McKendree Spring "McKendree Spring" [plus 3 bonus tracks] (1969)

Биографию Фрэна МакКендри уникальной не назовешь. Образцовая семья, любящие родители, первая гитара, подаренная на Рождество... Ключевой вопрос - проблема самоопределения. Кто же он, кантри-фолкер или рок-н-ролльщик? В 1968 году дилемма разрешилась сама собой. Фрэн сколотил группу с немудрящей вывеской McKendree Spring. Состав подобрался исключительно любопытный. Будучи убежденным приверженцем акустики, лидер пригласил на роль соло-гитариста колоритного бородача Мартина Слутски. Третьим в квартете стал не менее удивительный персонаж - электроскрипач, альтист и "терменист" Майкл Дрейфусс. Этот долговязый хипповый юноша отличался неуемной страстью к наукам. До знакомства с Фрэном он усиленно штудировал физику и астрономию, изучал анатомию в числе студентов-медиков, а также выступал с фантастическими рассказами на страницах таблоидов. В басисты рекрутировали задумчивого паренька Ларри Такера. От ударных же решили наотрез отказаться. 

Пристанищем для бэнда сделалась ферма Golden Heart в окрестностях города Болтон (округ Уоррен, штат Нью-Йорк). С 1920-х годов место славилось как художественная колония (здесь селились скульпторы и живописцы). В конце пятидесятых землю с амбаром, домом без электрической проводки, но с шикарным видом на озеро Джордж приобрела в собственность семейная чета Дрейфуссов. Ну а затем владение переоформили на единственного сына, Майкла. В 1965 г. он привез сюда жену - Элизабет Трэвис Дрейфусс. А тремя годами позже дипломированный физик/медик радушно позвал под свое крыло новых друзей. Так что в отношении креативной атмосферы нашим героям весьма повезло...  

Материал для дебютного лонгплея сочинялся триумвиратом МакКендри-Слутски-Дрейфусс. Благодаря существенной разнице во вкусах пластинка вышла качественно неоднородной, но от этого, как ни странно, выиграли все. Так, вступление "I Should've Known" сочетает в себе характерную лирическую подачу Фрэна со скоростными барочными струнными пассажами, берущими начало в обширном наследии Вивальди. Тихая арт-элегия "I Can't Make it Anymore" - единоличная заслуга Мартина Слутски, прочувствованный и зрелый этюд. Эпический миньон "Spock" - выразительная история, рассказанная средствами психоделического рока, фолка и прото-прога в традициях The Moody Blues. "What Will We Do With the Child" подкупает доверительной "сингер-сонграйтерской" интонацией и тонким камерным антуражем. "Morning Glory" - сугубо американский сюжет с замкнутой на себя рефлексией; эдакий бесконечный "день сурка" в пасторальной манере, оживляемой звонким вокалом Фрэна. Очень кстати оказалось приглашение в команду гостевого участника Фреда Голдштейна. Его электровиолончель угадывается в номерах "If I Gave You Everything" и "No Regrets". Бодрую кавер-версию дилановской "John Wesley Harding" расцветил гармоникой еще один человек со стороны - Донни Брукс. Ярким финалом действа служит "If the Sun Should Rise" - синтез рок-энергетики и фолк-драмы. Что до бонусов, то они заимствованы из программы "Get Me to the Country" (1975). Тут уже превалирует фанк с примесью прежней эстетики. Штука, в общем-то, неплохая, но на любителя.

Резюмирую: удачный пример "заштатного" фолк-рока, возведенного в степень настоящего искусства. Рекомендую. 

Knut Reiersrud and Iver Kleive "Nåde Over Nåde" (2006)

"По несчастью или к счастью, истина проста: / Никогда не возвращайся в прежние места. / Даже если пепелище выглядит вполне, / Не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне..." Увы, стихи Геннадия Шпаликова норвежцам неведомы. И потому не усматривают они ничего зазорного в многократном курсировании по отработанному маршруту. С момента второй поездки друзей-музыкантов в кафедральный собор датского города Оденсе минуло десять лет. Казалось бы, всё, тема закрыта. Но неугомонный гитарерро Кнут Рейершруд полагал иначе. Не шибко жалуя четные числа, он решил довести процесс до состояния трилогии. Уговаривать "собрата по оружию" Ивера Клейве пришлось долго. В итоге тот поддался доводам настырного коллеги, однако со своей стороны не привнес в материал ни строчки. Таким образом, ответственность за репертуар легла целиком на плечи Рейершруда. Собственных вещей в закромах у Кнута особо не наблюдалось. И за основу содержимого нового альбома были взяты кавер-версии ряда кроссжанровых стандартов - от нордик-фолка и религиозных псалмов до джаза и блюза. Впрочем, контекстные рамки в данном случае - не главное. Еще в период записи пластинки "Blå Koral" (1991) оба артиста прониклись уникальной аурой места. И если в 1996 году им просто хотелось повторно окунуться в чарующую храмовую атмосферу, то теперь максималист Кнут собирался воспользоваться передовыми аудио-технологиями и по возможности усилить соническую магию звуковых ландшафтов. В этом отношении ключевая роль отводилась саунд-инженеру Альфу Кристиану Видстину. Итак, 9 октября 2006 года вновь прибывшие заняли боевые позиции, и мистерия не заставила себя ждать... 

