19 дек. 2015 г.

Last goodbye

Ну что же, уважаемые подписчики, читатели, случайные и неслучайные 
посетители блога, – видимо, пора сказать "до свидания".
Почти десять лет жизни отдано этому ресурсу. 
Конечно, можно было бы продолжать. Но, если честно, устал. 
Прежнего запала нет, а действовать из-под палки – увольте. 
Да и обстоятельства оставляют всё меньше шансов для свободных манёвров...
В общем, не судите строго. Цитируя классика, 
"мавр сделал своё дело, мавр может уходить". 
Желаю всем новых свершений, открытий, творческих и прочих удач. 
И пусть Музыка служит вам немеркнущей путеводной звездой!
Искренне Ваш,
       С. 


15 дек. 2015 г.

Grotesk "Grotesk & Grotesk 2" (1980)


Тяга к прекрасному у Мука Гробиана (р. 1946) проклюнулась рано. Сперва немецкий мальчуган воспылал любовью к тромбону. Практика явственно показала, что духовые не его конёк. Дальше, как водится, начался гитарный период. Здесь дело пошло значительно веселее. С 18 лет Мук, урезавший фамилию до невнятного Гро, наяривал рок-, поп-, соул- и джаз-стандарты в любительских группах Нюрнберга. При этом музыкальное безумие сочеталось у паренька с вполне осмысленными занятиями живописью. К 1972 году наш герой перебрался в Мюнхен, где вместе с единоверцами основал коллектив Aera. За стилевую основу был принят джаз-рок, настоянный на элементах краута, прогрессива и прочих любопытных компонентах. После четырех плодотворных лет поиски жанра толкнули Гробиана на новые подвиги. Совместно с коллегами гитарреро затеял сольный прожект "Muckefuck" (скабрезно озаглавленная фьюжн-пластинка увидела свет в 1979-м). И фактически через год маэстро Гро (бас, гитара) в окружении проверенных бойцов (Тео Йоргенсман – кларнет, Вольфганг Теске – ударные, гитара, Ули П. Ласк – тенор- и сопрано-саксофоны) пришпандорил к звуковому древку полотнище с хитрой надписью Grotesk.
Дебютный альбом продемонстрировал стремление тевтонов к синтезу. Уже вступительной вещью "Me TheoRit" квартет утверждает себя в лагере абсурдистов, коим по плечу задачи любой степени сложности. Хотите коктейль из буддистского камлания, статичного джаза и заторможенной польки? Пожалуйста. Импровизационный фьюжн-джем с тонким восточным привкусом? Не вопрос, вот вам "Fata Morgana". Хипповую джаз-роковую психоделию эпического формата? Легко. "Undine bei den Sirenen" удовлетворит подобный эстетский каприз. Любители гитарно-саксофонных запилов наверняка возрадуются игровой амальгаме "Grotesk". А там недолго и до магии преображения ("Clown im Fakir"). Ровное спейс-этническое течение пьесы кардинально ломается посредине, наводняясь оторванными от реальности партиями сакса. Итог всему подводит мистический джаз-фанковый номер "Seifenblasen am Himalaya" – кунштюк из разряда шарад.
Программу "Grotesk 2" воплощали те же – за вычетом Ульриха Ласка, но при посредничестве Клауса Кройцедера (саксофон, лирикон) и Ахима Гиселера (клавишные). Наличие электропиано и синтезатора позволило команде развернуться во всю ширь. Да и характер треков претерпел изменения. Больше мажора, подчас легкомысленного ("Heavy On Wire"), больше воздуха ("Dream Dancin'"), ритмически насыщенных фигур ("Yeah"). Правда, и мандраж от соприкосновения с ориентальными загадками обозначился убедительнее ("Salomé"). Благодаря новобранцу Гиселеру Grotesk сумели подняться до симфо-джазовых высот ("Teh Tramp") и даже наметить условный романтический контур ("Alicia"). Зато авторское вмешательство Кройцедера вылилось в длинную хаотическую помесь электроники с фьюжн-прогом и фри-джазом ("Voice of the Lyricon").
Резюмирую: внушительный сонический эксперимент, дающий представление о деятельности малоизвестной германской бригады конца семидесятых. Советую ознакомиться.


Grotesk

12 дек. 2015 г.

Tsuumi Sound System "Floating Letters" (2013)


После таких альбомов по-настоящему начинаешь жалеть о собственной непричастности к могучим скандинавским традициям. Всё же в глубине мелодических структур народностей Севера есть нечто, исподволь волнующее душу, задевающее её потаённые струны. Музыка, протяжная и чистая, как полярная ночь, умеет преображаться в мгновение ока. Ясность сменяется замысловатым руническим письмом. И нужно обладать всей полнотой великого древнего знания, чтобы увидеть за обольстительной ворожбой звуков, за мнимой легкостью красок припорошенные снегом хрусталики истины. Фолк – не самоцель, но повод оживить в людях чувства. И финский коллектив Tsuumi Sound System, определенно, владеет секретом подобного рода реанимации. Будучи активно концертирующей бригадой, великолепная восьмёрка нечасто балует слушателя студийными программами. К примеру, "Floating Letters" – их третий (если не принимать в расчет работы, вышедшие в 2000–2004 гг. под шапкой Tsuumi) и последний на сегодняшний день релиз. Однако именно его я бы назвал квинтэссенцией творчества ансамбля. Почему? Сложно объяснить так вот с ходу. Попробуем рассмотреть кусочки мозаики по степени расположения.
Открывающий номер "Darkwing Polska" дарит нам встречу с нарядной, праздничной стороной приполярного фольклора. В струнно-аккордеонной полифонии не сразу обращаешь внимание на присутствие ритм-секции (Тармо Анттила – контрабас, Юсси Никула – ударные, перкуссия). Тем не менее у неё довольно важная роль. Что особенно ощущается ближе к финалу. Заглавная тема начинается с обманчиво мажорного фиддл-дуэта Томми Асплунда и Эско Ярвели. Постепенно тональность прирастает трагическими нюансами, а комплексная ритмическая сетка откликается мощными рок-позывными. В канве этюда "Waltzinki (Uusi Valssi Helsingistä)" явлена тончайшая фолк-фьюжн модель. Автор пьесы, гитарист Яни Кивеля крайне вовремя расставляет лирические акценты; за это – отдельное спасибо. Даже сочиненный Йоакимом Бергхеллем (саксофоны, перкуссия, бас-кларнет) площадный танец "Square Two" далёк от вульгарности и, без сомнения, обладает очаровательными чертами. Колоритный этнический выпендрёж "Twisted Invention" снабжён приличной джазовой атрибутикой, зато идущая следом камерная зарисовка "Minka’s Dream" (аккордеон, фоно, маскируемый под виолончель контрабас) решена в эстетике психологического минимализма. Возвышенно-светлый сюжет "Smilla" чередуется с гуттаперчевой конструкцией "Altitude", где действие подчинено лихому драйву. Электрический модернизм и неувядающая энергия фолка сталкиваются лбами на пространстве любопытной истории "Silmäkkeessä". Попытка проиллюстрировать вояж по излучинам бытия сугубо инструментальными средствами оборачивается кинематографически образным эскизом "Years Passing"; тут TSS удачно расширяют стилевые горизонты до абсолютно "взрослых" рубежей. В пассаже "Circus on Ice" безукоризненная композиционная основа соединяется с виртуозной исполнительской техникой. Замыкает строй умиротворяющий трек "Dansk Fest" – натуральный эталон для нынешних адептов жанра 'world music'.
Резюмирую: увлекательный художественный акт, сочетающий в себе глубокомыслие с эффектной игровой подачей. Пропускать не советую.


