Solaris "Marsbéli Krónikák (The Martian Chronicles)" (1984)

Литература - вечный двигатель классического прогрессива. Эпические сюжеты Гомера и Данте, Льва Толстого и Эдгара По служили и служат надежным источником для идейных схем концептуалистов от арт-рока. Рэй Дуглас Брэдбери - в той же когорте почитаемых книжных имен. Вы только вспомните: "...Под факелами на аллеях, держа в руках извергающих тончайшую паутину золотых пауков, еще бегали заигравшиеся дети. Тут и там на столах, булькающих серебристой лавой, готовился поздний ужин. В амфитеатрах сотен городов на ночной стороне Марса смуглые марсиане с глазами цвета червонного золота собирались на досуге вокруг эстрад, откуда покорные музыкантам тихие мелодии, подобно аромату цветов, плыли в притихшем воздухе..." Разве можно пройти мимо такого? Вот и венгры Solaris не удержались от соблазна. Дебютировать им выпало в не самый удобный период, но ребята знали, на что отважились. Сочинив программу по мотивам брэдберианских "Марсианских хроник", пятеро инструменталистов собрались в 1983 году на базе студии мадьярского Радио-8. Здесь их уже ждали матерые звукоинженеры. И плодом совместных усилий артистов и техников явилась запись, коей суждено было впоследствии сделаться культурным феноменом восточноевропейского прог-рока.  

Красная планета в трактовке Solaris предстает синтетической сферой, наполненной ребячьими голосами, мрачными секвенциями и атмосферными всполохами. Это, если судить по вступлению "Marsbéli Krónikák I", в одиночку оформленному клавишником Робертом Эрдешем. Иная картина приоткрывается на просторах "Marsbéli Krónikák II-III". Тут вам и лирический фортепианно-флейтовый мелос, и вихревые гитарные облака, и пафосные хоральные фрагменты. 13-минутная фаза "Marsbéli Krónikák IV-VI" выступает в качестве комбинационной структуры, грамотно соединяющей в себе электронные протуберанцы с мощной рок-оркестровкой. В общем, новички, помимо дерзновенности замысла, сумели блеснуть игровым мастерством и взвешенным подходом к искусству композиции. Лишним подтверждением амбициозности венгерского молодняка выглядит скоростная пьеса "M'ars Poetica", построенная на сочетании виртуозных приемов из области симфонического арта с хмельным фольклорным духом сугубо земного свойства. Романтическим светом напоена фреска "Ha Felszáll A Köd (If the Fog Ascends)" - бенефис Аттилы Коллара, чье безупречное владение духовыми со временем станет фирменным атрибутом Solaris. "Apokalipszis (Apokalypse)" - поле эстетической битвы, где не на жизнь, а на смерть сходятся хард-, арт- и фолк- стихии. Следом за 30-секундным пассажем для рекордера "E-Moll Előjáték (Prelude In E Minor)" разворачивается колючая драма "Legyőzhetetlen (Undefeatable)", нашпигованная острыми гитарными партиями Иштвана Циглана в паре с Чабой Богданом и коллективными ритмическими финтами. Итог большому космическому путешествию подводит симпатичный номер "Solaris". А "на десерт" - два бонуса: "Orchideák Bolygója (The Planet Of Orchids)" да "A Sárga Kör (The Yellow Circle)", также решенные в ключе экспериментального стилевого симбиоза.

Резюмирую: один из лучших релизов прогрессива восьмидесятых и необходимое прибавление в коллекцию каждого меломана. Наслаждайтесь.   

Wally "Valley Gardens" [plus 2 bonus tracks] (1975)

Дебютная пластинка британского ансамбля Wally шума не наделала. Однако благодаря стараниям продюсеров - популярного телеведущего Боба Харриса и легендарного арт-рокера Рика Уэйкмана - удостоилась положительных отзывов в прессе. "Их звучание сродни заокеанскому, - читаем в колонке рецензента из газеты Melody Maker. - Нечто среднее между Crosby, Stills, Nash & Young и America с налетом английского фолка и штатовского рока нового образца. <...> Определенно, релиз не для каждого, но послушать его все-таки стоит". Что ж, старт и впрямь был взят неплохой. И, чувствуя неизбывный энтузиазм подопечных, мистер Харрис (насколько позволял ему рабочий график) помогал ребятам аранжировать композиции для следующей программы. Уэйкман на тот момент усиленно продвигал сольную карьеру, посему все производственные тяготы целиком легли на плечи Боба. В начале 1975 года участники секстета при поддержке гостевых вокалистов-инструменталистов дружно открыли совместные сессии в лондонской студии Morgan. А уже через пару-тройку месяцев широкая общественность могла оценить по достоинству свежий лонгплей Wally. Интерес к альбому подогревался за счет грамотной раскрутки команды. В феврале 1975-го шестерка выступила в вечернем ТВ-шоу на региональном телевидении, где исполнила несколько вещей с "Valley Gardens". Так что заинтересованному зрителю оставалось дождаться скорого выхода диска, дабы прикупить желанный винил...  