"Nåde Over Nåde" - прекрасный повод для завуалированного выпендрежа. Рейешруд, не ограничиваясь в изобразительных средствах, использовал аж восемь различных моделей гитар. Его молчаливому спутнику Иверу, по обыкновению, достался лишь один инструмент - зато какой! Старинный церковный орган, изготовленный семейным предприятием Юргена Маркуссена. Гармоническое взаимодействие у мастеров действительно получилось отменным. Вот открывающий программу тихий гимн "Da Høsten Kom", сочиненный Кнутом. Торжественное и абсолютно естественное достоинство сквозит в его обертонах. Акустика чистая и глубокая, порождающая целебный эффект бинаурального восприятия. Настоящая терапия для души. Титульный опус - произведение иного сорта. Из закольцованных контуров гитарного саундскейпа внезапно вырастает архитектурный колосс поразительной мощи. Волшебник Клейве буквально заполняет каждую свободную ячейку пространства экстатическими органными пассажами, устремляющимися ввысь... Есть тут и эксперименты из серии "барокко-блюз" ("Sorgen Og Gleden De Vandrer Til Hope"), и оригинальная трактовка бессмертного хита Луи Армстронга "What a Wonderful World", и госпел, сплавленный воедино со скандинавским фольклорным рисунком ("For Guds Folk Er Hvilen Tilbake/Grandma's Hands"), и умиротворенная религиозная фреска, переходящая в прогрессивную высоковольтную стадию ("Så Ta Da Mine Hender")... В общем, кудесники постарались, за что честь им и хвала, а нам - радость и удовольствие. 

Резюмирую: в меру ярко, талантливо, душевно и благородно. Приятного прослушивания.

M.I.A. "Magico Juegos del Tiempo" [plus 5 bonus tracks] (1977; 1994)

Их роскошный дебют "Transparencias" (1976) впечатлил многих. Юные аргентинцы выдали столь профессиональную программу, что ее не стыдно было поставить вровень с творениями корифеев британского симфо-рока. Креативная энергия у членов M.I.A. (Músicos Independientes Asociados) в ту пору била ключом. И потому, не дожидаясь реакции прессы на свою первую пластинку, молодые дарования взялись за сочинение нового материала. На сей раз экспериментальная лаборатория в лице Лито Витале (орган, меллотрон, синтезатор, бас, электрогитара, фортепиано, вокал), Альберто Муньоса (гитары, бас, вокал) и Лилианы Витале (вокал, ударные, перкуссия, флейта) решила взять крен в сторону песенноориентированного фолк-арта. Эпизодически с инструментарием помогали Ноно Белвис (гитара, бас, вокал) и Даниэль Курто (перкуссия, эффекты), однако значительную часть пути троица освоила самостоятельно. Несколько слов о содержимом диска.
Вводный номер "Lirica Del Sol" весьма оригинален по внешнему оформлению. В ходу лишь фортепиано и вокальное многоголосие на испанском языке. В результате имеем трогательную балладу возвышенно-романтического толка. Быть может, чуточку наивную, но совершенно очаровательную, полную искренности и душевного тепла. Выбранную эмоциональную линию развивает этюд "Crisalida, Mi Niña". Звуковой антураж здесь ощутимо богаче (полновесный клавишный арсенал, гитара, ударные), настроение же хранит верность лирическому идеалу - напоенному солнцем и мечтательной нежностью. Фольклорная тоника насыщает каждую клеточку трека "Los Molinos De La Calma". Краски по большому счету используются акустические; голоса Лилианы и Альберто благозвучны, проникновенны и не лишены артистизма. Одним словом, замечательно. "Antiguas Campanas Del Pueblo" напоминает изящную головоломку, чьи начально-конечная фазы выдержаны в русле залихватского фьюжн-прога, середина же представлена драматической хоральной частью под торжественный органный аккомпанемент. За эпическую составляющую релиза отвечает пьеса "Archipielagos de Guernaclara". Маэстро Лито демонстрирует фирменный классицистический пиано-стиль, после чего эстафету подхватывает его талантливая сестра, одаривая слушателя тончайшими напевными гармониями. Ну, а затем акценты смещаются в область акцентированного гитарного музицирования и виртуозного, феноменально закрученного джаза. На удивление изобретательная, хотя и эксцентрическая конструкция. Не менее хитроумно скроена вещица под названием "Romanza Para Una Mujer Que Cose". Колоритная латинская романсиада с ее любовными откровениями потихоньку ускользает в тень, уступая позиции "сдвинутому" клавишному арт-року с отчетливым фьюжн-налетом. Аранжированная по всем канонам оратории "Corales De La Cantata Saturno" - произведение для хора из 12 человек в сопровождении органа. Внушительное полотно, знаменующее собой финал необычного путешествия.

