шестиминутная пьеса "Five Single Combats" еще хранит на себе отпечатки былой иронии, вот только веселость тут излишне напускная, что становится ясно по ходу действия. Драйвовые клавишные эскапады Холльмера обрастают басовыми выкрутасами, заполошными "самурайскими" воплями в три луженых глотки, злыми дисторшированными всплесками гитары и атмосферой сгущающегося авангардного удушья. Идущая следом "Ventilation Calculation", вопреки прогнозам, отступает от заданной линии в область виртуозного фьюжн-рока в духе эстонцев Kaseke: двусмысленностью здесь и не пахнет, просто отличный инструментал, лишенный подтекста. "The Forge" - напористый прогрессив а ля восьмидесятые: "индустриальные" синтезаторные партии, красочная аккордеонная тонировка, нарочито брутальные гитарные пассажи, жужжаще-лязгающая ритм-секция и общий флер легкого помешательства в особо тяжелой форме. Записанный "живьем" во Франции трек "The Thrall" - чистой воды R.I.O., выражающий состояние человека, наглухо запершегося в собственном экзистенциальном безумии. Микрошедевр "The Panting Short Story" демонстрирует слушателю вывернутое наизнанку танго, да к тому же изрядно припудренное агрессивными электрическими соло. Еще один концертный кунштюк, ехидно названный "Pappa (with Right of Veto)", являет собой ядреную помесь сатирического скандинавского регги с хэви-блюзом, фолком и прог-роллом (кстати, ответственный за ударные и маримбу - старожил Хассе Брюньюссон). Раскатистый, снабженный фирменными "народными" дрючками джаз-рок "The Farmhand" стоит рассматривать как шаг к примирению Кранца и Холльмера; по крайней мере, номер выдержан в довольно позитивном ключе. Звучащий в финале этюд "Kernel in Short and Long Castling" - крепкий и ершистый авант-прог, балансирующий на грани серьезности и абсурда.
Резюмирую: несмотря на разнообразные "закидоны", квартету удалось воплотить в реальность любопытный релиз, безусловно, достойный внимания. Рекомендую.

Martin Darvill & Friends "The Greatest Show on Earth" (1998)

Чтобы понять, кто такой Мартин Дарвилл, необходимо отступить на тридцать с лишним лет назад. Тогда в молодежной рок-тусовке возник коллектив Moon, лидер-гитаристом которого и являлся вышеупомянутый субъект. В музыкальном плане группа Мартина двигалась по маршруту, проложенному Genesis; неоригинально, конечно же, но надо было с чего-то начинать. В 1978 году наш амбициозный герой предпринял попытку заключить контракт с рекординг-лейблом, однако серьезно настроенные ребята из звукозаписывающей компании дали Дарвиллу от ворот поворот, указав на неопытность и посоветовав не дурить, а вернуться обратно в школу. В итоге мечта о собственной пластинке растянулась аж на два десятилетия. И тем не менее настырный англичанин добился цели, сорвав банк под занавес девяностых...
"The Greatest Show on Earth" относится к той категории проектов, где "короля играет свита". За вынесенным в титул словом friends скрываются лица, хорошо знакомые рядовому любителю прогрессива. Ветераны цеха Джон Уэттон, Эл Стюарт, Дон Эйри, Ноэл Рэддинг (Mandalaband), Мик Пойнтер (Marillion, Arena) и другие согласились поучаствовать в масштабной звуковой инсталляции, по всем формальным признакам относящейся к формату рок-оперы. Помимо мастермайнда и почетных гостей, инструментальную часть взялись поддержать коллеги Дарвилла по его родной команде Moon + культовые персонажи британского неопрогового движения: Клайв Нолан, Мартин Орфорд, Ник Барретт, Джон Митчелл, Дэйв Килминстер, Джон Джоуитт и прочие. (Намеренно не привожу здесь названий составов, ибо их перечень занял бы довольно много места; хотя в качестве главного поставщика кадров следует выделить флагманов поколения "нео" - плодовитых и вездесущих Arena.) Теперь несколько фраз о материале.
Невзирая на сквозную концептуальность действа, фактура оперы в определенной степени коллажирована (что вытекает из подзаголовков треков, где преобладают всяческие извлечения и врезки). В буклете сей факт никак не объясняется. Видимо, на протяжении предшествующих лет Дарвилл постоянно дорабатывал, перерабатывал и расширял имеющиеся этюды, а затем просто решил включить в альбом все самое "вкусное". Как бы там ни было, получилось добротно. Идейную целостность удалось сохранить, да и звуковая картина вполне себе ничего (правда, без уклона в "семидесятничество"; ну так не всем же заниматься бесконечной прополкой ретро-огорода). Превосходно отметились "старожилы". Волшебник Эйри подвел величественный органный фундамент под семь композиционных построек. Стюарт проникновенно спел в лирической репризе "I Must Go", добавил акустических гитарных красок в пару вещей и даже прописал маниакальный смех в зарисовке "Cacophony". Маэстро Уэттону доверили вокальную оркестровку в двух фазах грандиозного 18-минутного титульного эпика, предусмотрительно заявленного последним номером. Словом, дел хватило каждому. Подробным разбором и сортировкой позиций заниматься бессмысленно: любой из эпизодов отличается яркой подачей вкупе с приятственной "мотивностью" (не случайно автор в интервью признавался, что за ориентиры выбирал мелодистов - Deep Purple, Wishbone Ash, The Faces, The Who). Подобающий симфонический антураж имитируется многочисленными клавишными, контрастирующими с "заостренными" партиями гитар. Есть и хоры ("I Am the Future"), и эстрадные "фишки" ("In Search of the Holy Grail"), и вообще пафос тут на удивление ловко уживается с душевной теплотой.
Резюмирую: достойный внимания художественный акт, фрагментарно наследующий славные традиции арт-мюзиклов Роджера Гловера, Майка Бэтта и Эдди Хардина. Советую ознакомиться.