Четыре пьесы, включая 19-минутный финальный эпик. Каждая со своим лицом и окрасом. Точкой отсчета служит крайне привлекательный заглавный номер. В пролонгированном интро замечательно соединились синти-Муговые гармонии Ника Гленни-Смита, стил-гитарные петли Пола Миддлтона и электрогитаризмы Роя Уэббера. Не перебарщивая с симфо-проговым саундом, Wally в контексте того же произведения беспрепятственно выдают мечтательные космизмы а ля Nektar, после чего циклически (согласно канону сонатной формы) завершают действо искристыми клавишно-струнными проходами. Любителям романтических поп-баллад предназначена "Nez Percé" с ее мелодичными фортепианными аккордами, бэк-вокальным присутствием афроамериканской дивы Мэделин Белл и выразительными скрипичными пассажами Пита Сейджа. "The Mood I'm In" переливается хрустальными позывными электропиано, накрапывающей акустикой, лирической рефлексией певца (Ян Гленни-Смит, брат Ника), теплыми слайд-линиями, томным голосом сопрано-саксофона (Рэй Верштейн) и уместной ритмической стройностью. Трехчастный коллаж "The Reason Why" демонстрирует пробудившиеся амбиции парней. Правда, избавиться до конца от "трансатлантического" влияния им так и не удается (в строении фазы "Nolan" оно ощущается предельно ясно), но в данном случае это вполне в тему. Зато при воплощении сугубо игрового сегмента "The Charge" Wally резко отрываются от земли и даже позволяют себе дерзкие кивки в сторону старших товарищей Yes, походя бравируя астрально-диссонансными эпизодами. Заключительная секция "Disillusion" ближе по кондициям к Pink Floyd; вот только шаловливая скрипочка Сейджа своей заводной сутью сбивает градус пафоса и мешает соплеменникам обратить взоры к светлой стороне Луны...

Резюмирую: добротный художественный акт, приготовленный со вкусом, мастерством, без лишней помпы и зауми. Рекомендую. 

The Flock "The Flock / Dinosaur Swamps" (1969/1970; 2 CD)

Одни из хронологических пионеров североамериканского прогрессив-рока. Корни The Flock уходят в 1965 год. Тогда чикагские музыканты Рик Кэнофф и Фред Гликштейн сформировали "гаражный" дуэт Exclusives. Вскоре состав заметно увеличился, название коллектива изменилось, однако на суть происходящего это повлияло слабо: парни продолжали штамповать синглы, периодически раскручиваемые местными радиостанциями. Но лейблы отчего-то не торопились привечать перспективную молодежь. Обстоятельство сильно удручало отцов-основателей, а как свершить прорыв в "горние медиа-сферы" Рик с Фредом не знали. Все решил случай. Вдруг выяснилось, что близкий друг бэнда Джерри Гудмен - виртуозный скрипач. Поразмыслив, приятели рекрутировали его в команду. Чуть погодя туда же влились двое духовиков. И к 1969 г. The Flock выглядели следующим образом: Рик Кэнофф (вокал, тенор-саксофон), Фред Гликштейн (гитара, вокал), Джерри Смит (бас, вокал), Рон Карпмен (ударные), Джерри Гудмен (скрипка, гитара, вокал), Том Уэбб (тенор-саксофон, флейта, гармоника), Фрэнк Роса (труба). Оригинальный саунд ансамбля привлек внимание менеджеров старейшей (учреждена в 1889 г.) звукозаписывающей фирмы Columbia. И дальше началось восхождение ребят к вершинам успеха...