Tsuumi Sound System

9 дек. 2015 г.

Swegas "Beyond the Ox" (1970)


На излёте шестидесятых брасс-рок был весьма актуален. Само собой разумеется, в Штатах. Впрочем, и британская молодёжь питала живой интерес к мощному звучанию духовых, намертво спаянных с будоражащим кровь ритмом. И вот вам отличный пример на заданную тему: ансамбль Swegas, чья история началась в 1969-м. Толчок прожекту дали трубач Брайан (Джо) Спиби и тромбонист Ник Ронай. Прежде оба наяривали блюз и джаз в составе Fulson Stilwell Band, ориентиром для которого служил саунд нью-орлеанских биг-бэндов. После распада коллектива приятели некоторое время участвовали в соул-сессиях Cat Road Show. Но тут из-за океана повеяло свежим музыкальным бризом: на вахту заступили будущие законодатели жанра – Chicago и Blood, Sweat & Tears. Начиналась эпоха перемен, что особенно остро почувствовали англичане. Рядом с Джо и Ником начертались фигуры саксофониста Алана Смита, гитариста Джонни Тугуда, органиста/вокалиста Кита Стрэчена и басиста Роя Трумена. Понеслись репетиции, доставлявшие парням немалое удовольствие. Казалось, успех не за горами. Однако их первый альбом так и остался нереализованным. Тогда разочарованный мистер Спиби взял курс в произвольном направлении, предоставив шанс порулить другому отцу-основателю. На вольные хлеба подались и гитарист с саксофонистом. Но, как известно, незаменимых нет. Ронай, Стрэчен и Трумен оперативно пополнили кадровые резервы и принялись яростно осаждать лейблы. Жертвой упорных англосаксов пала звукозаписывающая контора германского концерна BASF, где в 1970 году вышла пластинка "Beyond the Ox".
Введение "Into the Ox" демонстрирует правильность композиционной стратегии Swegas. Выразительно-ненавязчивая мелодическая канва аккуратно цепляет слушателя на крючок. И дальше можно творить что угодно. Допустим, ленивую фанк-гамму "Said But Never Heard" с комплексным брасс-подкреплением, диетической гитарно-клавишной подсветкой и строго отмеренной фри-джаз-дозировкой. Ритм-энд-блюзовая мотивность эпизода "Dawning", помноженная на  психоделический флер, полифонию духовых и приятный вокал гитариста Стюарта Уилкинсона, открывает собой четырехчастную сюиту "Pollution". В других ее сегментах нам встретятся: зыбкая фьюжн-рефлексия ("Morning"), прогрессивный калейдоскоп страстей ("Evensong") и сумбурно-наивный шестидесятнический драматизм ("Tomorrow"). Склонность команды к развёрнутым историям, сочетающим монологи с джаз-роковым спорадическим коктейлем, характеризует трек "1776 Fantasia". Тонкая поэтика пьесы "Cold Unfriendly Way" прекрасно дополняется лаконичным экскурсом "Gravedigger", замешанным на коллизиях рыцарской литературы, саксофонно-трубной торжественности, артистическом нарративе и разных живописных нюансах. Титульный пассаж не что иное, как эстрадный поп-зонг в полуоркестровой манере. Невзирая на надоедливость рефренов, выглядит вполне убедительно. Точку в повествовании ставит 22-секундная кода "Oxtail", целиком построенная на затейливой партии духовых.
Резюмирую: замечательная прото-прогрессивная мозаика джаз-рокового склада, и поныне не утратившая своего очарования. Рекомендую.     


Swegas

4 дек. 2015 г.