Marsupilami "Marsupilami" (1970)

Назвавшись в честь странноватого персонажа из бельгийских комиксов (marsupilami - вымышленная карикатурная помесь обезьяны с гепардом), претенциозный английский секстет получил музыкальную прописку в Нидерландах (по видимости, переезд был обусловлен желанием избавиться от бремени непомерных британских налогов). Как и большинство выразителей идей андеграунда предзакатных шестидесятых, эти молодые дарования начинали с психоделии. Но повинуясь необратимому процессу творческого роста, члены Marsupilami довольно скоро решили пересмотреть собственные взгляды на природу извлекаемых звуков. Что закономерно привело их к довольно любопытной форме прото-прогрессива и, как следствие, сделало клиентами набирающей вес профильной конторы Transatlantic Records.
Дебютная пластинка хиппующих интеллектуалов органично вписалась в череду новаторских опытов представителей современного им поколения рокеров. При этом у коллективных произведений обозначился четкий и оригинальный абрис, порожденный экспериментами по скрещиванию абсолютно различных саунд-напластований. Взять хотя бы вступление "Dorian Deep", сочиненное гитаристом Дэйвом Лэйвроком и певцом Фредом Хэссоном. От гипнотических, носящих псевдо-сакральный оттенок хоралов и псалмов группа плавно движется в сторону весьма напористого прога, перемежаемого пространно-экзотическими вставками, где ритмическую нагрузку берут на себя бонги, сольную часть обеспечивает флейта бэк-вокалистки Джессики Стэнли-Кларк, а электрическое наполнение поддерживается драйвовой связкой гитары Лэйврока и органа "Хаммонд" Лири Хэссона. Комплексная фреска "Born to be Free" подана в лучших традициях раннебританского арта: ритм-н-блюзовая платформа, психоделический туманный флер, обилие духовых, несколько агрессивные по характеру пассажи гармоники на фоне ворожбы ударных и баса + постоянные смены темпа (если использовать боксерскую терминологию, в этом номере слушателя то держат на хорошей дистанции, то захватывают в плотный клинч и подолгу не отпускают). "And the Eagle Chased the Dove to its Ruin", помимо занимательной композиционной составляющей, интересна условной "театрализацией" действа. Вообще, склонность к внешним эффектам также выделяет Marsupilami из числа коллег. При всем при том в случае англичан-перебежчиков подобная демонстративная вычурность кажется вполне оправданной, придавая пикантность изначально острым блюдам. Апогея эпичности изобретательная шестерка исполнителей достигает на треке "Ab Initio Ad Finem", имеющем подзаголовок: "(The Opera)". И в оном усматривается не только позерство, но и в изрядной степени провокативный вызов, ибо пьеса целиком и полностью инструментальная (а уж опера без либретто - чистой воды нонсенс). В принципе, если что и подходит под образец "большого стиля", так это финальный опус "Facilis Descencus Averni" с его карнавальной эстетикой и хитроумными вокально-инструментальными финтами, включающими сугубо актерские эпизоды лирической декламации. Впрочем, одурачивание потенциальной аудитории - значимая часть концепции Marsupilami. Посему мой вам совет: выкиньте напрочь пустые сомнения, настройтесь на волну игры и получайте удовольствие от альбома.

Claude Bolling & Jean-Pierre Rampal "Suite No. 2 for Flute & Jazz Piano Trio" (1987)

