Quaterna Réquiem "O Arquiteto" (2012)

Музицирование об архитектуре – затея редкостная. Если помните, нечто подобное когда-то отважился провернуть Алан Парсонс со своим прожектом. Хотя пластинке "Gaudi" откровенно не повезло. Невзирая на старания британских умельцев, слушатели встретили релиз прохладно. Оно и понятно: на дворе стоял 1987 год. Тут уж было не до концептуального умничанья, пусть и с приставкой "поп". Общественность требовала от именитого маэстро хитов. А их запас, как выяснилось, имел нехорошую тенденцию к истощению... У бразильцев Quaterna Réquiem ситуация иного рода. Никто не ждал от команды Элизы Вайерманн (фортепиано, синтезаторы) яркости и эстрадного лоска. Ибо в истории современного прогрессив-рока ведомая ею бригада зарекомендовала себя отъявленной симфонической артелью. Более того, прежние эпические творения южноамериканской композиторши (включая произведения, воплощенные в рамках дуэта Wiermann & Vogel) преимущественно обходились без вокального наполнения. Спустя годы госпожа Элиза не изменила принципам. Внушительная коллекция пьес, собранных под вывеской "O Arquiteto", – продукт сугубо инструментальный. И, разумеется, заслуживающий серьезного внимания.

11-минутная "Preludium" разворачивается с неспешным достоинством. Опора конструкции – чистое пиано + синти-оркестровка. Постепенно звучание обогащается электрогитарными позывными Роберто Кривано, ритмом от Жоржи Матиаса (бас) и Клаудио Дантаса (ударные, перкуссия). Элиза вводит в палитру партию "Хаммонда", да и общая эмоциональная окраска трека обретает черты авантюры. Камерный нью-эйдж "Mosaicos" скреплен печатью этюда-размышления и снабжен красивыми пассажами классической гитары. Мощным комплексным саундом пропитан могучий номер "Fantasia Urbana", где давний соратник бразильской симфо-вумен Клебер Фогель с неистовой страстью терзает скрипку. Замечу, что и полифонический бэкграунд здесь выстроен на совесть. Четвертая позиция диска знаменует собой начало масштабной титульной сюиты. Путешествие в архитектурные миры подчинено строгой хронологии, поэтому за точку отсчета берется рассказ об итальянце Донато Браманте (1444–1514) и его известнейшем сооружении – базилике Святого Петра в Ватикане. Органно-струнный пафос при обширной рок-поддержке подчеркивает величие этого памятника средневекового зодчества. История о Жюле Ардуэне-Мансаре (1646–1708) подана с французской изысканностью – в стилизованном под старину кружевном барочном наряде. Далее по списку – органический шедевр "Дом над водопадом" американца Фрэнка Ллойда Райта (1867–1959), музыкально обставленный в манере мелодического оркестрового брасс-прога с налетом драматизма; незыблемый идеал La Sagrada Familia великого испанца Антонио Гауди (1852–1926), изобретательно решенный в жанре эклектики; кафедральный собор города Бразилиа, воздвигнутый соотечественником наших героев, убежденным коммунистом Оскаром Нимейером (1907–2012), – отсюда сплав национальных мотивов самбы с хитроумными авант-плоскостями. В свете вышеперечисленного колоритный финал "Postludium" напоминает преклонение головы пред совершенством формы и одновременно – благодарный реверанс, адресованный в вечность.

Резюмирую: солидная арт-панорама, предназначенная любителям многоярусного рок-симфонизма с концептуальным уклоном. Советую приобщиться.

Quaterna Réquiem

Luciano Basso "Voci" (1976)

"И сегодня, 30 лет спустя, альбом "Voci" заставляет меня удивляться, невзирая на сильно изменившийся за последние годы собственный композиторский стиль" (Лучано Бассо, 2007 г.). Подобное признание некоторые сочтут кокетством, хотя вряд ли мэтр итальянской сцены так уж кривил душой. Просто его "прогрессивный" рок-дебют остается по-настоящему яркой, крепкой и солидной программой. Однако прежде, чем войти в когорту профессионалов, предстояло одолеть долгую дорогу ученичества. Вот этим Лучано и занимался. Ребенком осваивал фортепиано. С 15-летнего возраста постигал теорию контрапункта и искусство композиции в Венецианской консерватории имени Бенедетто Марчелло. Дальше оттачивал пиано-технику под руководством опытных педагогов. Кроме того, активно сочинял репертуар для различных камерных ансамблей и принимал участие в фестивалях современной музыки. Главным же качеством, заставлявшим Бассо неустанно расширять горизонты познания, являлся жгучий интерес ко всему новому. При его востребованности в концертной академической среде можно было бы не суетиться и преспокойно плыть по течению. Но такой вариант молодой плодовитый автор исключил для себя сразу.