Что касается бонусов, то они заимствованы из отыгранной в 1978 г. программы "Conciertos" (презентована на сцене национального театра Санта-Мария). С формальной точки зрения - это своеобразный бенефис Лилианы Витале, осуществляющей определенные манипуляции с нестандартным авант-фолковым репертуаром в несвойственной ей прежде манере.

Резюмирую: любопытная и в целом увлекательная художественная панорама от культовой аргентинской команды. Советую ознакомиться.  

Naikaku ‎"Shell" (2006)

Понять, что происходит в головах у японцев, рядовому европеоиду вряд ли под силу. То ли они - сущие инопланетяне, то ли мы - полнейшие недоумки. Может статься, оба фактора справедливы. Вопрос в том, кому от этого легче? В общем, на заданную тему пусть спорят философы с социологами. Нам же предстоит вновь окунуться в область музыкальных исследований и познакомиться с коллективом весьма нестандартной комплектации и более чем небанальной композиционной стратегии.

Итак, позвольте представить: дуэт Naikaku в составе: Сатоси Кобаяси (бас), Кадзуми Судзуки (флейта). Оригинальные художники, мыслители и структуралисты. Для адекватного восприятия звуковой реальности слушатель, по их мнению, должен уподобиться морской раковине, пропускающей сквозь себя волнообразные флюиды сонического океана. Не случайно второй альбом Naikaku озаглавлен "Shell" ("Ракушка"). Возводить аудиовизуальное пространство "мистериально-кубического" свойства авторскому тандему помогали друзья: Норимицу Эндо (ударные, перкуссия), Мураока Мицуо (гитары, труба), Кеи Фусими (электрогитара), Дайчи Такаги (Минимуг, меллотрон-сэмплер, аналоговый синтезатор Yamaha CS-30). Результат получился странновато-захватывающим, и об этом - сегодняшний наш рассказ.

Точкой отсчета программы выступает здоровущий номер "Crisis 051209", пять частей которого сродни хитроумному орнаменту искусно сотканной паутины. Тон повествованию задает флейта маэстро Судзуки. То флегматично имитируя традиционные ближневосточные мотивы, то взвиваясь в воздух ловкой гюрзой, она "делает игру" по всем фронтам. Но не будем забывать и про остальных участников действа. Ритм-секция с гитаристом на правом фланге успешно осваивает широкий диапазон - от этники и психоделических эпизодов до фьюжн-арта и прог-металла. А поскольку азиатские затейники - мастера закручивать интригу, их пестрый стилевой калейдоскоп гарантированно не позволит вам заскучать. Последующая пьеса "Ressentiment" также не страдает дефицитом фантазии. В ее канве похмельная тяжесть соединяется с волшебной мелодикой Раджастана, яростными кримзо-риффами и манерными джаз-роковыми экзерсисами. Произведение №3 обладает неимоверно длинным названием (тринадцать строчек в англоязычном варианте, десять - иероглифическим письмом). Произнести такое за раз не сумеет, пожалуй, никто. Не буду пытаться и я. Скажу лишь, что перед нами остро отточенный фьюжн с тонким налетом брутальности, шикарными басовыми вензелями, залихватскими партиями флейты и трубы. В изобретательном 9-минутном сегментарии "Lethe" уживаются скоростные гитарные "запилы" с элегийной грустинкой духовых. Титульный эпик уводит публику в полюбившиеся японцам барханы Аравии; бесподобная экзотическая мозаика из гигантского количества ингредиентов. Замыкает парад-карнавал безбашенный синти-ликвидный опус "Tautrogy"- убедительная демонстрация талантов Naikaku в сфере "космического рока".       

Резюмирую: ядреный коктейль-прожект, способный вызвать как экстатический прилив бодрости, так и тотальный "заворот мозгов". Впрочем, если предупреждения Минздрава для вас не догма, - смело жмите 'play'. Благословляю. 