Народная пословица предписывает в одну реку дважды не соваться. Тем более по прошествии времени. Однако в жизни нашей превалирует многовариативность, допускающая исключения из правил. И здесь мы имеем дело с оправданным случаем повторения пройденного.
Первый опыт джазово-классического альянса, предпринятый в 1975 году, увенчался шумным международным успехом. Вошедшим во вкус музыкантам, похоже, претила сама мысль разлучаться друг с другом. Но поскольку Клод и Жан-Пьер были связаны разнообразными обязательствами с собственными рекординг-лейблами и концертными организациями, каждый из них пошел своей дорогой. Между тем, Боллин бережно вынашивал идею о продолжении счастливого для обоих творческого союза. И вот спустя декаду мэтры собрались вновь, дабы украсить совместную дискографию второй частью... нет, не "Марлезонского балета", а "Сюиты для флейты и джазового трио". За компанию с грандами в студию Даву пожаловали ритмачи - контрабасист Пьер-Ив Сорен и ударник Венсан Корделетт. Задавшись коллективной целью - оживить волшебную магию барокко-джаза, инструменталисты приступили к действию...
Азарт, мастерство, виртуозность... Слушать невероятно драйвовые и в то же время предельно аккуратные партии флейтиста - верх наслаждения. Да и сам 65-летний Рампаль к началу сессий, вероятно, успел истосковаться по материалу подобного качества. Какие там к дьяволу авангард, постмодерн и прочие штучки-дрючки, когда можно, не вылезая за рамки двух устоявшихся традиций, играть такое? В 9-минутной "Espiegele" центральным событием служит восхитительный клавишно-духовой диалог, базирующийся на внятном распределении ролей: с одной стороны, приверженец академической школы, неисправимый лирик Жан-Пьер, с другой - скептично настроенный джазмен Клод, для которого вдохновение никогда не заслоняет рационального ядра, разве что оставляя скромное пространство для импровизации. Результат - "вкуснейшее" полотно, максимально удовлетворяющее аппетиты гурманов. Полная романтического очарования элегия "Amoureuse", чье название говорит само за себя, завораживает тонким и нежным голосом флейты, царящим поверх прозрачно-светлых пианиссимо зачинщика мероприятия; воздушная, трогающая до глубины души фреска, напрочь лишенная помпезности и высокомерия. Пьеса "Entr'amis" является изрядно переработанной, но все равно узнаваемой версией "Baroque and Blue" с предыдущей пластинки дуэта. И хотя звуковые краски по сути не изменились, способ их нанесения сделался другим, прибавив в ажурности и фактурности тембральных оттенков. Рефренные пиано-модуляции в опусе "Vagabonde" явственно отсылают нас к наследию И.С. Баха, впрочем, тут тоже все относительно, ибо сердцевина номера насквозь пропитана озорными нотками джаза. Умение балансировать на границе релакса с авантюрно-интригующими плоскостями обнаруживает себя в изящной зарисовке "Pastorale", дающей как Рампалю, так и Боллину возможность вступить в процесс с объективно выгодных позиций. Отменно хороши флейтовые пассажи в прекрасно орнаментированном, мелодичном рефлексивном этюде "Affectueuse", отмеченным чистотой и благородством линий. Собрание мотивных инсталляций логически дополняют милая безделица "Intime", как всегда основанная на исключительно приятном для уха консонансе, и безукоризненный игровой финал "Jazzy", где Клод Боллин демонстрирует фортепианные фигуры экстра-класса.
Резюмирую: настоящий подарок для поклонников экспериментов в стиле "classical/jazz". Рекомендую.

Rick Miller "The End of Days" (2006)

Слушая его впервые, испытываешь ощущение дежа вю. Кажется, будто имеешь дело с каким-то неведомым сольником Дэйва Гилмора. Однако стоит взглянуть на лицевую сторону конверта, как сомнения рассеиваются. Нет, он не Гилмор, он другой. Знакомьтесь: канадский артист Рик Миллер - композитор, певец, гитарист, клавишник + художник и поэт. Короче, на все руки мастер.
Его начальным релизом была программа "Limberlost", вышедшая в далеком 1980 году на компакт-кассете. Тогда Миллер творил в электронной нью-эйдж манере (и, видимо, с тех самых пор унаследовал любовь к рассудочным среднетемповым пьесам). Полоса инструментальных произведений для релаксации тянулась у Рика практически до конца восьмидесятых. Параллельно он трудился над звуковым оформлением к телевизионным заставкам и сочинял разнообразные ненапряжные бэкграунды. Впоследствии неутомимый канадец взялся окучивать арт-роковую ниву (ибо прогрессив семидесятых всегда воспринимался Миллером в качестве образца для подражания) и, надо сказать, весьма преуспел на данном поприще...
Отличительная черта "The End of Days" - мягкий, интеллигентный саунд. Будучи большим любителем "винтажного" оборудования, Рик использует в записи линейку аналоговых клавишных вкупе с MIDI-секвенсорами, гитарами марок Fender, Taylor and Washburn, ударными Ludwig и прочими тихими радостями профессионала-многостаночника. Впрочем, от услуг аккомпаниаторов наш мультифункциональный герой также никогда не отказывается. На период сессий "The End of Days" за компанию с ним работали вокалистка Кристина Сааркоппель, флейтистка Сара Янг, гитарист/скрипач Кейн Миллер и ударник Уилл (почему-то бесфамильный). Под стать скромным размерам коллектива исполнителей и воспроизводимая им музыка. О ней-то и перемолвимся.
В титульном полотне, открывающем двери в загадочную вселенную Рика Миллера, мастермайнд демонстрирует яркие мелодические стороны собственного дарования. Теплый сплав электроники с легкими симфоническими текстурами в традициях Алана Парсонса, чуткие гитарные обертоны, "прозрачно"-приятный тембр голоса и размеренный стиль повествования - слагаемые, из которых вырисовывается общая картина, прелестная в своем ненавязчивом очаровании. В "The Knives of Indifference" камерно-акустический классицизм грамотно преобразуется в рок-действо, наполненное волшебными соло. Восточным колоритом объяты отстоящие друга от друга, но концептуально связанные этюды "The Prisoner" и "The Prisoner's Escape". Элегическое настроение с едва заметным джазовым оттенком, привносимым саксофоном, царит в зарисовке "Soma for Your Soul". Есть и балладного типа комплексно аранжированный поп-рок ("Echoes of You"), и несколько эклектичный инструментал с меллотронно-симфоническим уклоном ("Eating Goya"), и торжественно-сентиментальная ода "I Can Hear the Sunrise", косвенно отражающая увлечения автора британскими командами вроде тех же The Alan Parsons Project... Жестковато-контрастно по отношению к основному материалу выглядит лишь "Angel Eyes, part 2". Впрочем, тут можно сделать скидку на ее бонусный статус и просто принять как должное.
Резюмирую: спокойная, гармоничная пластинка, выдержанная в предельно ровном ключе, что, как ни странно, ей только на пользу. Вполне пристойный художественный акт, рекомендую.