Если верить позднейшим высказываниям маэстро, основная цель при создании "Voci" – избавиться от звуковых клише симфо-рока, направив соническую энергию в некое универсальное измерение. Правда, выбранные им инструментальные средства свидетельствовали как раз об обратном. Достаточно взглянуть на состав: Лучано Бассо (фоно, орган, меллотрон, электропиано, клавесин), Луиджи Кампалани (скрипка), Микеле Дзордзи (гитара), Массимо Пальма (виолончель), Мауро Периотто (контрабас, бас-гитара), Риккардо Да Пар (ударные). Впрочем, не нашего ума дело вступать в идейные споры с зачинщиком действа. Потому перейдем к деталям. Светлые камерные тона, где верховодят клавишные и скрипка, определяют мелодический антураж первой половины трека "Preludio". Филармоническая закваска здесь просчитывается не только в области формы, но и с позиций драматургии. Даже при электрическом ритм-напоре мастермайнд старается не изменять принципам "большого стиля". В дуальной связке "Promenade I°"/"Promenade II°" характерные для итало-прога элементы соседствуют с колоризмом гармонии, отсылками к светской музыкальной культуре эпохи Возрождения, обильными пианистическими эскападами и нарочито безэмоциональным лейтмотивом, в котором при желании усматривается классическое ехидство. Титульная сюита – масштабный полифонический комплекс, подчеркивающий благородное происхождение арт-рока. Возвышенный тематизм а ля Рахманинов перемежается хэкеттовскими позывными гитары Микеле Дзордзи и щедро оркеструется при помощи остальных ансамблистов. Венчает картину редчайшей красоты 9-минутный номер "Echo", уравнивающий в правах религиозно-космическое совершенство окаймленного флойдическими нотами синти-хорала и шквалистые вкрапления Hammond-driven прогрессива. В виде CD-бонуса прилагается черновой набросок под названием "Mignon", сумбурно отображающий момент сближения Бассо с эстетикой рока.

Резюмирую: превосходный по многим показателям художественный акт, одна из подлинных жемчужин прогрессива середины 1970-х. Рекомендую.

Luciano Basso

Ciccada "The Finest of Miracles" (2015)

Детство – пора чудес. Но многим ли из нас дано пронести сквозь годы ощущение волшебства? От первых весенних гроз, раскаленных июльских крыш, упоительных травяных ароматов, звонкоголосой палитры дождя и закатных красок, разлитых над безбрежностью леса... Афинскому композитору Николасу Николопулосу в этом отношении повезло. Свое воспоминание о сказке он бережно хранит до сих пор. Что отражается и в музыке ведомого Ником (духовые, клавишные) квартета Ciccada. Стартовали греки на удивление замечательно. Дебютный релиз "A Child in the Mirror" стал одним из главных прог-событий 2010-го. Исполнение, продюсирование, дизайн буклета – все было сделано на высоте. Солидное количество хвалебных рецензий убедило Николопулоса в правильно выбранном курсе. Недолго отдохнув, рулевой Ciccada взялся прокладывать новый маршрут в океане творчества. Без ненужной суеты маэстро оформил лирику, выстроил насыщенный мелодический ряд. И в интервале с октября 2012-го по июнь 2014-го группа при поддержке внушительного числа гостевых персонажей записала программу "The Finest of Miracles", мастерингом которой занимался признанный ас студийного ремесла Уди Кумран.