Ut Gret "Ancestors' Tale" (2014)


Когда душа требует мифов, а всё давным-давно изучено, что остаётся делать? Воплотить собственное  видение мировой истории. Именно этим занимается основоположник проекта Ut Gret Джоуи Конрой. Его хроникальные выкладки – своеобразный гипертекст, по большей части выражаемый музыкальными средствами. Концептуальные перипетии сюжетов Конроя вращаются вокруг загадочного племени гретов – одного из потерянных колен Израилевых. Интеллектуально развитые дикари, они исчезли с лица Земли, успев посеять новые идеи, образы, приоткрыть сакральные горизонты человеческого духа. Наследником философии гретов считают персидского поэта Шамса Тебрези (ок. 1185–1248), наставника выдающегося стихотворца-суфия Джалал ад-Дина Мухаммада Руми (1207–1273). Без них немыслимы как глобальные явления (например, эпоха Возрождения), так и культурно значимые феномены ("Утопия" Томаса Мора, фигура Калибана в шекспировской "Буре"). Иными словами, таинственный древний народец в корне изменил эволюционную структуру homo sapiens. И пускай материальные свидетельства существования гретов неведомы большинству. Важно, что выведенные ими смысловые конструкции послужили толчком к возникновению современной цивилизации.
У каждой из десяти пьес альбома "Ancestors' Tale" своя подноготная. Титульная вещь – гипотетический саундтрек к немой ленте "Зов Ктулху" по одноимённой книге Г.Ф. Лавкрафта. Ничего ожидаемо пугающего в событийном звуковом строе нет. Напротив, имеет место лирическая возвышенность, определяемая духовыми Джеки Ройса, Стива Гуда и Грегори Экера, а также атмосферно-тёплым вокалом и скрипкой Шайенн Майз. После короткой мутной импровизации "The Departure" для диджериду, баритон-сакса и ударных наступает черёд условно кентерберийского номера "Hopperknockity Tune" – посвящения культовому британскому басисту Хью Хопперу. Не стараясь копировать стилистику 1970-х, Конрой со товарищи, тем не менее, выступают идейными потомками великих прогрессоров. Неброская форма сочинения "Selves Unmade" на поверку оказывается достаточно сложной, реализованной по законам силлабики (да к тому же с весьма затейливым рисунком кларнетовой соло-партии маэстро Гуда). Этюд "The Raw, The Cooked & The Overeasy" так и вовсе инспирирован этнологическими изысканиями Клода Леви-Стросса (1908–2009), что не мешает бойцам из Ut Gret переходить в пределах темы от джаз-рока к фактурным меллотроновым ландшафтам. Эпизоды бомбёжки берлинского зоопарка (1944 год) нашли отражение в коллизиях напористой авант-проговой фрески "An Elephant in Berlin" авторства клавишника Стива Робертса. Смешение цеппелино-кримзоидных мотивов выливается в мощную композицию "Dinosaur on the Floor", направленность которой задает контра-фагот мистера Ройса. Увлекательная 9-минутная chamber-авантюра "The Grotesque Pageantry of Fading Empires" подавляется эффектным 12-тоновым рядом упражнения "Zodiac", чья серийная техника ассоциируется не столько с "нововенцами", сколько с хрестоматийными опытами Роберта Фриппа. Замыкает шеренгу кунштюк "Walk the Plank" – эдакий арт-хаус-ремейк "Пиратов Карибского моря" для избранных.
Резюмирую: любопытный художественный мега-эксперимент от записных американских умников. Настоятельно советую ознакомиться.


Ut Gret

1 дек. 2015 г.

Deirdre "Deirdre" (1977)


Виниловое издание единственной пластинки Deirdre нынче оценивается в 250 евро. Но это к слову. Нас же интересуют художественные достоинства релиза. И они, поверьте, наличествуют. Чем же уникален данный проект? Ну, скажем так: если Flairck являлись пионерами камерного неоклассического фолка на голландской сцене, то Deirdre принято считать нидерландскими провозвестниками электрического народного "штиля". Многие из участников бэнда впоследствии профессионально отметились в разных жанровых ипостасях – от арт-рока до "новой волны" и кантри-блюза. Однако речь сейчас не о том. Начнем, пожалуй, с фигуры вокалистки/арфистки Йопи Йонкерс. Девочка родилась и выросла в музыкальной семье, с детства питала любовь к старинным фламандским мотивам. В подростковые годы увлеклась более актуальными вещами, насыщенным современным звучанием. Играя с симфо-роковой командой Poemfield II, попала в поле зрения гитариста/мандолиниста Ханса Янсена и пианиста Ада ван Мёрса. Прослушивание, к обоюдному удовольствию сторон, прошло успешно. И уже в разгар 1976 года Йопи со своими неординарными друзьями записывала диск-гигант под эгидой международной корпорации Philips.
Фактически все треки с безымянного лонгплея Deirdre, за исключением единственной пьесы, представлены изобретательно переработанными традиционными напевами. Стартуют ребята с заведомо хитовой позиции "Daughter of Peggy-O" – типичной кабацко-сельской плясовой с зажигательной партией фиддла (Хирт Гус) и однообразным, но тщательно выверенным ритмом (Йос ван Воркум – бас, Мик Бус – ударные, перкуссия). Центральную певческую роль в средневековой балладе "Lovely Joan", некогда разысканной британским композитором-классиком Ральфом Воан-Уильямсом на просторах графства Норфолк, исполняет Ханнеке Люксембург, чей бархатный тембр идеально годится для этой мелодической жемчужины. Да и аранжировка дуэта Янсен / ван Мёрс с флойдическим гитарным рисунком и оркестровыми клавишными приемами намекает на прогрессивную направленность вышеозначенного опуса. Залихватская джига "Cup of Tea" демонстрирует не только коллективное виртуозное владение инструментами, но и редкостное чувство формы. Даже лирический этюд "Tell Me What You See in Me" авторства Дэйва Казинса (The Strawbs) не выглядит чужеродным элементом в общей обойме. Очередная ветхо-печальная история ("Young Waters") в трактовке Deirdre утрачивает оттенок провинциальности, обогащаясь изящным соцветием аккордов гитар, цитры, электропиано, вистла и, конечно, проникновенным голосом госпожи Люксембург. Дальнейшие откровения ансамбля лишь подтверждают безусловные мастерство и фантазию игроков. Это и комплексный фольклорный арт-рок "'t Visserke"; и безбашенный полифонический кантри-драйвовый эскиз "Nine Points of Roguery"; и абсолютно чудесная панорама "'t Koopmanszoontje" с гипнотическими соло а ля Дэвид Гилмор, колоритными вокальными эпизодами Йопи Йонкерс и живописным антуражем восставшей из небытия легенды; и забубенный поселковый фьюжн ("Gravel Walk"); и завершающая благородная chamber-элегия "Call the Yowes", манящая за собой в заповедную сказочную реальность.
Резюмирую: шикарный пример европейского прогрессивного фолк-рока, подкупающий одаренностью его создателей. Рекомендую. 