Maneige "Maneige" (1975)

Одна из главных надежд квебекской прог-сцены семидесятых. Среди иностранных обозревателей бытует мнение, что Maneige - это канадский ответ Pierre Moerlen's Gong. Допустим. Но как в таком случае обойтись с хронологией? Ведь Gong под руководством Мерлена начал творить, когда все основополагающие работы Maneige уже увидели свет на виниле. Да и ведущие участники ансамбля подобную точку зрения не подтверждают, упоминая в числе вдохновителей Soft Machine, Jethro Tull, Gentle Giant, The Nice и Фрэнка Заппу. Впрочем, ну их, теории. Факты на стол. Итак, команда образована в 1972-м году. Прародители - выходцы из прото-прог-состава Lasting Weep Жером Ланглуа (клавишные, кларнет) и Ален Бержерон (флейта, саксофон). Плюс примкнувшие к ним Жиль Шетань (ударные), Поль Пикар (перкуссия) и Ив Леонард (бас). Репутацию у публики заслужили, как водится, концертами. И, конечно, выступления на "разогреве" у заезжих голландских гастролеров Ekseption не пропали втуне: группу заметили продюсеры. В результате - контракт с региональным отделением лейбла EMI / Harvest, на котором вышли две первых пластинки Maneige.
Дебютный лонгплей записывался расширенным числом ансамблистов: к вышеозначенным лицам прибавились пианист/перкуссионист Венсан Ланглуа и гитарист Дени Ляпье. Сочинявшие материал по одиночке Жиль, Ив и Жером попытались свести воедино разнородные стилевые предпочтения. И, надо сказать, у них получилось. Синдром "лебедя, рака и щуки", по счастью, не затронул фундаментальную работу канадцев (хотя бриз эклектики здесь, определенно, прошумел). 

Право открытия - за могучим мега-эпиком "Le Rafiot". Фабула его незамысловата: скитание изношенного суденышка в коварном океанском пространстве. Большой любитель камерных экспериментов маэстро Ланглуа попытался взять слушателя атмосферным измором. В итоге добрых четыре минуты нам промывают мозг атональными пассажами, лишенными первичных половых признаков. Но затем в бой вступают мелодические резервы. Яркие флейтовые эскапады оттеняются ритмичными аккордами фоно; вибрафон, цимбалы, клавишные и духовые сообща добиваются дивного гармонического эффекта. В процессе настроение меняется неоднократно, то насыщаясь электрической агрессией, то понижаясь до тихой созерцательности... Словом, мощнейший опус. В композиционном откровении Шетаня "Une Année Sans Fin", оформленном в период студенческих консерваторских "штудий", авангардные "фишки" резво устремляются на поверхность сквозь толщу околофольклорных прогрессивных фьюжн-наворотов. Эдакий микс из рецептурных канонов Gentle Giant и Gryphon с небольшой долей R.I.O. Игровая пьеса "Jean-Jacques" Ива Леонарда - едва ли не наиболее мотивный номер программы. Крайне выразительные, меланхолично-трогательные лид-партии флейты, сопровождаемые добротным рок-аккомпанементом. Финальный акт "Galerie III" - кунштюк пограничного свойства, пропускающий базовую идею через жернова авант-джаза, арта, фолка и нойза. К той же оригинальной категории принадлежат и бонусы, демонстрирующие "живое" мастерство Maneige в студийных условиях (особенно обращает на себя внимание "Tèdetèdetèdet" с его изумительным перкуссионно-духовым диалогом).

Резюмирую: нетленный шедевр квебекского прогрессив-рока, алхимический триумф ума, души и таланта. Рекомендую. 

Jean-Philippe Goude "La Divine Nature des Choses" (1996)

На его счету звуковое оформление пьесы "Франкенштейн", музыка к дюжине кинолент, несметному количеству рекламных роликов и телепередач. В прог-роковом мире маэстро чтут как клавишника культовой французской цойл-команды Weidorje. Хотя сам Жан-Филипп Гуд (р. 1952) превыше прочего ценит сольное творчество. И, надо заметить, не без основания. Только здесь он максимально открыт всем душевным ветрам и свободен от коллективных обязательств.
"La Divine Nature des Choses" - шестая позиция в дискографии парижского оригинала. До этого были несколько опытных образцов семидесятых-восьмидесятых + пластинки "De Anima" (1992) и "Ainsi de Nous" (1994), где Гуд пытался нащупать сверхтонкую грань между философской монументальностью и беззаботным лиризмом. В 1994-м году он занялся подбором исполнителей для собственного камерного ансамбля. А когда утряслись все кадровые вопросы, Жан-Филипп со товарищи приступил к исследованию "Божественной природы вещей".
Эмоциональный срез "La Divine Nature des Choses" по-настоящему любопытен. Напрочь отказавшись от рока, оперируя средствами минимализма, современных академических течений и (в незначительной степени) электроники, Гуд успешно реализовал на практике модель саунд-вселенной своей мечты. Сравнить ее с иными концептуальными разработками не представляется возможным. Слишком личной выглядит сакральная геометрия Жан-Филиппа, чересчур самобытны его мелодические гармонии и весьма парадоксальным кажется сочетание инструментов в сферическом пространстве отдельных треков.