Инструментальное начало "A Night Ride" гарантированно заставит трепетать ноздри симфо-прогера, обожающего сочетание аналоговых синтезаторов, филармонических струнных пассажей, фольклорных вензелей флейты в обнимку с рекордером и хард-роковых гитарных вспышек. Меллотроновый хорал, атмосфера камерной чистоты, скрипичные пиццикато и теплый вокал Евангелины Козони на полях трека "Eternal" постепенно обрастают полновесной электрической аранжировкой. И вот уже реет над бездной мощный тембр "Рикенбекера" от басиста Юхана Бранда (Änglagård, Thieves’ Kitchen) при ударной поддержке Янниса Илиакиса; активно вовлекаются в процесс трубы, кларнеты, виолончель, скрипка; а комплексный саунд ансамбля благодаря ухищрениям звукоинженера прозрачен, ясен и совершенно не грешит избыточностью. Мифологический аспект пьесы "At the Death of Winter" навеян содержанием книги Майка Хардинга "Зеленый человек" (распространенный в эпоху Средневековья символ – элемент декоративного скульптурного орнамента). Музыкальная же часть складывается из многоголосия вкупе с щедрым перкуссионным сопровождением (как тут не вспомнить Gentle Giant) и джазовых виньеток Йоргоса Мухоса (гитары, пение) на фоне монументальных аккордов меллотрона. Медиевальные ренессансные мотивы с заездом в "джетроталловость" автоматически выделяют из общего ряда прелестную вещицу "Around the Fire". Да и симпатичная интерлюдия "Lemnos (Lover's Dance)" по архитектонике близка произведениям незабвенных чародеев Gryphon. Но центром притяжения, по мысли авторов, обязана служить 5-частная сюита "The Finest of Miracles". Собственно, так и выходит. Ибо где еще встретишь столь удачное хитросплетение фрагментов дарк-авангарда, пасторального фолк-рока, пышного брасс-убранства, хрустальной осенней меланхолии, напористого полифонического прогрессорства и атональных академических контрапунктов?

Резюмирую: великолепный подарок ценителям симфонического фолк-арта, скроенного по нестареющей рецептуре блистательных коллективов 1970-х. Удачное приобретение в коллекцию меломана.                             

Ciccada  

Brainchild "Healing of the Lunatic Owl" (1970)

Одноальбомные команды вроде Brainchild – немой укор будущему летописцу прото-прогрессива. Казалось бы, в CD-формате переиздавались неоднократно, а информации о группе практически нет. Доподлинно известно лишь место образования: городишко Ньюкасл в Северной Ирландии (графство Даун). Ну и состав ансамбля также не является тайной. Для пользы дела огласим полностью: Билл Эдвардс (электрическая и акустическая гитары, вокал), Крис Дженнингс (орган, фортепиано), Брайан Уилшоу (саксофоны, флейты), Харви Коулз (бас, вокал), Дэйв Мюллер (ударные), Ллойд Уильямс (труба), Иэн Госс и Пэт Стракен (тромбоны). Как видите, количество духовых здесь солидное. Из чего можно заключить, что коллектив прокладывал свой путь в брасс-роке. В общем-то, так оно и было. Не ахти какое новаторство, скажете? Верно, на рубеже шестидесятых–семидесятых подобного рода бэндов хватало. Оставим в покое Chicago c Blood, Sweat & Tears. Во-первых, это Штаты, а во-вторых, общий момент для сравнения (иными словами, клише). Если уж выстраивать параллели, то с британцами – The Alan Bown, The Greatest Show On Earth, Samurai. Но и от соплеменников Brainchild несколько отличались. Попробуем разобраться, чем именно.

Ритм-энд-блюзовые риффы, оттенок психоделии, джазовый флер, мелодический структурализм и постоянные смены рисунка на протяжении трех с половиной минут – вот примерная картина вступительного номера "Autobiography". Робость/наглость дебютантов тут отсутствуют напрочь. Азарт + уверенная игровая техника = чистое удовольствие. Ребята купаются в собственном творчестве, и кайфом от процесса намеренно заражают слушателя. В заглавной вещи варьете-монолог Коулза расцвечен пятнами интриги. Напевный мотив блуждает в андеграунд-тоннелях, то поворачиваясь симфо-джазовой стороной, то наливаясь смурью. Вообще, артистизм – естественная для Brainchild среда. Что доказывает и театрализованная фреска "Hide From the Dawn", где брасс-подпитка особенно значима. Да и певческая схема с разложением на два голоса, отдаленно напоминающая Gentle Giant, добавляет парням козырей. С драйвом у ирландских затейников тоже порядок. Достаточно включить "She’s Learning": перекличка "Хаммонда" и духовой секции, басовые междометия, гитарный галоп на фоне дробных ударных снимают любые вопросы. 9-минутный опус "A Time A Place" уравнивает в правах симфо-джаз, цепкие прото-артовые куски на r'n'b-платформе, склонность к драматической повествовательной манере и эстрадную заводную искрометность. Унисонная фанк-полифония стартовой фазы пьесы "Two Bad Days" перетекает в музыкальный мини-спектакль Харви Коулза – любителя щегольских эффектов, знающего толк в сочинительстве. Эмоциональный звуковой парад продолжает акустическая фолк-элегия "Sadness of a Moment": сетка незамысловатых гитарных аккордов, флейта, душевное изложение текста... Тихая, уютная атмосфера. Чего же еще желать? Разве только буффонады под занавес, каковой служит финальный аттракцион "To B". Монотонность флейтовой рефлексии спустя время сметает напористый свинг, и венчает историю буйная авангардная какофония из серии "тушите свет". Занавес.