Deirdre

28 нояб. 2015 г.

Begnagrad "Begnagrad" (1982)


У слова Begnagrad несколько значений. Однако музыканты одноименной словенской формации остановились на понятии "бегство" – от рутины и закостенелости в мир воображаемый, опасный и манящий. Что касается непосредственной истории ансамбля, началась она в середине 1970-х. Четверо школьников во главе с аккордеонистом Братко Бибичем замыслили содеять нечто оригинальное. Вдохновение черпали в родном фольклоре, классике и роке. Окрепнув технически, квартет счел нужным зафиксировать на пленке наиболее удачные произведения. Причем позднее эти записи были изданы официально тамошним лейблом BPM. Но с течением времени и в связи с ротацией кадров стилевая стратегия видоизменилась. Примкнувшие к Бибичу и духовику Бого Печикару басист/мандолинист Нино де Глерия, ударник/скрипач Алеш Рендла, перкуссионист/гитарист Борис Ромих подержали курс на интеллектуализацию. Теперь Begnagrad напоминал колосса, одной ногой увязшего в трясине авангарда, а другой отбивающего ритмы многочисленных народностей Восточной Европы, Албании и Италии. Разумеется, их заметили. Гастроли по Швейцарии, Германии и Франции придали команде из Любляны мультикультурный оттенок. Впрочем, уже в 1983-м бэнд по ряду причин распался. Но, слава богу, авторское наследие словенцев не сгинуло во тьме десятилетий. И ныне мы имеем шанс прикоснуться к сочинениям по-настоящему неординарного коллектива.
"Открывашка" с недвусмысленным названием "Pjan Ska (Drinking One)" демонстрирует живописность хмельного славянского угара. Бесконечные смены ритмического рисунка на протяжении трех минут (при сохранении мелодического ракурса) гарантированно вводят в раж. Дальше аккордеонно-кларнетовые изыскания верховного дуэта Бибич/Печикар осваивают мрачноватый лиризм в рамках композиционно-дремучего номера "Romantična (Romantic One)". Для пущей выразительности этнической фьюжн-фрески "{Bože (Če Bo)} (All's Good (Maybe)" многостаночник Борис в компании с другом Нино разыгрывают контрабасовый диалог при акустическом фолк-участии остальных товарищей. В качестве своеобразной антитезы норвежцам Streif звучит очень даже интересно. Триптих "Cosa Nostra / Waltz" отличается атмосферой веселых похорон. Висельный юмор затейников Begnagrad в чем-то схож с парадоксальными вывертами Samla Mammas Manna, но вместо условных цирковых страстей преобладает деревенская основательность, пропущенная сквозь фильтр артистического ехидства. Пограничный этюд "Narodna | Kmetska (National One | Knecht Ska)" – упражнение в синтетизме; напряженная РИО-схема декорирована под сельское простодушное треньканье. А фактическое отсутствие швов свидетельствует о вкусе и мастерстве исполнителей. Для соскучившейся по року аудитории предназначен энергичный опус "Coc'n Rolla (Ljubljana Ponoči) (Coc'n Rolla (Ljubljana by Night)", в коем гитарная "кримзанутость" оторочена буйной победительностью хачатуряновского "Танца с саблями". Точкой в повествовании служит обманчиво легкомысленный финал "Žvižgovska Urška (Whistling Ursulla)". Ну и на правах бонусов – четыре вещи, включая концертные выступления.
Резюмирую: замечательный, странный и довольно эффектный набор мотивов, иллюстрирующий деятельность одной из самобытнейших прогрессивных бригад южнославянского региона. Рекомендую.


Begnagrad

25 нояб. 2015 г.

McLuhan "Anomaly" (1971)


Если американцы McLuhan и ощутили на себе влияние британского прото-прогрессива, по их музыке такого точно не скажешь. Началось же все с чикагской команды Seven Seas. Верховодил ею Пол Кон – любознательный молодой человек, в ту пору учащийся колледжа. Специализировалась бригада на джаз-роке с обилием духовых. Сам лидер попеременно дул в саксофон, кларнет и флейту. Но, будучи по натуре неугомонным, периодически предпринимал попытки усилить брасс-составлящую. Наконец Кон догадался позвать приятеля Дэвида Райта – головастого студента, неплохо владевшего трубой. Альянс получился отменным. Вместе с органистом Мартином Краутом троица генерировала оригинальные композиционные идеи. Однако Seven Seas приказали долго жить. И тогда Дэвид подбил друзей замутить концепт-прожект McLuhan. Собственно, креатив мистера Райта сводился к умозрительной формуле "побольше разного, да в кучу". Как ни странно, прием срабатывал. Невообразимый коктейль из рока, соул, фанка, клезмерских элементов, кантри-фолка и прочих веяний зачаровывал публику, пресыщенную сладенькой коммерческой попсой. И радикальная встряска от интеллектуально развитых юнцов почти всегда оказывалась кстати. На протяжении 1970-го группа, чьи ряды расширились за счет друзей и знакомых, предавалась репетициям. А осенью того же года, после особенно вдохновенного выступления в здании на Линкольн-авеню был подписан контракт с менеджментом лейбла Brunswick Record. Под продюсерским руководством Брюса Суидьена (в будущем – 13-кратного лауреата премии "Эмми") мини-оркестр McLuhan взялся фиксировать для истории чумовые фантазии Райта.
Треков на пластинке четыре. Открывающий номер "The Monster Bride" – шедевр, инспирированный немыми лентами про Франкенштейна. Саунд-атака развертывается неспешно. Органно-духовые лирические поползновения вскоре приобретают нахраписто-нахальный оттенок (особенно в сочетании с ритм-секцией: Нил Рознер – бас, лид-вокал, Джон Махоуни – ударные, вокал). Дальше следует издевательство по полной программе: пародийное цитирование звуковой заставки кинокомпании "20th Century Fox", "призрачные" голосовые эффекты, проникновенный балладный мелос и симфо-джазовый пафос с мощным свингом в придачу. Артистический диксиленд-монолог "Spiders (In Neal's Basement)" отчасти базируется на коллизиях романа Джозефа Конрада "Сердце тьмы"; в нем парадоксальным манером соединяются дух бродвейских мюзиклов с латинским ритмическим колоритом. Развенчанию политики сенатора Маккарти посвящается броский оркестровый этюд "Witches Theme and Dance". В напевных моментах вспоминаются итальянцы New Trolls с их "Concerto Grosso", основное же фьюжн-содержимое уникально и вряд ли поддается анализу. Финальная 10-минутная конструкция "A Brief Message From Your Local Media" – загадочный квадриптих, стартующий с романтического сказания, переходящий в полифонический бурлеск с солидной брасс-фанк-дозировкой (горячий привет Mandrill!) и завершающийся отрывистым механическим проигрыванием культового мотива "America" Леонарда Бернстайна.
Резюмирую: превосходный релиз, по сию пору воспринимаемый глотком свежего воздуха средь застоявшегося рок-болота. Очень рекомендую.