Безымянный дебют The Flock стал внушительной демонстрацией эффектной инструментальной пиротехники, а равно и блестящих композиторских возможностей участников. От бессловесной "Introduction" с ее вдохновенными струнными пассажами и ярко выраженным проклассическим базисом артистические нити тянутся в кардинально иную стилевую область - приблюзованного брасс-рока мощнейшей выделки под маркировкой "Clown". Мечтательная пасторальность в "I Am the Tall Tree", перемежаемая бравурными фьюжн-всплесками, несомненно, доставит удовольствие любителям самобытных комби-номеров. Симпатичная зарисовка Рэя Дэвиса (The Kinks) "Tired of Waiting" в умелых руках штатовских экспериментаторов обретает черты искрометного арт-фанка. 7-минутная "Store Bought - Store Thought" цепляет гитарными хард-риффами, помноженными на тотальное бэк-присутствие духовой секции и лирические отступления в виде псевдо-фольклорных акустических вставок да ядреного завораживающего фанк-рока. Замыкающий пролонгированный джем "Truth" - яркая иллюстрация на тему, как из стандартного незамысловатого блюза сконстролить убийственный, нашпигованный всякой всячиной эпик.

Вышедший следом альбом "Dinosaur Swamps" (1970) хоть и был претворен в жизнь теми же лицами, с точки зрения композиции вчистую проигрывал первенцу. Пропустим астральное интро "Green Slice" и коснемся основных сюжетов. Мажорный опус "Big Bird" - попытка запрячь вместе кантри с джаз-роком; неплохо, но скучновато. "Hornschmeyer's Island" стартует с балладной платформы, затем прикидывается сегментом безвестного мюзикла, а к финалу прямо-таки угнетает неоправданным пафосом. "Lighthouse" - гибрид фьюжн-прога с эстрадно-танцевальной стилистикой а ля Джеймс Браун оставляет по себе чувство искреннего недоумения; непонятно, что хотели авторы сказать этим. Дальнейшее действо то окрашивается в ритмы брасс-фанка ("Crabfoot"), то маскируется в театрализованную неоклассическую сказку ("Mermaid"), а то и вовсе съезжает с катушек под соусом кислотной квази-оперы ("Uranian Sircus"). 

Остальное - закономерно. Маэстро Гудмен с легким сердцем принял предложение Джона МакЛафлина, и в итоге прославился как член легендарных Mahavisnu Orchestra. С его уходом распались и The Flock. Правда, в 1973 г. троица Гликштейн, Карпмен, Смит реабилитировала детище. И проект худо-бедно дотянул до середины двухтысячных. Но это абсолютно другая история...   

Aquarelle "Sous Un Arbre" (1978)

Во второй половине семидесятых канадская провинция Квебек заново переживала виток популярности джаз-рока. Для ансамблей-ветеранов подобное было очень даже на руку: в конце  концов, мало кто из утвердившихся на местной сцене профессионалов не прошел боевое крещение фьюжн-прогом. Да и свежеиспеченные коллективы пытались чутко улавливать настроение публики. Другой вопрос, что не у каждого оно получалось. Команде Aquarelle в этом отношении повезло. Лидер инструментального септета, молодой композитор и клавишник Пьер Леско, удосужился сочинить исключительно сильный материал. А воплощать его, наряду с мастермайндом (фортепиано, синтезатор, электропиано, клавесин), взялись вчерашние студенты консерватории: Пьер Бурнаки (электрическая и акустическая скрипки), Мишель де Лиль (бас, перкуссия), Жан-Филипп Желинез (саксофон, флейта), Андре Леклерк (ударные, перкуссия), Стефан Моренси (гитары) и Анн-Мари Куртеманш (вокализ). В монреальской Studio Six, куда поздней осенью 1977 года пожаловали наши семеро смелых, с группой работали опытные помощники - виолончелист Марио Жиро и хорист Элен Мартин. Действовали музыканты воодушевленно, но при том сохраняли трезвый расчет, демонстрируя абсолютное понимание замыслов маэстро Леско. Отсюда и достойный похвалы результат.