Резюмирую: один из лучших саунд-актов раннего британского фьюжн-арта. Рекомендую всем ценителям жанра.

Brainchild

Thieves' Kitchen "The Clockwork Universe" (2015)

Практику британско-шведского музыкального сотрудничества на паритетных началах в разряд системы возвел Энди Тиллисон. Как известно, первые альбомы проекта The Tangent творились им в тесной связке с доброй половиной состава The Flower Kings. Позднее англичанам удалось оттянуть внимание на себя, но тенденция приглашать варягов сохранилась. И вот вам образцово-показательный пример подобного взаимодействия. Издавна тяготевшие к сложным формам неопрогеры Thieves' Kitchen окончательно превратились в искусных джаз-роковых артистов. Случилось это, разумеется, не вчера. Просто экс-лидер бэнда Марк Роботэм продвигался к желанной территории с некоторой оглядкой на прошлое. Тогда как завладевший инициативой гитарист-холдсуортовец Фил Мерси впоследствии позволил группе уйти в натуральный креативный отрыв. Но мы не договорили о знаковом скандинавском присутствии. К переманенным из Änglagård Томасу Юнсону (клавишные) и Анне Хольмгрен (флейта) ныне примкнул их соотечественник и коллега по основной группе Юхан Бранд (бас). Чья экспрессивная и мощная техника, по признанию Мерси, идеально дополнила саунд ансамбля. В общем, испытание программой "The Clockwork Universe" новобранец выдержал с честью. И слава богу. Ну а теперь к содержанию.

Концептуальный посыл диска – серия повествований о людях науки, их чаяниях, свершениях, разочарованиях и тяжком опыте познания в условиях изменчивых индустриальных будней. На старте имеем томный джазовый флер фрески "Library Song". Тембровые лирические откровения фронтвумен Эми Дарби ведут нас сквозь полумрак инструментальных фьюжн-закоулков. Чувствуется, что мастермайнд Фил прочно сработался с приверженцем аналогового звучания Томасом. Гитарно-органные гармонии обоих воспринимаются единым целым. Необходимые объем и завершенность композиционным упражнениям дуэта придают маневры ритм-секции (Бранд + ударник Пол Мэллайон из Joff Winks Band и Antique Seeking Nuns). Игривый настрой номера "Railway Time" уместно разбавляется атмосферно-меланхолической партией флейты от госпожи Хольмгрен. Да и родные для всякого Ängla'мана меллотроновые краски Юнсона тут как нельзя кстати. Невыразимая словами хрупкость бытия прекрасно иллюстрируется средствами музыки на полях этюда "Astrolabe" – дивного электроакустического камерного трио (пиано, гитара, бас). Пьеса "Prodigy" функционирует по смешанным правилам: от частокола риффов к поэтической рефлексии, и обратно, к истокам драйва. Центральным сегментом действа можно считать 20-минутную сюиту "The Scientist’s Wife". Авторские амбиции конгломерата Мерси/Юнсон/Дарби реализуются в соответствующей мере: джазовые стринг-проходы, винтажный бэкграунд клавишных, вплетение пасторальных мотивов, колюче-брутальные пассажи "северной" школы с непременным тройственным союзом меллотрона, "Хамонда" и Fender Rhodes пиано, а также тончайшее светоносное дыхание флейты. Безвокальный финал "Orrery" остается за шведами. Альянс Томаса и Анны органичен, глубок, задумчив и аскетически красив, ибо таит намек на вековечную суть, скрытую за пределами языка...

Резюмирую: очередная достойная пластинка от интернациональной формации Thieves' Kitchen. Рекомендуется любителям прогрессив-джаза, кентербери-рока и ностальгического арта новой эры. 