McLuhan

22 нояб. 2015 г.

Psycho Praxis "Echoes from the Deep" (2012)


Итальянский лейбл Black Widow Records – одна из немногих сегодняшних контор, где не стесняются маниакального пристрастия к ретро-звуку. Собственно, ничего плохого в том нет. И даже наоборот: любой ортодоксально мыслящий потребитель современной прог-/хард-продукции испытывает особого рода блаженство от аналоговых клавишно-гитарных тембров. Но если по-честному, семидесятые оказали "медвежью услугу" грядущим поколениям рок-музыкантов. Ибо волшебная притягательность мелотронов/"Хаммондов"/мугов велика чрезвычайно. И никакой ультрамодерновый синтезатор не в состоянии переломить ситуацию в свою пользу, а заодно избавить меломана от почти наркотической привязанности к саунду великолепных монстров прошлого. Как вы понимаете, вся эта словесная прелюдия заявлена не просто так. Герои настоящего обзора, квинтет из города Брешиа (провинция Ломбардия) – адепты винтажного звучания, творящие в русле легендарных составов 40-летней давности. Совершенно очевидно, что имена Van Der Graaf Generator, Pink Floyd, Jethro Tull, Camel, Deep Purple, Focus почитаются членами Psycho Praxis в качестве икон жанра. И хотя сочинения мастеровитой пятерки отмечены влиянием мэтров, присущее им ностальгическое очарование способно доставить немалое удовольствие слушателю.
Мощь, энергетика и нарочитая "сырость" прото-артовых структур, заряженных напористой хардовой страстью, подаются на блюдечке под шапкой "Privileged Station". Слабое место – вокал Андреа Кальцони. Нехватку диапазонных возможностей он пытается компенсировать кричащей декламацией. Увы, замена неравнозначная. Впрочем, певческие эпизоды не являются доминирующими. В центр прогрессивного циклона сметливые парни помещают флойдистские психоделические мотивы поздних шестидесятых, а завершают экскурс живой флейтовой партией, полемизирующей с яростной электрогитарой Паоло Ваккелли. Номер "P.S.M." поначалу интригует задумчивостью (органный бэкграунд Паоло Тоньяцци, акустические изыски Ваккелли в компании басиста Маттео Марини, спокойная повествовательность Кальцони). Сердцевина трека – забубенный менестрельский танец под разухабистый рок-аккомпанемент. Сворачивается же действо в смешанном ключе симфонического барокко-фолка. Пьеса "Hoodlums" цепляет хендриксовскими приемами Паоло (стартовая фаза – практически вывернутое наизнанку вступление к "Little Wing"), чеканными брейками ударника Маттео Тоньяцци и богатыми "Хаммонд"-текстурами его брата-клавишника. Окончание на контрасте выполнено в колыбельной манере: тихая флейта, уютные хрустальные нотки глокеншпиля и редкая гитарная "подсветка". 9-минутная история "Black Crow" умозрительно сводится к формуле: Jethro Tull + психоделик-флер + wah-wah-эффекты. Не берусь судить о степени оригинальности произведения, но результат впечатляет. Инструментал "Awareness" – это "примоченное" электропиано, прямолинейная ритмика, определенная склонность к драме и налет брутального дарк-прога с заездом в "скандинавщину". Финальная эпопея "Noon" покоряет драйвом, умело выстроенной полифонией и красочными вставными моментами готического хоррор-нарратива; колоритно, виртуозно и увлекательно.
Резюмирую: превосходный "олдскульный" художественный акт, разыгранный со вкусом, энтузиазмом и пиететом по отношению к первопроходцам. Пропускать не советую.


Psycho Praxis

19 нояб. 2015 г.

Neil Ardley, Ian Carr, Don Rendell "Greek Variations & Other Aegean Exercises" (1970)