Открывающий номер "La Magie Des Sons" идеально укладывается в традиционную для квебекской прогрессивной школы стилевую линейку. Сочетание камерного полюса с энергетически мощной рок-пульсацией наводит на мысль о легендарных предшественниках Aquarelle - великолепных Maneige. Однако нельзя не отметить и индивидуальный авторский почерк Пьера - ясную лирико-драматическую основу, явленную посредством рефлексивных пианистических партий, эпизодически оттеняемых струнными. Присовокупим к оговоренному интересные ритмические шалости при участии взвинченных саксофонных антраша на заключительном этапе трека. В итоге получим крепкий пассаж, свидетельствующий о здоровых амбициях дебютантов. Игривый шарм эскиза "Francoise" базируется на кинематографически-беззаботной флейтовой мелодике и брызжущем каскаде виртуозных джазовых искр, летящих во все стороны от зажигательного тандема клавиши + сакс. Сингловая "Bridge" с ее мощным брасс-началом исполнена в модной тогда фанк-манере, не отменяющей налет академической интеллигентности. Союз земного и небесного, мечты и реальности доходчиво представлен в титульной пьесе, чьей опорой служат как светлые пасторальные chamber-извивы, так и краткие, плотные рок-вспышки. 8-минутная конструкция "Aquarelle" - практически эталонный пример фьюжн-арта, ныне исповедуемого японцами KBB, Fantasmagoria и иже с ними. Место романтическим устремлениям находится в контексте позиции "Volupté". Ну, и завершает программу до одури радужный фанк-экскурс "Espéranto" - не лишенный изящества, а все ж таки слегка надоедливый по причине монотематизма (впрочем, это частное мнение рецензента).

Резюмирую: отличный релиз, искренне рекомендуемый всем поклонникам прогрессивного джаз-рока с камерным уклоном.       

Tudor Lodge "Tudor Lodge" (1971)

Кто-то сравнивает их музыку их с июньской пасторалью викторианской эпохи. Другим мерещатся изысканные сюжеты декоративных витражных панно. В любом случае, творчество Tudor Lodge неотделимо от благородного духа "старой доброй Англии". А значит, отсылки к менестрельско-бардовскому прошлому не миновать. Однако прежде, чем окунуться с головой в песенный омут, позвольте сказать несколько слов непосредственно об участниках ансамбля.

Их трое: Линдон Грин (лид-гитара, вокал), Джон Стэннард (ритм-гитара, вокал) и Энн Стюарт (вокал, флейта, гитара, фортепиано). Поначалу Tudor Lodge (кстати, название заимствовано у пивного заведения в Рединге) функционировали дуэтом - Стэннард + гитарист Роджер Стревенс. Дело происходило в 1968-ом. У ребят все складывалось неплохо. Но Роджера переманили экс-коллеги, посулив приличные барыши, и Джон остался с носом. Правда, ненадолго. В январе 1969-го он познакомился с молодым австралийцем Линдоном (большим поклонником The Beatles и коллектива Peter, Paul & Mary). А годом позже состав пополнился весьма существенной единицей - американкой Энн, прибывшей на Туманный Альбион с матерью и отчимом-британцем. Будучи старшеклассницей, мисс Стюарт брала уроки игры на флейте, и даже являлась членом пары нью-йоркских групп. Впрочем, ее заветной мечтой было желание петь в опере. Новые знакомые сумели хитрым манером переубедить девушку, после чего все трое взялись активно хозяйничать на провинциальных клубных подмостках. Дальше - как в сказке. Дебютантов приметил менеджер с лейбла Vertigo. Соответственно, подмахнули контракт. И уже в феврале 1971-го Tudor Lodge под присмотром продюсера Терри Брауна вовсю записывали дебютный лонгплей на студии Lansdowne. А затем пришло лето... И памятный фолк-фестиваль в Кембридже, на котором им рукоплескала многотысячная толпа... И безумное упоение короткой славой... И - растворение в небытии, откуда лишь два пути - в тотальное забвение иль в вечные легенды. Стало быть, им все-таки повезло...

12 пластиночных треков аранжированы в лучших традициях семидесятых, то есть при поддержке классических исполнителей. Руководство фирмы-издателя не поскупилось на привлечение струнного и духового квартетов во главе с дирижером, фаготистом/кларнетистом Грэмом Лайонсом. И это оказалось очень и очень кстати. Солнечные мотивы Tudor Lodge окрасились камерными тонами, обрели дополнительный объем. Также замечательно расцветили компанию басист Дэнни Томпсон и ударник Терри Кокс (оба из Pentangle), а в пьесе "Recollection" Сонни Конделл из команды Tir Na Nog колоритно постучал по тамтамам. Если же не вдаваться в частности, то перед нами не шибко глубокий, но достаточно приятный художественный акт фолк-рокового образца, сдобренный безупречными вокальными гармониями и оформленный в умиротворенно-стройном инструментальном ключе. Не ждите от релиза чрезмерной прогрессивности, просто наслаждайтесь душевными лирическими пассажами Tudor Lodge. Они действительно заслуживают вашего внимания.   