Stig & Steen "Forchromede Dage" (1973)

Не будучи шедевром прогрессивного рока, программа "Forchromede Dage" все же числится на особом счету у коллекционеров. Ее культовый статус вытекает из двух основных факторов: а) выпущенный в 1973 году лонгплей и поныне не переиздан в CD-формате; б) лица, составлявшие дуэт Stig & Steen, имели непосредственное отношение к деятельности известной датской арт-формации Ache. Однако, помимо этого, у альбома имеются вполне конкретные мелодические достоинства, о которых скажем чуть ниже. А пока - небольшое введение в историю коллектива.
Впервые Стиг Кройцфельд и Стен Тофт Андерсен повстречались в конце шестидесятых. К тому моменту первый из них на правах певца лет десять колесил с различными ансамблями по скандинавским клубам. Дилетантизм аккомпаниаторов угнетал Стига, мечтавшего о большой сцене. И когда его пути-дороги пересеклись со Стеном - одаренным автором и прекрасным музыкантом, жизнь приняла совсем иной оборот. Демо-ленты альянса пришлись по вкусу сотруднику лейбла Sonet Фредди Ханссону, и тот взялся продюсировать дебютную пластинку Stig & Steen. Вышедший в 1972 г. диск "Da solen kom" продемонстрировал хороший потенциал исполнителей, но в коммерческом отношении винил окупался слабо. Впрочем, парни не думали сдаваться без боя и усердно продолжали работать над очередным собранием песен. Тем более что рядом по-прежнему находился продюсер/звукоинженер Ханссон, верящий в подопечных и готовый оказывать им всяческое материально-техническое содействие...
"Forchromede Dage" записывался полноценной рок-группой: Стиг Кройцфельд (лид-вокал, гитары, табла, бонги, перкуссия), Стен Тофт Андерсен (вокал, бас, акустическая гитара, аккордеон, гармониум, меллотрон, перкуссия, элекропиано, ксилофон), Нис Йоргенсен (вокал, фортепиано, орган, гармониум, поперечная флейта, рекордер, перкуссия, меллотрон) и Кен Гудман (ударные). Аранжировкой струнных ребята занимались сообща в компании с Лейфом Петерсеном. Релиз содержал восемь треков, разнообразных по стилистике и характеру, но одинаково любопытных с точки зрения композиции. Идущий вступительным номером "Nedenomsvej" - добротный пример арт-мейнстрима, прекрасно оркестрованный многочисленными клавишными и разбавленный приличными электрогитарными пассажами Кройцфельда. Лирическая пьеса "Forårsvise" интонационно близка манере, с которой Стиг освоится позднее, к началу сольной карьеры (из инструментальных решений выделю показательный пасторальный диалог флейты с меллотроном, ласкающий слух красочными аналоговыми тембрами). "Mælkebøtterne" - весьма крепкий этюд, сочетающий поп-роковые экзерсисы с драматическим симфо-антуражем. В "Bag Et Ukendt Landskab" датчане обращаются к родному фольклору и делают это на редкость проникновенно. Вокальноориентированный заглавный опус пленяет напевным многоголосием и общим душевным настроем. "Natten Over Stranden" ряжена в психоделические кружева, что не отменяет фирменной мотивности Stig & Steen. Ну, и по-своему замечательны также полифоническая баллада "Tabte Slag" вкупе с не менее масштабным финалом "Bring Høsten Ind".
Резюмирую: симпатичный образчик симфонического арта, дарящий ощущение тепла и уюта и не претендующий на большее. Наслаждайтесь.
N.B. Копия произведена с LP с последующей обработкой саунда.

SBB "Memento Z Banalnym Tryptykiem" (1980)