Открывает парад кинематографически выпуклая зарисовка "Tristessa", начиненная речевыми сэмплами, эффектными вокзально-уличными шумами, опирающаяся на закольцованный dream-джазовый клавишный пунктир, перкуссию Башири Джонсона и органные переливы Мишеля Денёва. Впрочем, уже последующая пьеса "Total Balthazar", за исключением авторства, не имеет с предшественницей точек соприкосновения. Этот старомодный пассаж разыгран силами камерного оркестра из восьми персон и в определенной мере навевает воспоминания о прекрасных бельгийцах Julverne. Заглавная вещь - альянс красоты и рефлексии, претворенный в жизнь виолончельным секстетом при поддержке фортепиано и синтезатора. Небольшой этюд "Allegria", с одной стороны, ясен и чист, но в то же время несет в себе известную долю лукавства, граничащего с едкой иронией. Тревожная, последовательно наращивающая плотность фреска "Cellui Au Cœur Vestu De Noir" - сродни невысказанному признанию, что мучает и подтачивает изнутри... Некоторые из пунктов релиза отмечены напряженной работой мысли, бьющейся над решением извечно актуальных проблем бытия. Подчас невеселые думы сменяются шаловливой легкостью (задорный номер "Je Suis Chose Légère"), струнно-духовым очарованием диксиленда ("Léger Et Disposé"), абсурдистской нойз-клоунадой с джазовым привкусом ("Fièvre & Industrie") или мятущимся chamber-авангардом ("Ost"), но лейтмотивом для Гуда все-таки служит аморфная меланхолия. И в ее туманной прохладе, под одинокий фортепианный напев ("Fugace") мастер завершает полет фантазии...
Резюмирую: неординарный, сильный и выразительный художественный акт. Однако распробовать его прелесть удастся не каждому. Дерзайте.

Sigmund Snopek III "Trinity - Seas Seize Sees" (1974, 1999; 2 CD)

Уроженец Милуоки Зигмунд Снопек - потомственный музыкант. Отсюда и гордая римская цифра III в смахивающем на аристократический титул имени. С конца шестидесятых Снопек изучал композицию в Висконсинском университете. Параллельно вел проект Bloomsbury People, где экспериментировал по части комбинирования неоклассики, академического авангарда, электроники и элементов театральной драматургии. После выпуска пары интересных альбомов коллектив приказал долго жить. Однако Зигмунд не шибко горевал по этому поводу. В ту пору его захватило новое веяние. Проштудировав статью о необычном музыкальном жанре "space rock", ярый поклонник научной фантастики Снопек увлекся идеей сделать нечто на космическую тему. В ход был пущен синтезатор VCS3, посредством которого маэстро оформил несколько абстрактных коллажей. А после приключилась некая странность. Весенним месяцем 1973-го года на Зигмунда, по собственным словам, снизошло озарение. За короткий срок Снопек расписал партитуру и буквально в течение дня сочинил лирику для масштабного концепт-творения, позднее озаглавленного "Trinity - Seas Seize Sees". Для воплощения грандиозного сюжета требовалась группа, и она в итоге нашлась. Уже летом того же года оперативно скомплектованный бэнд обкатывал программу в концертах на университетской сцене. А зимой 1974-го ансамбль под руководством лидера зафиксировал в студии первые девятнадцать из сорока восьми треков трилогии (в реализованной годом позже альбомной версии позиций заявлено меньше - там их всего семнадцать). И хотя амбициозный Зигмунд жаждал донести до слушателя произведение в полном объеме, шанс представился лишь четверть века спустя...
"Trinity" впечатляет размахом: 33 исполнителя, 120-минутный хронометраж, богатый инструментарий, помимо традиционного рок-набора, включающий чтеца, хор, струнную и духовую секции, ситар, вистл и флейту сякухати. Рассматривать space-оперу пошагово не имеет смысла. Скажу лишь, что поработали Снопек и Кº на славу. Артистический калейдоскоп щедро украшен разнообразными стилевыми оттенками, приправлен дозой абсурдистского юмора. Джазово-психоделические моменты чередуются с декламационным авант-роком, в аранжировочном отношении напоминающим творения Фрэнка Заппы. Электронные секвенции растворяются в симфонической оркестровке, пространная камерность идет рука об руку с ироничным буги-вуги, плотно сбитым фьюжн-прогом и сверхзадорным фанком с его аппетитными "грувами". Ответственный за все это "безобразие" мастермайнд заведует роскошным клавишным отделом (фортепиано, меллотрон, ARP 2600, VCS3, синтезаторы), изредка дудя на флейте, подпевая и дирижируя сводной хоровой капеллой. Любопытен здесь и момент вневременного сочленения. Несмотря на громадный разрыв в двадцать с гаком лет, все сегменты идеально подогнаны друг к другу. Партии, записанные в 1996-1999 гг., нисколько не контрастируют с той половиной, что была увековечена в семидесятых. И в оном также прослеживаются профессионализм, талант и изобретательность композитора-многостаночника Зигмунда Снопека III-го.