Klotet "Det Har Aldrig Hänt Och Kommer Aldrig Hända Igen" (2010)

Если ориентироваться исключительно на имидж, эту шведскую четверку тянет причислить к панкующим анархистам. Веселые молодые люди, ряженые в черное, высмеивающие все без разбора... Где тут, спрашивается, прог? И тем паче арт? Но стоит лишь заглянуть за фасад, смыть дурашливую балаганную маску, - приоткроется многое... Верность традициям у Klotet в крови. В первую очередь, пиетет по отношению к землякам-ветеранам Samla Mammas Manna. Ларс Холльмер - безусловный авторитет для несерьезных скандинавских интеллектуалов. Собственно, оно было ясно уже по дебютной работе ансамбля - диску "En Rak Höger" (2008). Хотя спектр настроений там выглядел достаточно пестро, стилевая гамма все же стремилась к условному единообразию. В означенном ракурсе у пластинки "Det Har Aldrig Hänt Och Kommer Aldrig Hända Igen", возможно, больше шансов произвести впечатление целостной конструкции. Короткие треки перетекают друг в дружку без видимых помех. И пусть композиционные ингредиенты несут на себе печать противоречия, не отметить их аппетитность нельзя. Да, квартет из Упсалы знает свое дело отменно. "К черту хандру! - заявляют жизнелюбивые северяне. - Можете подавиться беспробудной меланхолией, коль она вам так дорога. Мы же зажжем не по-детски!" И вот он, праздник экзистенции. Не шибко длинный (всего-то тридцать семь минут), однако же оглушительный.

Для разгона - миниатюра "Gastronomiska Proportioner". Затравкой здесь служит типичный для смеховой культуры конфликт: эстетическая строгость (атмосфера "высокого" банкета с подобающим случаю звуковым антуражем) по истечении времени напарывается на откровенный стёб в русле рок-клоунады (привет Фрэнку Заппе!). Для Klotet не существенны градации, рамки, понятия "роскошно" и "вульгарно". Без малейших сомнений ребята используют ходульные поп-рефрены в инструментальном варианте, коль приемы мнятся им действенными. Из этих "игрушечных" забав возникают пассажи вроде "Sket Man Väl I", где винтажные органные слои Мильвесофии Рюдаль соседствуют с модерновым почерком Давида Халльберга (бас) и Микаля Штюрке (ударные), а равно многоликими гитарными партиями Пеля Сандстрёма. Грув и драйв в совокупности с мелодически выпуклыми очертаниями складываются весьма эффектным манером (слушаем "Dödad av Döden"), особенно когда задиристые герои берутся препарировать фольклорные элементы, дабы приготовить из них нечто противоположное по смыслу ("Falska Pengar"). Мрачноватый фьюжн ("Hjärnsubstans") благодаря активному вмешательству драммера с басистом обретает черты бесшабашности, впрочем, его корневая инфернальность не исчезает бесследно. Атакующие хард-выпады процеживаются сквозь сито ретро-прогрессива ("Hållplats Hades"), мультяшная чехарда ("Oj !") преподносится чуть ли не в духе Tonbruket, да и декадентская вычурность пост-панка ("Ekot Från Avgrunden") не так проста, как желает казаться. Даже драматические сюжеты ("Atomvinter", "Kapten Sjöbjörn") по воле безумных шведов превращаются в фарс, а заведомо пародийные вещи ("Brakander Boogie") достигают крайней степени глумления. Квинтэссенция разгульного аттракциона - заглавная 7-минутная пьеса кинематографического свойства, приправленная психоделическими паузами, закадровыми монологами и другими нешаблонными фишками.

Резюмирую: умная, ироничная и совсем ненапряжная саунд-панорама, рассчитанная на любителей безбашенного музыкального юмора с приставкой "прог".     

Zingale "Peace" (1977)

Блистательный пример того, как войти в историю с единственным альбомом. Собственно, в летописи британского прогрессива подобных случаев хоть отбавляй. Но тут момент особый, ибо речь идет о коллективе из Израиля. Образовавшись на заре семидесятых, Zingale довольно долго "раскачивались" в поисках оригинального саунда. Плюс ко всему мешало выяснение отношений в борьбе за "майку лидера" (в итоге главенствующую роль занял басист Эхуд 'Уди' Тамир, чья креативная энергия подпитывала коллег - вокалиста Йонатана 'Джонни' Штерна, гитариста Эфраима Барака и ударника Давида Шанана). Переломным эпизодом в биографии группы можно считать привлечение в ряды Zingale на постоянной основе органиста Ади Вайса и английского скрипача/мандолиниста Тони Брауэра. С их приходом музыка бэнда заиграла волшебными красками, в результате острее обозначилась потребность обратить на себя внимание публики. Всеобщее напряжение творческих сил дало свои плоды, и в конце 1975 года, вооружившись идейными концепт-наработками, состав при полном инструментальном параде пожаловал в тель-авивскую студию Kolinor. Там их любезно встретил звукоинженер Давид 'Дуди' Розенталь, на время сессий сделавшийся дополнительным членом формации (синтезатор, перкуссия, эффекты), а также консультантом и советчиком по любым вопросам...