Десятилетие близилось к завершению. Менялся мир, трансформировались некогда привычные условия существования. Рок-герои вчерашних дней маячили на перепутье: одни пытались адекватно вписаться в неприхотливую музыкальную среду нового времени, другие, напротив, яростно восставали против чуждой им эстетики. Но и на этом лоскутном фоне отдельные артисты без суеты и помпы умудрялись-таки проявлять лучшие грани таланта. Яркий пример - SBB. Начиная с 1974 года, бравая троица под предводительством невозмутимого Юзефа Скжека только и делала, что активно гастролировала да пополняла собственную дискографию. Вот и финальные аккорды семидесятых группа встретила во всеоружии. В ту пору состав украсился вторым виртуозом гитары - Славомиром Пивоваром, прежде сотрудничавшим (как и остальные участники SBB) с Чеславом Неменом. Апофеозом совместной деятельности четырех поляков можно считать альбом "Memento z banalnym tryptykiem", не только подведший черту творческим исканиям замечательного коллектива, но и ставший одним из наиболее впечатляющих достижений Скжека и Кº.
Спектр вступительной пьесы "Moja ziemio wyśniona" широк и разнообразен: баюкая публику оркестровой прелюдией в почти что штраусовском варианте, музыканты без лишних слов переходят к драйвовому прогрессивному фьюжн-року... как вдруг, посреди накала звуковых страстей, квартет меняет траекторию и приступает к наведению элегийно-астральных мостов. В процессе совершается очередной тематический кульбит - и все ради соблазнительного шанса продемонстрировать техничную и одномоментно мелодически выразительную игру, проникнутую удивительно юной энергетикой. Сочиненная Пивоваром композиция "Trójkąt radości" заявлена в формате дуэта: клавишная подпитка от Юзефа с его "Полимугом" + электроакустические партии самого Славомира, пользующегося здесь редкой возможностью - с одной стороны, выступить проклассически настроенным лириком, с другой - расцветить пространство мистическими разреженными соло. Небольшой эпизод под названием "Strategia pulsu" (авторы - ударник Ежи Питровски и гитарист Апостолис Антимос) выдержан в сугубо джаз-роковом ключе: никаких "космических" выкрутасов, избыточной кружевной "артовости" - только четкость, очерченность фактуры, помноженная на исключительный профессионализм исполнителей. Зато в титульной 21-минутной сюите прогрессивно мыслящий романтик Скжек берет свое. Продолжая традицию присущих SBB развернутых эпиков, эта комплексная конструкция служит фактически эталонным воплощением идеально сбалансированной рок-фантазии. Тут и прельщающие полифоническим великолепием разливы клавишных (рояль, четыре подвида синтезатора Муга, орган); и рефлексивные шестиструнные арпеджио акустического плана; и светлые, по-попсовому праздничные вокализы в нечасто встречаемом у ортодоксальных прогеров мажоре; и отменные, наэлектризованные сверх всякой меры, источающие живую мощь предельно эмоциональные речитативы гитары... В общем, совершенно изумительная фреска, ни на йоту не утратившая своей актуальности.
CD-издание, предпринятое лейблом Metal Mind в 2004 году, содержит 10-минутный бонус-трек "Z których krwi krew moja". В нем характерные мечтательные интонации Юзефа гармонически изящно наслаиваются на энигматический тканевый рисунок, образуя в итоге до крайности любопытное полотно, интригующее нетривиальными схемами развития сюжета.
Резюмирую: подлинный шедевр и нетленная классика восточноевропейского прогрессива в целом. Рекомендую.

Sanhedrin "Ever After" (2011)

Все началось в 1987 году. Именно в ту пору братья Барнесс, услышав ранние записи Pink Floyd, заинтересовались арт-роком. Наметив для себя фаворитами светлых мечтателей Camel, юные израильтяне взялись осваивать инструменты (Саги Барнесс - бас-гитару, а Авив - клавишные и саксофон). Следующим, вполне логичным их шагом явилось создание "верблюжьей" трибьют-группы, велеречиво названной Sanhedrin (то бишь Синедрион). Со временем состав ансамбля расширился, а перепевки нетленных шедевров прогрессива отошли на второй план, уступив место оригинальным авторским творениям. Тогда же сложились и внутренние нормативы отделки произведений. Так, основный сочинитель репертуара Авив Барнесс на первом этапе демонстрировал "сырые" наработки гитаристу Эладу Аврахаму, и уже вместе они принимались шлифовать, оттачивать и аранжировать имеющиеся композиционные идеи. Впоследствии часть музыкантов сменилась, однако это обстоятельство нисколько не повлияло на игровые ориентиры коллектива. На момент воплощения дебютной программы "Ever After" (2010 г.) расстановка сил в Sanhedrin выглядела следующим образом: Саги Барнесс - бас; Авив Барнесс - клавишные, саксофон; Гади Бен Элиша - гитары, мандолина; Игал Барам - ударные, перкуссия; Шем-Тов Леви - флейта. В феврале 2011 года изданная итальянской конторой Altrock productions/Fading Records пластинка увидела свет, и вскоре слухи о новых талантах из Земли Обетованной распространились по Интернету...
"Ever After" - яркая иллюстрация на тему верности идеалам классического арт-рока. Sanhedrin не стали особо мудрить со звуковой раскладкой, а просто в который раз исполнили изящный реверанс в сторону всеобщих любимцев Camel. Отказавшись от использования вокала, ребята сосредоточились исключительно на мелодиях и в итоге добились столь необходимых выразительности, артистизма и - что немаловажно - лиричности. Открывающая диск "Overture" любопытным манером сочетает последовательное развитие стройной симфонической линии (клавишные + флейта) с множественными финтами ритм-секции, подкрепляемыми густыми гитарными риффами. Эпическая пьеса "Il Tredici" выдержана в романтизированном стиле, роднящем ее как с наследием апеннинских прог-формаций прошлого, так и с другими "верблюдофилами" - французскими турками Asia Minor. Хорошо здесь буквально все: элегийные шестиструнные "размышлизмы" Гади Бен Элиши, белоснежным альбатросом рассекающая эфирные волны флейта Шем-Това Леви и, конечно, превосходные аналоговые "ковры" Авива Барнесса. В "Dark Age" немалая часть событийного ряда отводится фолк-пассажам. И хотя происхождение их по ряду признаков можно охарактеризовать как "ближневосточное", местами грани тамошних народных традиций стираются до предела, мешаясь с элементами проевропейского (чуть ли не неокельтского) мелоса. В шестиминутном опусе "The Guillotine" нас поджидают мозаичные подвижные структуры - от внушительных прозрачно-оркестровых экзерсисов до утяжеленных гитарно-органных атак. При этом Sanhedrin не обнаруживают за собой склонности к жанристским игрищам, периодическим ныркам в джазовые воды и проч., уверенно и крепко обосновавшись на массивной рок-платформе.
Думаю, описывать дальнейшие перипетии сюжетных ходов большого смысла нет. И "Timepiece", и "Sobriety", и короткая "Tema" с пролонгированным финалом "Steam" скроены с теми же умением, тщанием и воодушевлением, что и приведенные выше треки. Остается лишь пожелать парням успехов на избранном поприще и порекомендовать "Ever After" неравнодушному к симфо-арт-року меломану.