Резюмирую: гигантская, решенная с фантазией и вкусом рок-оратория, способная утереть нос большинству нынешних "выдвиженцев" от прогрессива. Интеллектуалам - на заметку.    

Jade Warrior "Distant Echoes" (1993)

По логике вещей, смерть Тони Дьюига автоматически изымала название Jade Warrior из оборота. Так думали поклонники. Так же считал и верный соратник покойного Джон Филд. По его словам, уход Тони означал прекращение действия музыкальной магии, питавшей прежнее творчество JW. Однако Фортуна рассудила иначе. В 1990-м году ансамбль возродился в новом составе. Теперь плечом к плечу с Филдом (флейта, электронные духовые, перкуссия) работали Дэйв Стюрт (безладовый бас) и Колин Хенсон (гитара). Втроем они выпустили элегантный медитативный диск "Breathing the Storm" (1992). И этим дело не кончилось... 

"Distant Echoes" писался с оглядкой на LP "Way of the Sun" (1978) - последний из изданных лейблом Island Records релиз Jade Warrior. Почему-то Джон полагал для себя исключительно важным уловить именно то настроение пятнадцатилетней давности. Материал, повествующий о достигших Севера и заложивших основы шаманских ритуалов первобытных обитателях Земли, демонстрировал склонность к полифонии. Филду со товарищи заранее было ясно, что скромными силами такой проект не поднять. Помощь явилась в лице старых друзей. Любитель "волшебных симфоний", экс-коллега Джона по психоделической группе July Том Ньюман взялся обеспечить хор, плюс поучаствовал в продюсировании пластинки. Помимо него, к процессу подключились: духовое трио во главе со знаменитым Тео Трэвисом (сопрано- и тенор-саксофон), электроскрипачи Дэвид Кросс и Энди Эйтчисон, вокальный квартет, ударник Рассел Робертс, органист Крис Ингем и парочка спецов по части этнической перкуссии. Иными словами, команда более чем авторитетная. А результат? О нем чуть ниже.

Разреженное интро "Evocation", невзирая на малый хронометраж, отчетливо намекает: сравнение с "Way of the Sun" здесь совсем нелишне. Конечно, о египетских мистериях речи нет. Но этнический колорит с хард-роковыми вспышками гитары имеется. Впечатление удваивает игровая фреска "Into the Sunlight", сотканная из каскада разнообразных эмоций - от тотальной безалаберности с привкусом румбы до загадочных пространно-астральных "рефлексизмов". "Calling the Wind" с ее атмосферными переливами и напевными руладами баса ближе по кондициям к нью-эйджевым чертогам "Breathing the Storm". Впрочем, размещенная следом пьеса "Snake Goddess" воспроизводится уже в "фирменном" стиле JW середины семидесятых. И даже гитарная манера Хенсона виртуозно передает характерные принципы фразировки маэстро Дьюига. Собственно, ключевой момент субжанровой чересполосицы наблюдается и в дальнейшем. Если "Timeless Journey" - невесомая флейтово-клавишная пастораль пастельных оттенков, то "Night of the Shamen" - ритмичный "нововолновый" этно-арт-рок. Призрачная по фактуре "Standing Stones" - своего рода бенефис "на троих". Филд, Стюрт и Хенсон тихо ворожат без вмешательства посторонних, закрепляя найденные приемы новообретенного сонического языка. "Village Dance" - очередной "привет" из далекого 1978-го (все-таки стратегическая схема "Пути Солнца" оказалась на редкость живуча!). Подытоживает историю кристально свежий и прекрасный аки древняя нордическая сага торжественный финал "Spirits of the Water".

Резюмирую: отменный художественный акт, полностью отвечающий изначально задуманному заглавию ("Dreams of the Forgotten Spirits"). Талантливое звуковое сопряжение архаики и модерна. Не пропустите.      

Pekka Pohjola ‎ "Pewit" (1997)

"Pewit" - последняя из работ Мастера, изданных в девяностых. Дальше будет чудеснейший диск "Views" (2001) и постепенный переход в вечность... Трудившийся над альбомом состав - хорошо знакомая со времен "Changing Waters" (1992) команда: Сеппо Кантонен (фортепиано, клавишные), Маркку Канерва (гитара), Ансси Никанен (ударные). Сочиненный Пеккой Похьолой материал получился на пару голов выше предшественника, став одной из сильнейших пластинок в творческой биографии артиста. Камерная чистота, электрический напор, умеренный симфонизм, добрый юмор и врожденная склонность к авантюре преломляются сквозь призму человеческой мудрости. Программа балансирует на грани драмы, фарса и созерцательной отрешенности. Ракурс постоянно меняется, то вовлекая нас в гущу ностальгических событий, то - напротив, делая безучастными наблюдателями чужой мимолетной жизни... Такова позиция автора, и ее, безусловно, следует уважать. 