Thieves' Kitchen

Alain Goraguer "La Planète Sauvage" (1973)

Хороший аранжировщик – категория штучная. А в том, что Ален Горагер (р. 1931) один из лучших, можно не сомневаться. Его угораздило появиться на свет в городе-курорте Ницце. По воле родителей мальчуган брал уроки игры на скрипке, но с этим инструментом романа не получилось. Зато фортепиано пришлось Алену по вкусу. Затем началась война и стало не до музыки... В конце 1940-х страстью Горагера сделался джаз. Впрочем, не забывалась и классическая гармония, которую он осваивал в Парижской национальной консерватории под руководством именитого наставника Жюльена Фалька (1902–1987). Почетное второе место на любительском джазовом конкурсе позволило молодому французу окончательно расстаться с средиземноморской провинцией и перебраться в столицу. Далее – цепочка примечательных встреч: Борис Виан, Серж Генсбур... Первые записи в составе оркестра и собственного трио. И наконец – работа в кино. Видно, к этому Горагера вела сама судьба. Ибо фактуру изобразительного материала маэстро умел воспринять, как мало кто другой. Пиком же композиторской карьеры Алена считается фантастическая анимационная лента Рене Лалу "Дикая планета", удостоенная специального приза в Каннах. Не вдаваясь в идейные перипетии сюжета, побеседуем об интересном – саундтреке к мультфильму.

25 звуковых секций представляют собой бесконечный стилевой аттракцион. Ясно, что без электроники sci/fi-картине не обойтись. Синтезаторы Горагер использует на редкость тактично, в сочетании с оркестровкой и прифанкованным ритмом. Причем в контексте фазы "Deshominisation (I)" отчетливо улавливаются мессианские реминисценции а ля "Dies Irae" (не иначе как тонкий намек на академическое образование автора). По мере знакомства с содержимым нащупывается сквозной лейтмотив. И тут обнаруживаешь очередную грань сочинительского таланта Алена: ненавязчивость. Узнаваемую последовательность аккордов он периодически прячет в напластованиях иных – где-то аморфных, где-то подчеркнуто рефлексивных этюдов. Замечательно реализована тональная связка cпейс-фанк ("Course De Ten") – психоделик-прог ("Ten Et Medor"); в фантазии творцу уж точно не откажешь. Чарующие межзвездные трипы с женским вокализом ("Ten Et Tiwa Dorment"), механистичный роботизированный синти-марш ("Ten Est Assomme"), мистериальный коктейль из лирики пополам с конструкционным хаосом ("Abite") плюс искусная псевдобарочная элегия для клавесина и флейты ("Conseil Des Draags") – где еще встретишь подобное торжество эклектики? А ведь помимо вышеуказанного имеются: симфо-артовый транс-вояж "La Femme"; дуальная прогрессивная авантюра "Mort De Draag"; безумная авангардная фреска "L'Oiseau"; напоминающая дурной сон маниакальная шизо-схема "Attaque Des Robots"; отвязная пародия на вальс "Les Fusées"; смачный космический рок "Générique" с практически гилморовской гитарной фразировкой; невеселое раздевание в замедленном темпе ("Strip Tease") с не пойми откуда выскакивающим чудным тандемом дразняще насвистывающего сакса и нахальной, подстрекающей к чему-то большему флейты.

Разумеется, названо отнюдь не всё. Но остальное вы сможете открыть лично: диск, несомненно, заслуживает внимания.

Alain Goraguer

Pingvinorkestern "Push" (2014)

Нет, это не скандинавский аналог культовой группы The Penguin Café Orchestra. С бригадой Саймона Джеффса героев данного обзора роднит любовь к камерному формату и склонность к использованию не самых стандартных для рок-музыки инструментов (например, укулеле; на нем играют абсолютно все члены бэнда). В остальном шведский ансамбль наследует иронической фьюжн-проговой традиции (Фрэнк Заппа, Ларс Холльмер), не стесняясь мимолетных поп-флюидов. Замечу, что к перспективной молодежи участников Pingvinorkestern отнести при всем желании не получится. Каждый из них уже перешагнул 50-летний рубеж. Однако энергии, таланту, чувству юмора, вкусу и полету фантазии кудесников из Мальмё может позавидовать любой дебютант. Заправляет процессом женщина – Сюзанна Юханссон (вокал, скрипка, перкуссия, флейта, мелодика), у которой в подчинении имеются четверо здоровых мужиков: Матс 'Lödder' Фредрикссон (гитары, вокал, перкуссия), Стефан Дернбрант (вибрафон, ксилофон, гармоника, перкуссия, флейта, мелодика), Мике Валль (гитары, перкуссия) и Шайни Мак (бас, пила, синтезатор, перкуссия). Позиционируя себя пост-модернистами, северяне осуществляют взаимопроникновение различных саунд-материй. Тем не менее за внешней буффонадой проглядывают профессионализм и стопроцентное владение ситуацией.