Интерес к Греции – культуре, искусству, философии – усилился у британцев во второй половине 1960-х. Разумеется, подогрел любознательность гениальный Джон Фаулз с его "Волхвом", а также сборником экзистенциальных размышлений "Аристос". Не остались в стороне и музыканты. Скажем, авторитетный джазмен Нил Эрдли (1937–2004) именно в ту пору увлекся этническими опытами. И первым остановочным пунктом в серии экспериментов с традиционными мотивами различных народностей для него как раз стала Эллада. Пастушьи танцы, позывные греческих радиослужб, древние фольклорные напевы – вдохновение Нил черпал отовсюду. Но главный источник впечатлений, конечно же, острова и города родины вечных мифов. Внезапно обретенной страстью Эрдли сумел заразить друзей – шотландского трубача, лидера джаз-проговой команды Nucleus Иэна Карра (1933–2009) и ветерана английской джазовой сцены духовика Дона Рэнделла (1926–2015). Итогом совместной работы явилась комплексная программа "Greek Variations & Other Aegean Exercises", повенчавшая классический симфонизм с "преданьями старины глубокой" и элементами стихийной импровизации.
К записи 24-минутной сюиты "The Greek Variations" дирижер/композитор Нил привлек роскошную команду аккомпаниаторов. К Карру (труба, флюгельгорн) и Рэнделлу (саксофоны, флейта) примкнули: мастерица игры на духовых Барбара Томпсон (Colosseum), гобоист/саксофонист Карл Дженкинс (Nucleus, Soft Machine), басисты Джефф Клайн (Nucleus, Gilgamesh, Isotope) и Джек Брюс (Cream, соло), виртуозный перкуссионист Фрэнк Рикотти, тромбонист Майкл Джиббс, ударник Джон Маршалл (Nucleus, Soft Machine) + камерный струнный квартет. Результат студийных бдений вылился в мощный саунд-коллаж, где характерные балканские интонации обогащаются скрипично-альтово-виолончельными партиями, прирастают свинг-фактурой и покрываются многослойной патиной духовых. Будучи отменным стилистом, Нил не спекулирует приемами подражания. Напротив, ландшафтное очарование Эгейского побережья здесь только предлог, импульс, от которого расходятся в стороны фьюжн-лучи оригинального свойства. Да и с природой академической музыки инициатор мероприятия знаком не понаслышке. Потому-то сугубо филармонические упражнения Эрдли (к примеру, зарисовка "Meteora") редкостно убедительны и предельно органичны. Авторское присутствие Иэна с Доном обозначено блоками № 2 (триптих) и 3 (квадрига) соответственно. Оба, не мудрствуя лукаво, в индивидуальных штудиях оттолкнулись от литературы. Карр взялся обрабатывать монументальные пласты Гомера, пощипал сюжеты всем известных легенд, после чего ушел с головой в джазовую рассудительность ("Wine Dark Lullaby", "Orpheus"), напоследок блеснув зажигательным драйвом ("Persephone's Jive"). В четверичном, выстроенном на базе "Одиссеи" этюднике Рэнделла ("Farewell Penelope", "Odysseus, King of Ithaca", "Sirens' Song", "Veil of Ino") больше свободного полета, чистого "импровиза". Однако в завуалированном виде этника наличествует и тут.
Резюмирую: великолепный, ни на что не похожий художественный акт пограничного типа, рассчитанный на вдумчивую аудиторию. Рекомендую.


Neil Ardley, Ian Carr, Don Rendell

16 нояб. 2015 г.

Turdus Philomelos "Ici Maintenant là Pouf!" (2010)


В кругу бельгийских авторитетов от музыки эти пятеро занимают отнюдь не последнее место. Собственно, Turdus Philomelos – уникальная фабрика по производству озорных chamber fusion скетчей, ориентированных на быстрых разумом весельчаков и всех, кто ценит радость живого общения. Заводилой тут выступает аккордеонист Жюльен Де Борман, человек с внушительным послужным списком. Если вам что-то говорят названия Klezmic Zirkus, Panta Rhei, Camaxe, Ialmar или Les Déménageurs, можете признательно обнажить голову. Хотя в нашем случае имеет смысл упомянуть замечательный проект Flygmaskin. Ибо не только Борман причастен к оному, но и скрипач/клавишник Себастьен Виллемин. Саксофонист Мартин Керстенс привык синтезировать несочетаемое в рядах команд Peas Project, Muziek de Singe, Karim Baggili group. Басист/контрабасист Матьё Шема – отпрыск артистической фамилии, а вдобавок певец, театральный актер да и попросту колоритная личность. Наконец, ударник Гвенель Франкотт – большой спец по латинским ритмам, регги и кубинской этнике, член десятка оригинальных бригад + наставник малолетних любителей "тарелок" и "бочек". Существуя с середины нулевых, Turdus Philomelos успели отметиться серией студийных релизов. "Ici Maintenant là Pouf!" второй по счету диск сумасшедшего бэнда. Попробуем вникнуть.
Для затравки – язвительный этюд "Swing Sauce Lapin". Формально перед нами воспетый Джанго Рейнхардтом джаз-мануш, сдобренный влиянием валлонского фолка. Ясно, что в таком деле без гитар никуда. С этой целью в команду инкорпорированы эксперты по "цыганщине" в количестве двух человек (Максим Тирто и Жиль Кремер). Результат шикарен по всем параметрам. Эксцентрическую прогулку продолжает буфонный номер "Pompoen" с клезмерской перепалкой сакса и скрипки, а также мультяшной голосовой придурью под зажигательную аккордеонную ритмику. Плясовые элементы балканского происхождения пронизают сверху донизу чудной эскиз "Durum" – эдакий привет Кустурице. Комплексность и фантазия ребят сливаются в абсолютно нешаблонную фреску, где камерность с ретро-уклоном оттеняется электронно-электрическим аккомпанементом. В запыленной восточной дилогии "Ajde Jano / No border" предельно уместна партия уда от Карима Баджили, на которую наслаиваются мелодические пассажи Бормана с Виллемином. Причем ориентализм временно вытесняется модернистским неофольклорным подтекстом, но затем реанимируется по новой. Замкнутая на себя фактура шутливого танца-вспышки "Tendinite" при ближайшем рассмотрении оказывается не такой уж и веселой: в наличии тревожно-минорные нотки. Великолепна кабаре-пародия "Chanson", сгущающая расхожие франкофонские мотивы до стадии полного идиотизма. И даже серьезный поначалу экскурс "Samouraï" с электрогитарой маэстро Баджили эпизодически сбивается в откровенное ёрничанье. Чертовски живописна ироничная пьеса "Home Swing Home", последовательно приводящая в действие сольные линии кларнета, саксофона, аккордеона (а там и струнные подтягиваются). Финальный аттракцион "Le déclin du sandwich" выворачивает наизнанку всю стилевую палитру разом; столь издевательскому подходу порадовался бы и Ларс Холльмер, будь он сегодня с нами... Словом, прелестно.
Резюмирую: истинный подарок для адептов авант-фолка, свинга, world fusion и прочей занимательной эклектики. Невероятно эффективное лекарство от скуки. Рекомендую.