Звуковой мир Похьолы устроен своеобразно. Взять, к примеру, вступительный эпик "Rita". Стартует он с изысканной клавишной линии - мелодичной и светлой, с оттенком легкой сердечной грусти. Однако на четвертой минуте действо трансформируется, проявляются скрытые доселе рок-резервы. И вот уже рассекает воздух тяжелая эскадрилья ударных, вздымаются остроконечные гитарные пики, пасторальность отступает перед бронированной полифонической мощью. Перченые соло Маркку исполнены гибельного восторга, и гулким эхом вторит им выныривающий на поверхность ритма увесистый бас Пекки... 14-минутная фреска "Melkein" напоминает пестрый коллаж, намешанный из нескольких сюжетных вариаций. Тут и задиристые сатирические интонации в духе Фрэнка Заппы, и вставные сцены серьезного психологического плана, и резвый игровой фьюжн с примесью абсурдизма. Бесспорно, Похьола дурачит аудиторию. Но делает он это любя, иронизируя в первую очередь над собой, приглашая неслучайного слушателя окунуться в блаженное состояние joie de vivre. Дивный титульный пассаж с псевдо-аккордеонными партиями синтезатора - теплый фольклорный этюд, расцветающий пышными электрическими красками и в то же время не лишенный приятной акустической штриховки. Дилогия "Suuri Kallion Ritari (The Great Knight of the Rock)" - очередное доказательство универсальности мышления Пекки. С интроспективной, сугубо клавишной фазой маэстро расправляется в одиночку. Тут мы имеем замечательный неоромантический опус старомодного типа. Остальная половина истории напоминает беззлобную пародию на популярную зарисовку "Armoton Idylli" с LP "Pihkasilmä Kaarnakorva" (1972). Диптих "Toy Rock" опирается на массированный саунд духовых (в качестве брасс-секции фигурируют три сессионных саксофониста); здесь Похьола реализует собственную модель биг-бэнда, с детской непосредственностью наслаждаясь произведенным эффектом. Замыкает шеренгу 20-минутная сюита "Ordinary Music", в контексте которой соединяются авант-рок, фри-джаз и стройная оркестровая подача от филармонического струнного секстета.

Резюмирую: визуально насыщенный, зрелый и интригующий альбом, созданный подлинным художником, ясно ощущающим природу музыки. Рекомендую.

Lars Danielsson & Leszek Możdżer "Pasodoble" (2007)

География, религия, ментальность... Ограничения, теряющие власть перед универсальным языком музыки. Именно он позволяет представителям разных стран и традиций сплачиваться духовно, находить единомышленников, создавать уникальные творческие союзы. Об одном из таких конгломератов пойдет речь в текущем обзоре.
Ларс Даниэльссон и Лешек Мождер... Невзирая на разницу в возрасте, эти двое сумели образовать прочнейший артистический альянс. Шведский басист Даниэльссон (р. 1958) - авторитетная фигура на интернациональной джазовой сцене. К 2007 году в его активе числилась обширная цепочка записей, включающих совместные работы с корифеями вроде Джона Эберкромби и Джона Скофилда. Звезда Леслава (Лешека) Мождера (р. 1971) взошла в 1990-е. Изначально молодой пианист прославился на родине, в Польше. Однако в XXI век он шагнул в статусе международной джазовой знаменитости. К превосходной технике игры на клавишных Лешек присовокупил необычный способ звукоизвлечения при помощи открытых рояльных струн. В общем, неординарные, яркие личности. И факт объединения их в дуэт можно расценивать истинным подарком судьбы.

"Pasodoble" - инструментальное собрание из 14 пьес. Подавляющее большинство номеров написано Ларсом, отменным мелодистом и невероятно тонким лириком. Впрочем, авторство здесь - категория условная. Ведь фундаментальным принципом для каждой миниатюры выступает элемент импровизации. Арсенал выразительных средств невелик. Базовыми пунктами заявлены контрабас и фоно, а вспомогательными агрегатами служат виолончель, челеста и фисгармония. Словом, исключительно камерная программа. И в этом ее сила, прелесть и глубина.