Сюита "Peace" содержит девять англоязычных сегментов. Годы репетиционного затворничества, определенно, пошли на пользу Zingale. Дорвавшись до аппаратуры, горячие израильские парни проявили не только свойственный молодости задор, но и сумели отметиться недюжинным мастерством и безупречным вкусом. Разве не восхитительна струнная кавалькада во вступительном номере "Heroica", поддержанная прозрачными волнами Fender Rhodes piano, упругими, источающими жизненную мощь барабанными брейками и различными синти-фишками? Такой вот кентербери-рок в ближневосточном стиле. Если не хватает лирики, то под рукой "Help This Lonely World" с ее прозрачным поп-артовым колоритом, мелодически предвосхитившая трогательные откровения Cook da Books периода их сотрудничества с Владимиром Косма. Есть тут и напористый nuclear fusion ("Carnival"), и теплый космос, переливающийся радугой гитарных оттенков ("Love Song"), и мягкая пасторальная светотень в камерном варианте ("7 Flowers Street"). Короткий этюд "One Minute Prayer" по-хорошему экзотичен, как практически всякая этническая инкрустация. А изумительный пассаж "Lonely Violin Crying for Peace" наводит на мысль о редчайшей жанровой разновидности - "скрипичном блюзе". Бойцовый кунштюк "Stampede" несет в себе драйв-заряд немалого калибра, зато заключительная фаза "Soon the War is Over" явно инспирирована художественными экспериментами Van der Graaf Generator, в частности импульсивно-драматической вокализацией а ля Питер Хэммилл.   

В качестве бонусов CD-издание добито шестью вещами 1974-76 гг. Здесь уже материал разнится в отношении сложности и конструктивного субжанрового подхода. Однако мне все же хотелось бы выделить чудеснейшую зарисовку "Green Scooter on the Way to Asia", кондиционно близкую гармоничным нью-эйджевым опытам незаметно перестроившихся экс-прогрессоров Shadowfax. 

Резюмирую: арт-классика второй половины семидесятых и необходимое прибавление в коллекцию меломана.   

Pat Metheny & Lyle Mays "As Falls Wichita, So Falls Wichita Falls" (1980)

Ну не странно ли? Фиксировать сугубо американскую историю на другом континенте, в совершеннейшей дали от событийно необходимого Канзаса? И тем не менее совместное музыкальное творение Пэта Мэтини и Лайла Мэйса записывалось отнюдь не в Штатах, а совсем наоборот - в норвежской столице Осло. Каким ветром их туда занесло - сказать сложно. Видимо, шальной стихией. Впрочем, оно и к лучшему. Ведь программные составляющие "As Falls Wichita, So Falls Wichita Falls" полнятся нюансами, подчеркнуть которые способен лишь опытный звукорежиссер. Такой, как Ян-Эрик Консхог. Иными словами, Пэту (гитары, бас) и Лайлу (фортепиано, синтезатор, орган, автохарп) сильно повезло с персоналом. Да и сотрудники студии Talent, думаю, остались под впечатлением от мастерства заокеанских клиентов. Ибо возможность поработать со столь любопытным материалом ценна сама по себе. Ну-с, довольно прелюдий, перейдем к сказке.