Turdus Philomelos

13 нояб. 2015 г.

Jox "Joxifications" (1982)


Рассекретить коллективное досье французской четверки Jox не представляется возможным: материалы отсутствуют. Известно лишь, что духовик Терри Флажолье имел непосредственное отношение к классическому лагерю. Во всяком случае, в девяностые, когда выступал и записывался с квартетом гобоистов под управлением дирижера/аранжировщика Филиппа Пелисье. О жизненных путях других членов бэнда история умалчивает. Тем не менее осмелюсь утверждать: собрались они очень даже не зря. И отдельное спасибо, что изыскали время и деньги на профессиональную запись. Кстати, осуществлялся процесс в марте 1982 года на базе парижской студии Sextan, клиентами которой в различные периоды числились Gong, Magma, Нана Васконселос и прочие замечательные исполнители. Конечно, в ту пору публика не сильно нуждалась в камерном лирическом арт-роке, к тому же на основе бретонской фолк-музыки. И вряд ли парни из Jox трудились с прицелом на вечность. Но их разовый акт самовыражения обернулся прекрасным звуковым артефактом, покамест не подверженным забвению. В чем же, спросите, фокус? Да просто сделана пластинка с настроением, душой и талантом. А потому возвращаться к ней завсегда приятно.
Введением служит древняя баллада "Dessous Les Lauriers Blancs", авторски переосмысленная басистом/вокалистом Жан-Клодом Ларьё. По ходу действия сюжет постоянно сворачивает от традиционной песенно-акустической меланхолии к прогрессивно-академическим игровым горизонтам, где сверкают красивейшие фортепианно-синтезаторные краски Жан-Мишеля Гросгурена, плетет стройный мелодический узор гобой мсье Флажолье и вообще царит абсолютно нездешняя идиллия. Свобода от ритм-поддержки (ударных в группе не значилось) позволяет в достаточной мере проникнуться тонкостью сочинений Jox. Особенно это ощущается в сугубо инструментальных этюдах вроде "Promenade Au Gré Des Vagues" с его тщательно выстроенным балансом меж ненавязчивой электронной оркестровкой и деликатной chamber-подачей. Определенная авантюрность наблюдается в контексте пьесы "Millésime 80". Фолк-роковый старт вкупе с многоголосием Ларьё и Жан-Франсуа Киншона (гитары, вокал) – только пролог к дальнейшим фьюжн-выкрутасам и элегическим ландшафтам изысканных филармонических очертаний. Ирландская флейта Терри задает тон симпатичному эскизу "Métig", чье содержание суть гармонический контраст старинного минорного напева и актуального клавишно-духового регтайма. Замысловатые прогрессии отличают бессловесный номер "Projet Pour Une Balade Sur Les Cimes", стилистически родственный творениям британцев Gryphon. Артовые синти-эскапады трека "Séquences" плавно обрастают неоклассическими нюансами, но при том не утрачивают собственного "я". И даже степень условности, столь свойственная электронике, не мешает наслаждаться комплексным рисунком вещи "Secondes Noces" или улыбчиво внимать финальному опусу "Effervescence", несмотря на откровенно попсовую фактуру последнего.
Резюмирую: интереснейший художественный гибрид, повенчавший фольклор с прог-роком, камерной музыкой и неоромантическим синти-флером 1980-х. Пропускать не советую.

10 нояб. 2015 г.

Guillaume Perret & The Electric Epic "Guillaume Perret & The Electric Epic" (2012)


Что ни говори, а в деле открытия талантов Джон Зорн перещеголяет многих. Его экспериментальная мастерская Tzadik – истинная Мекка для неортодоксально мыслящих музыкантов. Вспомнить хотя бы потрясающих французов Stabat Akish, творящих высокохудожественное джазовое безумие в лабиринте стилевых отражений. И вот новое имя того же регионального происхождения.
Невзирая на молодость, Гийом Перре успел исколесить полсвета с концертами. По большому счету – в качестве сайдмена. Однако как композитор и исполнитель он способен поспорить с лучшими из лучших. Основной инструмент Гийома – саксофон. Правда, нестандартной комплектации. Ради достижения поставленных целей Перре активно использует педали с wah-wah-эффектом и различные электронные примочки, выводящие звук сакса на принципиально иную орбиту. Помогает мастермайнду команда The Electric Epic, состоящая из таких же неугомонных личностей – гитариста Джима Гранкама, басиста Филиппа Бюссонне и ударника Юанна Серра. О себе ребята заявили в 2010-м, выпустив самиздатом цифровой альбом без названия. Затем их отыскал Зорн, и все закрутилось по-взрослому...
Программа стартует с полнометражной вещицы "Kakoum". По начальному ощущению – иронический фьюжн, чуть присыпанный авангардом. Но в относительно ясный акцент действа вклинивается дикий трэш, после чего Перре спокойно отклоняется в область джаз-философии. И вновь металлическая кутерьма с леденящим кровь воплем в придачу. Потом – немножко меланхолии, этнические гортанные рулады от гостевого участника Медерика Коллиньона и порция тяжелой шизофрении под занавес. В ориентальной фреске "Légo" доминантой служат партии духовых – то заунывные, то наоборот, интригующе-изобретательные (особенно в связке с ритм-секцией). Видимо, решив, что одноразового путешествия по барханам слушателю будет мало, ансамблисты награждают нас своеобразным продолжением в виде зарисовки "Ethiopic Vertigo". Характерные интонации множатся, прирастают эхом, затейливыми текстурами, чтобы окончательно сгинуть под дежурный речитатив муэдзина. Нагнетательные функции несет в себе пролонгированная пьеса "Circé". Атмосферные кластеры жестко прерываются искаженной диссонансной атакой, нить сюжета петляет на почти что трип-хоповом фоне, и вся эта прогрессивная смурь откровенно съезжает с катушек по истечении восьми с половиной минут. Туманная, похожая на экзистенциальный сон история "Chamo" рассказывается голосом синти-поп-дивы Алисы Даге, выступающей под псевдонимом Sir Alice. Космическое беспределье смертного акта в "Thème pour Le Rivage Des Morts" пропущено сквозь призму эстетского макабрического аттракциона: Перре со товарищи мимикрируют под отвязных панк-металлеров, хотя конно-цирковая пантомима господ из The Electric Epic буквально шита грубыми интеллектуальными нитками. Самая "вкусная" позиция идет довеском. "Живой" бонус-трек "Massacra" покоряет разгулом фантазии и смелостью воплощения. Вы только представьте: индустриальное крошево а ля Tool / Indukti + отчетливый аромат клезмера... Das ist fantastisch!
Резюмирую: оригинальный и дерзкий сплав идей, помноженный на великолепную игровую технику. Настоятельно рекомендую тем, кто ищет необычных прог-джазовых впечатлений.