Красота, чувственность, хрупкость гармоний, изящество и виртуозная точность пассажей... Диалог выстроен в ключе романтического импрессионизма. Фьюжн-обертоны окаймляются классицистически стройным рисунком. Где-то - в большей степени, местами - лишь отчасти. Но практически каждое из представленных сочинений несет на себе оттиск двух определяющих ветвей мировой музыкальной культуры - академической и джазовой. Нордические мотивы, запрятанные вглубь клавишно-басовых хитросплетений ("Praying"); элегантная баллада рефлексивного плана ("Fellow"); колоритная и нежная фреска "Prado", чьи корни лежат в области бразильской босса новы; уютная колыбельная, разбавляемая матовым светом ночника ("Daughter's Joy"); тревожная бабочка ностальгии, задевающая крыльями сердечные нити ("Reminder")... Любая из композиций, какую ни возьми, краткий и емкий экскурс в отдельную эмоциональную вселенную. Подчас рисунок приобретает склонность к абстракции, играя бликами блуждающих солнечных пятен растворившейся в небытии юности ("Innocence 91"); порою наполняется предельно конкретными грувами и едва заметным сарказмом ("Follow My Backlights"). Помимо прочего, Ларс и Лешек не упускают шанса на эксперимент. Так, кардинально переосмысленный шведский фольклорный этюд "Eja Mitt Hjärta" демонстрирует идейную гибкость скандинаво-славянского тандема; все-таки атмосферные нойз-эмбиент секвенции на основе польки встречаются крайне редко. Ну а ценители сонических пейзажей наверняка обратят внимание на интригующее полотно "Berlin", пронизанное ощущением осенних дождевых брызг и порывистого зябкого ветра...

Резюмирую: великолепный релиз, предназначенный рафинированным эстетам и поклонникам неоклассического chamber-джаза.  

Conventum "Le Bureau Central des Utopies" (1979)

Своим рождением проект Conventum обязан профессиональному гитаристу Андре Дюшену. Перебравшись из родного Квебека в Монреаль, молодой человек был принят в круг местной культурной элиты. Художники, литераторы, скульпторы, музыканты, актеры и режиссеры варились в едином интеллектуальном котле, исповедовали общие интересы. Благодаря этой локальной завязи на свет периодически появлялись любопытнейшие плоды. Одним из самых необычных побегов монреальского арт-звена по праву можно считать Conventum.
Вышедший в 1977-м первенец группы ("À l'affût d'un complot") знаменовал собой весьма оригинальный синтез искусств. В альянсе слова и звука ключевая роль отводилась стихотворному тексту. И виной тому харизматическая фигура Алена-Артура Пеншо, поэта и декламатора, которого безмерно впечатлившийся Дюшен пригласил в команду. Гражданская лирика Пеншо определяла фактуру драматических "зонгов" Conventum. Камерный авант-рок в сочетании с традиционными фольклорными мотивами и голосовыми экзерсисами чтеца давал поистине революционный результат, сопоставимый разве что с новаторскими театральными опытами Бертольда Брехта. Осмелюсь утверждать, что ничего подобного канадская прог-сцена еще не знала. Однако дальнейшего развития в контексте творчества Conventum эта линия не получила. Маэстро Дюшен увлекся сочинением воображаемых саундтреков, что никак не монтировалось с вербальными конструкциями Алена-Артура. В итоге креативная лаборатория сжалась до размеров квартета. Как ни странно, реформация состава пошла ему на пользу. И вторая программа Conventum со странным названием "Le Bureau Central des Utopies" наглядно подтверждает правильность выбранной стратегии.

Вступление "Le Reel des Élections" - блистательная авторская стилизация под традиционный народный наигрыш. Инструментальной опорой для него служат акустические гитарные пассажи Дюшена и Рене Люссье, а также отменные скрипичные партии Бернара Кормье. В "Ateliers I & V" характер трека колеблется в обширном диапазоне - от авант-психоделии до чистого фолка. Струнное трио "Fondation" уравнивает в статусе chamber-джаз с академическим авангардом и "сдвинутыми" менестрельскими темами а ля Gentle Giant. "Chorégraphie Lunaire" балансирует на границе тонкого расчета и волшебного полета фантазии; в монументальной фреске гармонично состыкуются электрические прогрессии Люссье и плавно струящиеся арпеджио дуэта Кормье/Дюшен. Дабы не перегнуть палку с тотальной серьезностью, ансамблисты вводят в палитру юморной коллаж "La Belle Apparence" - своего рода цирковой бурлеск, напоминающий отчасти произведения Samla Mammas Manna. Бодрая интонация присуща и номеру "Fanfare", украшенному виртуозной игрой всех членов формации. Строго говоря, калейдоскопическая смена эмоций свойственна большинству пьес Conventum: в "Trois Petits Pas" правит бал меланхолия с оттенком траурности; "Le Reel à Mains" переполнен задором кабацкой плясовой; а речитативосодержащий титульный эпик и вовсе движется неведомым путем по мистериальным изгибам камерного фолк-авант-рока.

Резюмирую: интереснейший релиз, предельно далекий от шаблонных решений и заученных схем. Рекомендую.