Релиз пронизан дыханием шапито (общеизвестно: шведы питают особую слабость к цирковым атрибутам). Отсюда и говорящие ярлыки вроде "Madam Else's Genuine Flea Circus" или "Alfred the Clown and His Highly Trained Poodles". Впрочем, действовать Pingvinorkestern предпочитают опосредованно. И потому не стоит удивляться коллективному фланированию от балагана к комнатенке ужасов. Вот, допустим, вступление, где авантюрно-вкрадчивая интонация постепенно разрастается до кондиций эстетской фолк-схемы. Любопытно, правда? Дальше еще лучше. От неожиданной драматической интриги ("Who Are You?") артисты переходят к сути ультрасовременной полубалладной истории ("As Hard As They Come"), после чего запускают в стратосферу изысканный chamber-фьюжн ("You Got A Light, Mac?"), обладающий чертами авангардного джаз-рока. Меланхоличный вальс "In Too Deep" в плане атмосферы напоминает "The Rain is a Handsome Animal" уникальных американцев Tin Hat. Дьявольский угар "Клоуна Альфреда и его дрессированных пуделей" сменяется шикарной синтетической фреской "Mood Swings" – альянсом филармонической ясности и мощного хард-рока образца XXI века. Мотивный номер "No, But I've Got A Dark Brown Overcoat!" структурно заточен под саундтреки 1960-х, тогда как лирический камерный эскиз "A Postcard From Copenhagen" тяготеет к фольклорной мечтательности. Пьеса "The First Light", вопреки названию, уподобляется пост-готической дарк-мессе. Перчику добавляет и расположенная рядом зарисовка "Creepy", эталон мрачнейшего гротеска. Замыкает шеренгу рассудочный, журчащий акустикой и хрустальным тембром вибрафона трек "Me & The Wave", пленяющий холодным очарованием Балтийских просторов.

Резюмирую: оригинальный и весьма изобретательный альбом, выгодно отличающийся от большинства якобы "прогрессивных" пластинок новой эры. Пропускать не советую.

Pingvinorkestern

L'Engoulevent "L'Île Où Vivent Les Loups + Étoifilan" (1977/1979)