Horslips "The Book of Invasions - a Celtic Symphony" (1976)

Образовавшись в 1970 году как ирландский ответ Steely Span, Horslips довольно быстро снискали популярность не только у фольклорноориентированной аудитории, но и в среде любителей арт-рока. Тому способствовали лихость и крайне умелое внедрение традиционного инструментария в прогрессивные по сути композиции. На излете шестого годичного сезона успешной сценической карьеры участники бэнда разродились программой, принесшей им международную популярность. Речь идет о кельтской рок-симфонии, озаглавленной "The Book of Invasions".
Leabhar Gabhala Eireann - старинная хроника XII века, повествующая о далеких дохристианских временах, когда воинство богини Дану в первый день мая появилось на берегах Ирландии и развязало битву с людьми клана Фир Болг за господство над территорией. Она-то и была взята за основу при выстраивании концепции альбома. Составляющие пластинку четырнадцать треков разделены на три части в соответствии с существовавшей у древних кельтов обрядовой системой песнопений. Так, позиции с 1-й по 8-ю входят в структуру Geantraí (то есть радостный лад), с 9-й по 11-ю - Goltraí (приблизительный аналог русского плача), оставшиеся три являют нам фазу Suantraí (то бишь дремлющий лад). Но оставим в покое теории, не в них, собственно, дело. Обратимся к мелодиям.
Вступительная реприза "Daybreak", выдержанная в торжественных тонах, - это бессловесный чистопородный арт-рок, припорошенный для нарядности звуками вистла (ответственный - клавишник/духовик Джим Локхарт). Следом расположен крайне приятственный фольклорный наигрыш "March Into Trouble", предваряющий запоминающуюся благодаря флейтово-гитарным пассажам тему "Trouble With а Capital 'T'", исполненную в ключе ранних Jethro Tull (потенциальный хит, оптимально годящийся на роль сингла). "The Power and the Glory" - превосходное сочетание незамысловатых хард-роковых риффов с медиевальными органными позывными + отличная вокальная подача гитариста Джона Фина. В поп-роковом номере "The Rocks Remain" на правах певца выступает Чарльз О'Коннор (фиддл, мандолина, концертина), прекрасно справляющийся со своей ролью; в столь утонченно-оптимистичном виде данная вещь вполне могла бы облагородить любую радиотрансляцию. "Dusk" служит очередным обыгрыванием лейтмотива, заданного в "Daybreak" и красной нитью проходящего через всю историю. Бойцовым задором и неуемной энергетикой пышет "Sword of Light", благо, корни ее питаются отзвучьями застольных плясок суровых ирландских богатырей. После инструментальной интерлюдии "Dark" начинается второй акт спектакля, в центре которого - мифологический любовный треугольник (молодая девушка Грайне, ее пожилой жених Финн Мак Кумал и воин Диармайд). По настроению эта часть отличается легкостью (невзирая на трагическую развязку сюжета), а из музыкального ряда выделяются фолк-артовая пьеса "Fantasia (My Lagan Love)" и комплексный этюд "King of Morning, Queen of Day". Раздел Suantraí полнится среднетемповыми зарисовками, в коих наибольшим очарованием дышат "Drive the Cold Winter Away" (акустический дуэт гитары с вистлом) и "приtullенный" финал "Ride to Hell", варьирующийся от проникновенных элегических аккордов до невероятно задиристого харда.
Резюмирую: замечательный подарок всем поклонникам прогрессива семидесятых. Наслаждайтесь.

Обращение к подписчикам

Многоуважаемые пользователи блога Sound Voyager!
В последние месяц-полтора наметилась довольно странная и нехорошая тенденция: выкладываемые мною материалы не встречают никакой реакции. Внутренне недоумевая по данному поводу, я вынужден поставить вопрос ребром: а нужен ли этот блог вообще кому-либо? Поверьте, веду его отнюдь не для себя (без проблем могу закрыть в любой момент, благо, других занятий предостаточно). Но работать в пустоту мне тоже не с руки. Надеюсь, что хотя бы этот пост не останется без ответа.

С уважением,
С.