Сентиментальное путешествие на Запад. Без излишних головоломных пируэтов джазового толка, нарочитой технической эквилибристики и авангардной сумятицы в качестве побочного эффекта. Красота жеста? Это есть. Но при фактическом отсутствии рисовки, с ощущением портретной глубины и вложением неведомого постороннему смысла. Позабыв про штампы, привычные репризы и заготовки, братья по духу Мэйс и Мэтини начинают с чистого листа. Точка отсчета - заглавный трек длиною в 20 минут. Калейдоскоп плавно струящихся тем, чьей доминантой выступает настроение. Определить его трудно, границы зыбки, подвижны. Если же сузить и попытаться сформулировать, придется употребить эпитет "задумчивое". Пэт с Лайлом не развлекают. Они воссоздают атмосферу. За счет синти-переливов, аккуратных гитарных штрихов, тщательной детализации бэкграунда (тут особая роль отводится третьему члену команды - бразильскому перкуссионисту Нане Васконселосу). Софт-фьюжн превращается в этнический нью-эйдж, тот в свою очередь прячется под заостренными прог-рок-элементами вкупе с отбивающей ритм драм-машиной, а в итоге действо попадает во власть эфемерного "солярного" оркестрового бриза. Заманчиво? Еще бы! Так ведь и продолжение выглядит небезынтересно. Скажем, по-детски резвый полуакустический номер "Ozark", насквозь пропитанный теплом и дорожной пылью (Мэйс демонстрирует предельно яркую игру на фоно). И абсолютно противоположная эмоциональная картина представлена в 8-минутной элегии "September Fifteenth [Dedicated to Bill Evans]": камерный романс-воспоминание без слов. Берущий за душу, бередящий сердечные раны, невольно заставляющий прослезиться... Здесь все: блаженные искры юности с мечтами, порывами и желаниями, полноводная стремнина жизни и финальное неотвратимое колебание шторы на промозглом осеннем ветру. Мелодичный каскад 12-струнных аккордов в "It's for You" по мере развития пьесы заряжает оптимизмом, отрезвляет рефлексивными сюжетными планами и вновь озорно подмигивает на прощание. На "десерт" - экзотическая мистерия "Estupenda Graça", таящая в себе дыхание джунглей Амазонки и вокально подкрашенная волшебником Наной.

Резюмирую: великолепный саунд-экскурс по дальним уголкам памяти, решенный в оригинальной и увлекательной форме. Пропускать не советую.  

Jóhann Jóhannsson "Englabörn" (2002)

У независимой сцены Исландии есть общее волшебное свойство. Даже артист с некоммерческим стартовым потенциалом имеет шансы со временем превратиться в знаменитость международного масштаба. Оставим в покое хорошо раскрученные имена типа Sigur Rós и поговорим о талантливых одиночках, чья эволюция неожиданна и странна. Вот, к примеру, Йоханн Йоханнссон (р. 1969). Одиннадцати лет от роду взялся осваивать фортепиано и тромбон. Пареньку прочили успешную академическую карьеру. Но тот в последний момент взбрыкнул и вместо консерватории подался в университет на филологическое отделение. Углублялся в литературу, штудировал языки. А параллельно активно взаимодействовал с инди-рок-коллективами. И кто знает, сколько бы продолжались утомительные бесперспективные "сейшны", если бы не случай. Йоханну попался под руку винил Брайна Ино середины 1970-х, после чего областью повышенного интереса для молодого исландца сделался эмбиент-минимализм при участии классического инструментария. "Я отложил гитару и начал писать музыку для струнных, духовых и камерных ансамблей, комбинируя акустическое звучание с электронным". Дебютным опытом из этой серии стал альбом "Englabörn" - масштабная сюита, сочиненная в качестве сопровождения к театральной постановке "Дети ангела" по пьесе Хаувара Сигурьёнссона. Здесь Йоханн на практике опробовал эстетику, в итоге обретшую статус определяющей для его последующего творчества. И коль скоро именно "Englabörn" служит предметом нашего рассмотрения, предлагаю сосредоточиться на нем более детально.

На правах аккомпаниаторов Йоханнссон привлек к записи Epos String Quartet, а также свободного перкуссиониста. Собственные функции (если не считать композиции, аранжировки и продюсирования) мастермайнд свел к игре на фортепиано, глокеншпиле, фисгармонии, органе и электронных клавишных. Как видите, никакого намека на рок. Да, впрочем, тут оно излишне.

Отправная точка сонического путешествия - "Odi et Amo", инспирированная поэмой Катулла. Компьютеризированный контр-тенор, латинский текст, торжественные струнные, сливающиеся в мелодию реквиема... Гармоническое решение темы впечатляет зрелостью подхода. Но то лишь первый шаг, за которым идут не менее замечательные миниатюры - заглавная с ее красивейшими стринг-партиями; "Jói & Karen", где тональность задается эфемерными пиано-пассажами; неоклассическая "Thetta Gerist Á Bestu Bæjum" и техноидная "Sálfrædingur", парадоксальным манером смыкающаяся с минорно-академической интонацией... Вообще, грань между традицией и экспериментом в картинах-настроениях Йоханнссона достаточно условна. Иногда он позволяет себе аморфные саундскейпы в духе Дэвида Дарлинга ("Sálfrædingur Deyr"), эмбиентальные забавы с перкуссией и брасс-джазом ("Bad") или же нойзовое сгущение атмосферы ("Karen Býr Til Engil"). А в целом коллекция эпизодов складывается в упорядоченную строгую мозаику, чьим формообразующим элементом является ярко выраженная камерная основа. Короче говоря, любителям драйва и всяческих авантюрных кульбитов "Englabörn" навряд ли приглянется. Зато поклонники рефлексивных дрим-этюдов сумеют приобщиться к череде любопытных эпизодов, сочетающих красочную эмоциональность с тихим созерцанием. Выбор за вами.          