Не знаю, чем объясняется любовь жителей канадской провинции Квебек к фольклорным мотивам, но пик ее пришелся на начало семидесятых. Множество студентов, аспирантов и остальной молодежи с гитарами в руках принялось активно самовыражаться на языке авторской песни. Одним из таких инициативных товарищей был Мишель МакЛин. Вместе с хиппующим приятелем Клодом Ляфрансом он создал дуэт Les Karrik. Акустический фолк-шансон тандема очаровал монреальскую тусовку, в итоге ребят приютил лейбл Les Disques Zodiaque. Две пластинки, несколько синглов – вот, собственно, и всё. Невзирая на популярность, телевизионные концертные съемки и широкую радио-ротацию, Les Karrik исчезли из поля зрения публики. Клод подался в сольное творчество, Мишель (гитара, вокал) объединил усилия с Пьером Моро (фортепиано, клавесин). К 1976 году оформилось ядро камерного ансамбля L'Engoulevent, куда также вошли Франсуаза Туркотт (скрипка) и Руссель Ганьон (виолончель). Ритмическую поддержку квартету обеспечивал перкуссионист Поль Пикар (Maneige). А в отношении аранжировки МакЛину с коллегами здорово пригодились советы многоопытного скрипача Бернара Кормье (Conventum), коего по общему согласию записали в соавторы.
1 ноября 1977 г. увидел свет дебютный альбом L'Engoulevent "L'Île Où Vivent Les Loups" – яркий образчик антиэлектрического фолк-арта. Десяток представленных треков невелик по размеру, но предельно насыщен деталями. От стилизованных под "народный" мелос струнных пассажей и аккордового боя в рамках вступления "La Gigue du truck rouge" компаньоны ловко перемещаются в область хорально-инструментального chamber-повествования ("Les Vieux Trains"). Неподдельной грустью наполнена замечательная баллада Пьера Моро "Départ" с лирическим пиано-аккомпанементом, душещипательной партией скрипки и меланхоличными вокальными излияниями фронтмена Мишеля. Титульный номер – по-хорошему театральная конструкция, состоящая из разнопородных и все же превосходно сочетаемых друг с другом элементов. 19 секунд неоклассической фортепианной миниатюры "Ti-boutte (1ière partie)" служат прелюдией к комплексной напевной фреске "Voix et violon", для воплощения которой МакЛин привлек старину Ляфранса (гитара), вышеупомянутого маэстро Кормье (скрипка), Джека Кантора из Harmonium (виолончель), Жака Лорена из Brégent (бас), Жан-Луи Ганьона (тромбон) и Клода Блюа (французский рожок). Типично франкофонская склонность к эмоциональному пересказу проклевывается в контексте истории "Légende de la chasse-galerie". Впрочем, нагнетать драматизм L'Engoulevent способны и без слов, что подтверждает этюд "La Nouvelle". Бесподобен страстный вокальный монолог "Je me demande", оттеняемый unplugged-аранжементом. Финальный миньон "Ti-boutte (2ième partie)" – выразительная, тщательно выверенная точка. Для комплекта CD дополнен 25-минутной программой "Étoifilan" (1979), заявленной как звуковая интерпретация одноименной детской книжки Бертрана Готье. В жанровом плане – полноценный прог-рок (Моро использует полифонические синтезаторы, наличествуют ритм-секция, духовые и хор), авантюрный, но по большому счету лишенный шарма первенца.
Резюмирую: весьма оригинальный пример фолк-артовой драматургии, отличный подарок для приверженцев направления 'Prog Quebec'. Рекомендую.

L'Engoulevent

Oblivion Sun "The High Places" (2013)

От роскошного симфо-фьюжн-прога через умиротворяющий арт конца 1970-х, коммерческий АОР 1980-х, экспериментальную соническую гущу 1990-х и ностальгические грезы нулевых родоначальники ансамбля Happy The Man пришли к комплексному прогрессиву технологической эры. Да, Oblivion Sun не открещиваются от прославленной вывески (это было бы по меньшей мере странно). Собственно, если почитать интервью Стэнли Уитакера (гитары, вокал) и Фрэнка Уайетта (клавишные, духовые) различным музыкальным изданиям, сложится впечатление, будто делиться воспоминаниями о минувших днях HTM им куда интереснее, нежели рассказывать о своем текущем проекте. Оно и понятно: молодость – лучшее, что случается с нами. Однако запас вдохновения у мастеров не иссяк. И потому ветераны рок-цеха при любой возможности готовы заново седлать коней.

С момента издания дебютной безымянной программы Oblivion Sun в структуре бэнда произошли изменения: синтезист Билл Пламмер, басист Дэйв ДеМарко и ударник Крис Мэк распрощались с многоопытным тандемом. От дополнительных клавишных услуг Стэн и Фрэнк решили избавиться, а на вакантные места участников ритм-секции позвали старожилов балтиморской сцены Дэвида Хьюза (бас, вокал) и Билла Брассо (ударные, перкуссия). Приток свежей крови положительно сказался на результатах: субъективно, вторая пластинка OS воспринимается не в пример целостнее предшествующей работы.

Тон задает бессловесный этюд "Deckard" – модерново звучащий прог-фьюжн, выполненный с минимальной оглядкой на прежние достижения. Маэстро Уайетт по обыкновению гнет симфоническую линию, задействовав синтезаторы и язычковые духовые инструменты, тогда как Уитакер рассекает пространство отточенными джаз-роковыми фразами электрогитары. Любовь Стэна к фэнтези-сюжетам находит отклик в структуре номера "March of the Mushroom Men" с его яркими оркестровыми красками и классическим построением композиции. Песенная баллада "Everything" – вполне традиционный расклад для unplugged-посиделок где-нибудь на канале MTV; очень американский по духу кунштюк в довольно симпатичной обертке. Градус серьезности тут, естественно, понижается, но, с другой стороны, почему бы не предаться лирике, коль желание есть? На таком фоне бескомпромиссная пьеса "Dead Sea Squirrels" выглядит инородным телом: стальная, гипнотическая мрачность пассажей, ритмическая мощь и легкий оттенок восточной микрохроматики. Остальную половину диска занимает титульный эпический опус (22:22 мин) авторства Уайетта. Сказочная по сути конструкция в шести актах своим названием отсылает к раннему сочинению того же Фрэнка "Merlin of the High Places" (1976). Но в отличие от пасторальной красоты и мифологической образности исконного творения нынешнее произведение ориентировано на драматическое вокальное повествование вкупе с напористой игрой ансамблистов. И только редкие мгновения мечтательной клавишной рефлексии позволяют говорить о нерасторжимой внутренней связи отстоящих во времени полотен.