Marillion "Brave" (1994/1998; 2 disc version)

В английском арт-роке концептуальность всегда играла особую роль. Вспомните многозначительность Genesis'овского "Агнца...", в котором маэстро Гэбриэл по сути возродил символику урбанистической мифологии, частично унаследованную от джойсовского "Уллиса"; или же эпохальную программу "The Wall" Pink Floyd, где гениальный Уотерс, сквозь параноидальное бичевание фактов собственной биографии, вскрывает социальные язвы, поразившие британское общество. Теперь эти диски - краеугольные камни прогрессива, его путеводные звезды, отражающие реалии различных периодов истории. Однако сегодня хочется поговорить о пластинке, ставшей ярким рок-событием в девяностых годах ХХ века.
Замысел "Brave" возник в голове вокалиста Marillion Стива Хоггарта непроизвольно. Слушая новости, певец с повышенным вниманием отреагировал на историю о девочке-подростке, обнаруженной полицией под мостом через реку Северн. Беглянка не помнила, кто она, откуда, да и вообще отказывалась общаться с представителями власти. Оттолкнувшись от данного эпизода, Хоггарт сочинил каркас сюжета, впоследствии доведенный им до ума в содружестве с поэтом Джоном Хелмером. Лирические откровения Стива и Джона произвели впечатление на остальных участников коллектива. Так, в ноябре 1992 года Marillion приступили к совместным саунд-сессиям...
Основная работа над альбомом проходила в готическом замке Marouatte, расположенном на юго-западе Франции и принадлежащем Майлзу Коупленду - бессменному продюсеру The Police, основателю лейбла IRS Records. По воспоминаниям гитариста Стива Розери, удаленность этой местности от населенных пунктов вкупе с темной, мистической атмосферой древних замковых стен определенным образом воздействовала на психику: "к концу второго месяца пребывания там я ощущал себя человеком, прямиком угодившим в роман Стивена Кинга!" Таинственные флюиды Chateau Marouatte мимоходом проникли на пленку, придав характерную мрачноватую эмбиентальность произведению в целом. Изданный в 1994 году двойной лонгплей Marillion попал на 10-е место в UK Album Chart, что для заведомо некоммерческой группы можно считать пиком успеха. Об исключительности "Brave" свидетельствует обстоятельство неоднократного допечатывания тиража, продиктованное массовым спросом. Да и одноименная экранизация (1994, режиссер Ричард Стэнли) служит негласным подтверждением его уникальности. К слову, коллизиями мариллионовского шедевра вдохновлялся и мастермайнд Radiohead Том Йорк, готовясь к сотворению материала "OK Computer". Так что же такого поразительного сумели вложить пятеро англичан в 71 минуту упорядоченного наслоения звуков?
На мой взгляд, главная заслуга релиза - в практически идеальной пропорциональности элементов. Актуальность темы, помноженная на строгий, но весьма интригующий мелодический ряд, разбавленный эффектными саундскейп-отступлениями, сделали свое дело: молодежь Туманного Альбиона поддалась грустному очарованию пропитанной осенней сыростью музыки. Да и старшее поколение, ностальгирующее по театрализованным шоу грандов прог-рока, обнаружило здесь кое-что для души. Фронтмен Хоггарт с величайшей искусностью плетет меланхолично-тревожную паутину, ловко заманивая слушателя на свою территорию. И пространство, что еще минуту назад шелестело волнами невидимой реки, оглашалось гудками далеких судов и стонами чаек, внезапно взрывается безудержно-импульсивным хард-роком с почти что лордовскими органными грувами и захлебывающейся гибельным восторгом гитарой... А затем снова аккуратная рябь пиано-аккордов, шорох перкуссии, гулкое эхо баса... И неожиданно уместные тембры волынок шотландских горцев, воздающие должное храбрости маленькой героини. И бесформенно-вкусная сентиментальность, и глумление над "ценностями" среднего класса, одержимого тягой к комфорту... И опять - отзвуки призрачных вод, что с мягкой упругой силой деформируют остывающий в мертвенных сумерках берег. И размытые лондонским смогом огни, тихо исчезающие за линией горизонта...
P.S. Бонус-диск включает в себя оркестровые, инструментальные и акустические версии номеров "Brave" + содержит отдельные тематические и впервые реализованные демо-треки, предназначенные для коллекционеров.

Eyes of Blue "Crossroads of Time"/"In Fields of Ardath" (1968/1969)