Aksak Maboul "Onze Danses Pour Combattre La Migraine" (1977)

Для музыки подобного рода термин RIO подходит идеально. В том смысле, что не рок, а совсем наоборот: стилевая деконструкция высшего порядка. Если же абстрагироваться от звуковой философии и обратиться к хронике, картина сложится следующая: 1977 год. Эпоха перемен. Уставшие от собственной славы рок-классики потихоньку сдают позиции. Оживает панк, формируется "новая волна", возникает мода на электронику. И в безумном звучащем котле неожиданно всплывает на поверхность нечто чудаковатое, с неудобоваримым именем Aksak Maboul. За вывеской скрывается головастый дуэт бельгийских композиторов/исполнителей - Марка Холландера (ex-COS) и Венсана Кени, заручившихся поддержкой не менее отважных коллег-экспериментаторов (назову хотя бы Жанно Жиля - Julverne, Франка Вёйтца - Fred Frith, Мишеля Беркмана - Univers Zero, Julverne). Творческое кредо ансамбля - беспристрастность. Забавляясь с жанрами, исследуя их подноготную, составляя из сонических кирпичиков совсем уж невообразимые комбинации, друзья-фламандцы не выказывают предрасположенности к чему бы то ни было. С одинаковой меркой к любому музыкальному подвиду - вот генеральный принцип Aksak Maboul. И, надо признать, работает он весьма эффективно.        
В названии альбома ("Одиннадцать танцев для борьбы с мигренью") кроется присущий шутникам-интеллектуалам тонкий стеб. Да, они измываются над слушателем. Но параллельно умудряются одаривать его немалой порцией позитива. Оставим в покое дурашливое интро ("Mercredi Matin"), сугубо электронную зарисовку "Saure Gurke" (орган Farfisa, драм-машина + саунд-примочки). Начнем с третьей цифры - "Animaux Velpeau", коварной миниатюры для альт-сакса и кларнетов, включая басовый вариант инструмента. И всего-то 35 секунд чистого времени, однако же внушает! Холландер являет чудеса изобретательности, то мгновенно перерождаясь из ритм-маньяка в камерного авангардиста, то вдруг заявляя себя в качестве щеголя-эстета, отменно чувствующего джаз ("Milano per Caso"). Фланируя от мини-оперной увертюры ("Fausto Coppi Arrive!") к открытому хоральному пассажу с лирикой, почерпнутой из медицинского (!) фолианта XIX века ("Chanter est sain"), Марк преподносит нам псевдо-румынский фолк-фьюжн-наигрыш ("Son of l'idiot"). Есть тут маленькая тревожная колыбельная "DBB (Double Bind Baby)" и блистательный avant chamber кунштюк в изысканной обертке ("Cuic Steppe"), умильная певческая импровизация 4-летней девчушки Жюльетт ("Tous Les Trucs Qu'il y a La DeHors") и натуральный трансильванский эскиз в народном ключе ("Ciobane"), "ямайско-болгарская" фантазия на тему умозрительного знакомства Дюка Эллингтона с драм-машинкой ("The Mooche") и ее логическое безбашенное продолжение ("Vapona, Not Glue"). В перкуссионном номере "Glympz" Холландер и Кени примеряются к ролям воинов-берберов, впадающих в транс при звуках ударных. "Three Epileptic Folk Dances" с ее переменным креном из фри-джаза в область менестрельского средневековья напоминает сильно принявших на грудь Gentle Giant. А концертная 9-минутка "Mastoul Alakefak" и вовсе адаптирована к запросам любителей минимализма. На прощание - мечтательный саксофонный тандем Криса Йориса и Ли Шлосса ("Comme on a Dit"), завершающий действо на лирической ноте.

Резюмирую: архинеобычная панорамная экскурсия, способная ненадолго утолить голод жаждущих экзотики мелогурманов. Приятного аппетита!