Резюмирую: во всех отношениях крепкий релиз и хороший повод для знакомства с очередным воплощением легендарных Happy The Man.

Oblivion Sun

Sunbirds "Sunbirds" [plus 2 bonus tracks] (1971)

Рождение спецпроекта Sunbirds связано с именем Клауса Вайсса (р. 1942). К началу семидесятых этот немецкий ударник успел поработать в квартете Клауса Дольдингера, оркестре Эрвина Лена и дюжине различных составов джазового толка. Будучи авантюристом по духу, Клаус отважился замутить разовый фьюжн-акт, куда зазвал коллег из стран Старого и Нового Света. Подельниками Вайсса стали: австрийский органист Фриц Пауэр (р. 1943), голландский флейтист Фердинанд Повель (р. 1947), англо-бельгийский гитарист Филип Катеринэ (р. 1942) и многоопытный американский басист Джимми Вуд (р. 1929). Каждый из вышеназванных джентльменов – блистательный профессионал сцены. Но внушительнее прочих смотрелась фигура мистера Вуда, на счету коего значились совместные сессии с признанными легендами жанра – Луи Армстронгом, Чарли Паркером, Эллой Фицджеральд, Майлзом Дэвисом, Диззи Гиллеспи и Сарой Воэн. Кроме того, до своего переезда в Европу (1960 г.) Джимми несколько лет играл в биг-бэнде Дюка Эллингтона. А уж это, согласитесь, всем школам школа. Итак, в 1971-м на фоне мюнхенской панорамы судьба соединила вместе пятерых амбициозных музыкантов. Так и появился мистический краут-джазовый конгломерат Sunbirds.

Идеи для сочинений черпали отовсюду. Эзотерика Востока, космические открытия, яркие туристические впечатления и просто воспоминания детства – на полях искусства смешалось многое. При этом сквозным концептуальным началом выступал монотематический пунктик. В определенном смысле, творчество Sunbirds обратно пропорционально прогрессиву с его бесконечными коллажными вывертами. Тут действие тяготеет к размеренности. И в данном отношении показательна "качающая" структура номера "Kwaeli", где в притворную гитарно-флейтовую полудрему вторгаются холерические вспышки ритма и зигзаги электропианных пассажей Пауэра. Последовательное раскручивание спирали "Sunrise" протекает в рамках мелодической константы. А центром схемы служит нарезаемый Вудом басовый квадрат, монументальный контур которого украшают интригующие сонические детали. В мареве эпического полотна "Spanish Sun" навязчиво мельтешат фигурные миражи, сотканные из созвучий флейты, выпуклых гитарных линий и затейливых клавишных нюансов, лишенных всяческого намека на оркестровую помпезность. В оформленном Фрицем этюде "Sunshine" кудесники из Sunbirds наконец-то позволяют себе хорошенько побаловаться драйвом. Колоритный ретроспективный джаз-рок с бурными инструментальными эскападами и незначительным привкусом фанка выглядит стилевым особняком в ряду рассудочных картин-путешествий. 9-минутная пьеса "Sunbirds", невзирая на элементы раги и нарочитую медитативность, приближена к западным реалиям, о чем свидетельствуют характерные органные партии. Ну а для тех, кто обожает миловидные джем-десерты в ключе раннего Эла Купера, имеется превосходный "Blues for D.S." авторства Джимми Вуда. Бонусами заявлены загадочная фьюжн-фреска "Dreams" и лихой бурлеск "Fire Dance" с реализованной в 1973 году пластинки "Zagara".
Резюмирую: оригинальный сплав настроений, сюжетов и фантазий, приготовленный настоящими мастерами джаз-рока. Пропускать не советую.

Sunbirds