В истории британского прогрессивного рока за формацией Eyes of Blue закреплен статус своеобразной кузницы кадров для нескольких замечательных составов - Big Sleep, Man и Gentle Giant. Однако творчество бэнда представляет интерес и в качестве самостоятельной единицы.
Образовались Eyes of Blue в конце 1964 года на осколках группы The Mustangs, в чьем репертуаре преобладали кавер-версии ритм-н-блюзовых хитов. Сравнительно быстро ребята завоевали любовь и уважение молодежной публики Южного Уэльса, попутно одержав ряд побед на региональных смотр-конкурсах музыкальных талантов. Их томные соул-баллады и заводные рок-н-роллы нравились если не всем, то многим. Впрочем, подобное положение дел вскоре изрядно поднаедоело самим участникам. Вехой в биографии Eyes of Blue следует считать ранний 1966 год, когда взамен выбывшего ударника Дэвида Томаса в команду влились сразу трое новобранцев - барабанщик Джон Уэзерс, органист Фил Райан и певец Гэри Пикфорд-Хопкинс. Приток "свежей крови" ускорил процесс перехода EoB в разряд профессионалов. Летом того же года они выиграли приз "Beat Contest", учрежденный газетой Melody Maker, и таким образом заслужили право на заключение контракта с лейблом Decca...
Дебютная пластинка коллектива "Crossroads of Time" - одна из первых "ласточек" поднимающего голову прото-прогрессива. По правде говоря, ритм-н-блюзовые корни здесь еще сильны и не позволяют артистам полностью оторваться от родной стихии. Но к тому моменту члены EoB прекрасно сознавали, что уже переросли привычные жанровые рамки. Это подметил и авторитетный джазмен Грэм Бонд, ознакомившийся в начале 1969 года с материалом лонгплея: "В их игре бушевала природная чувственность. При всем при том с композиционной точки зрения Eyes of Blue были и впрямь любопытны. Я различал влияния Баха и Бартока. И параллельно улавливал различные проявления по-настоящему современного рока. У них достало мужества соединить это вместе!" (Кстати сказать, в альбом вошли и две обработки пьес самого Бонда - титульный номер + "Love is the Law"). Действительно, классицистические тенденции дают о себе знать в этюдах вроде "Never Care", "Prodigal Son" и, конечно же, в вольном переложении баховской оды "Largo", где воздушные бэкграунды меллотрона создают особый, торжественно-возвышенный настрой. Ну, а поклонникам The Beatles специально предназначена абсолютно оригинальная арт-фантазия на тему "Yesterday" (раскрывать ее секреты не буду, однако ручаюсь, что в трактовке Eyes of Blue, казалось бы, известнейший до деталей мотив заставит Вас распахнуть глаза от удивления).
Через короткий промежуток времени вышел второй LP "In Fields of Ardath". И тут наши бойцы сумели развернуться по-крупному, продемонстрировав более "взрослый" саунд, замысловатые гармонии и неординарные мелодические решения. Причем основные компоненты существенно не изменились, но принцип их синтеза явственно свидетельствует в пользу приличного скачка вперед. Радует буквально все: симфо-роковая рапсодия "Merry Go Round"; препарированный в "правильном" ключе ритмичный блюз "The Light We See"; тончайшая джазовая стилизация в духе 1940-х "Souvenirs (Tribute To Django)", посвященная несравненному Джанго Рейнхардту; манерный "Spanish Blues" с превосходной дуэлью гитары Ритчи Фрэнсиса и "Хаммонда" Фила Райана; театрализованная сюита "Door (The Child That is Born on the Sabbath Day)", навевающая мысль о сценических постановках викторианской эпохи; мистическая инструментальная элегия "Extra Hour" и многое-многое другое.
После столь мощного старта для Eyes of Blue настала пора перерождений. И пусть в своем исконном виде культовая альма матер давно перестала существовать, для всех почитателей английского прото-прога она навсегда останется легендой.

David Darling "Journal October" (1980)

Назвав свой первый альбом "Journal October", Дэвид Дарлинг ничуть не погрешил против истины. Материал действительно был записан в период октябрьских сессий 1979 года на базе Tonstudio Bauer в Людвигсбурге близ Штутгарта. Девять треков программы - своеобразная фиксация каждодневных настроений артиста, по сути - его личный музыкальный дневник, выставленный на всеобщее обозрение. Отказавшись от услуг аккомпаниаторов, маэстро в одиночку воссоздал тончайший звуковой ряд, используя для этого относительно скромный набор инструментов. Акустическая и 8-струнная электрическая разновидности виолончели, перкуссия (гонги, колокольчики, тимпан) + голос - вот и весь его арсенал. Результатом же студийного затворничества стал глубокий, созерцательный и оригинальный художественный акт, условно отнесенный ловкими на ярлыки критиками к направлению "пост-боп". Однако никакими высоколобыми терминами невозможно объяснить природу феномена Дарлинга. Так что попробуем взглянуть на содержимое диска с собственной колокольни.
13-минутное вступление "Slow Return" призвано настроить слушателя на волну исполнителя. Словно медитируя над фактурой, Дэвид заполняет пространство мобильными импрессионистскими оттенками, смешивая в равных долях ближневосточную тонику, траурность и благородство пейзажных реалий осени, не упуская шанса добавить в повествование поступательно-экспрессивных пассажей, "заточенных" под минимализм. И эта атмосферная, но в то же время предельно конкретная конструкция выглядит творением рук не дебютанта, но зрелого и умудренного мастера, способного без слов выражать рвущиеся наружу эмоции и мысли. "Bells and Gongs" - краткий перкуссионный набросок, в котором, помимо упомянутых музыкальных средств, более ничего не задействовано. Миниатюра "Far Away Lights" - прообраз грядущих достижений Дарлинга, в частности пластинки "Dark Wood". Здесь его любовь к мелодическим, лишенным ритмической нагрузки текстурам находит уравновешенно-ясное воплощение. Академизм и чувственность сплетаются воедино на испещренной искусной струнной гравировкой поверхности полотна под неброским названием "Solo Cello". И в противовес строгому классицистическому пассажу следом расположена удивительно мотивная пьеса "Minor Blue", чьи аккуратные пиццикато и яркие сольные партии виолончели буквально рисуют в воздухе пронзительные картины, мерцающие красно-желтым очарованием природы. И вновь консерваторское прошлое Дэвида напоминает о себе вторым по счету опусом из разряда "Solo Cello", вызывая неподдельный восторг виртуознейшей игровой техникой. Экспериментальный номер "Solo Cello and Voice" демонстрирует авангардную сторону таланта Дарлинга: тщательно продуманное сочетание резковато-высоких хоралов с всполохами струнных навевает странные ассоциации; впрочем, в эффектности ему не откажешь. Отстраненно-астральный финал "Journal October, Stuttgart" с его неявной интригой логически замыкает эту изящную и многомерную концептуальную работу, рассчитанную на серьезного меломана-эстета. Рекомендую.