Guillaume Perret & The Electric Epic

7 нояб. 2015 г.

Mandrill "Composite Truth / Just Outside of Town" (1973)


Факт: во времена своей славы (первая половина 1970-х) Mandrill ни разу не выступили в пределах Соединенного Королевства. На это, в частности, сетует глава британского лейбла Soul Brother Records Лоуренс Прангелл. Понять его можно. Ведь бруклинскому фанк-септету удалось вывести жанр на новую высоту, соединив латинские ритмы с джазовой выдумкой, симфонической комплексностью, великолепной мелодикой и соул-чувственностью. Неслучайно слушатели воспринимали их едва ли не основным funk-агрегатом той поры. А сами создатели ансамбля – рожденные в Панаме братья Уилсоны – фактически сделались иконой стиля для меломанов Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и прочих американских городов. Отменный вкус и разнообразные инструментальные таланты позволяли Mandrill влегкую разрушать стереотипы. И при всей эмоциональности коллективного творчества, при естественной (читай: природной) склонности к зажигательным танцевальным движениям, участники бэнда умели выявить в собственных музыкальных фантазиях зерно настоящего искусства. Даже исключительная плодовитость на раннем этапе деятельности не мешала разглядеть за сугубо коммерческим слоем определенное авторское прогрессорство.
В 1973 году Mandrill отметились сразу двумя пластинками. Альбом "Composite Truth" открывается каноническим фанк-треком "Hang Loose": басовые грувы, множественная перкуссия, орган, гитара, духовые + комплексные вокальные гармонии... Куча характерных штрихов, исполненных по-особому, с неуловимой "изюминкой". Пробивная брасс-мощь "Fencewalk", экзотический сальса-этюд "Hágalo" и косматый, как львиная грива, номер "Don't Mess With People" не оставляют выбора. В это просто стоит влюбиться. А ведь есть еще растаманский по форме и духу рисунок "Polk Street Carnival"; замысловатая, состоящая из нескольких секций, но при том не теряющая песенного очарования эпопея "Golden Stone"; печальная семейная драма "Out With the Boys", расширяющаяся от проникновенной акустической истории до вполне оркестрового масштаба; наконец, атмосферная, дышащая африканским покоем пейзажно-медитативная фреска "Moroccan Nights". Ну как тут, скажите на милость, не поддаться Mandrill'ову искушению? Модель диска "Just Outside of Town" очертательно напоминает предшественника. Для затравки – потенциальный хит "Mango Meat", где соблазнительная кубинская ритмика соседствует с размашистым полифоническим почерком. Бравурная брасс-позиция "Never Die" оттеняется трогательным "медляком" "Love Song" с великолепными партиями флейты, гобоя и сакса. "Fat City Strut" Клода Кейва подобен шоколадно-ореховой пасте: сладкий аппетитный подарок гурману. Пьеса "Two Sisters of Mystery" бурлит рок-энергетикой: лид-гитара Омара Месы убийственно хороша. Для ценителей этнического симфо-арта предназначается длинный пассаж "Afrikus Retrospectus". В рамках истории "She Ain't Lookin' Too Tough" Mandrill успешно решают несвойственную им кантри-блюзовую поп-задачу (к тому же в комплекте со струнными а ля The Beatles). Завершается же действо созерцательной бессловесной мистерией "Aspiration Flame": если вкратце – дивной красоты вещь.
Резюмирую: классика продвинутого заокеанского фанк-рока, рекомендуемая и любителям более интеллектуальных направлений: возможно, найдете немало интересного для себя.


Mandrill

4 нояб. 2015 г.

Asturias "Missing Piece of My Life" (2015)


За последние десять лет почитатели таланта Йо Охаямы успели привыкнуть к сущностному делению его основного проекта. Хотя критики тоже не дремлют. Кто-то нещадно придирается к прогрессивным фьюжн-экзерсисам Electric Asturias (мол, не за свое дело взялись, ребята). Другие выражают озабоченность в отношении камерной ипостаси бэнда (может, оно и хорошо, но чего-то не хватает). Короче говоря, единства восприятия нет. Наверное, и к лучшему. Мы же вместо пустопорожних терзаний "проклятыми" вопросами попробуем мысленно перенестись в 1993 год. Помните, чем занимались Охаяма со товарищи до продолжительной творческой паузы? Совершенно верно. Наводили мосты между мелодическими нью-эйдж-схемами и рафинированным симфоническим арт-роком. В 2008-м старина Йо решил вернуться к сочинениям гибридного плана. Тогда увидела свет программа "In Search of the Soul Trees". Далее вновь понеслась череда сепаратных акустически-электрических экспериментов. Однако идею о записи комплексного альбома маэстро по-прежнему держал при себе. И вот сегодня смешанный состав Multi Asturias дарит нам концепт-пластинку "Missing Piece of My Life", выдержанную в традициях первых работ ансамбля.
Диск содержит масштабную сюиту в двух частях и десяти треках. Безмолвное (вероятно, автобиографическое) повествование о художнике выстроено по хронологии. Сюжетные коллизии произведения для слушателя туманны. И фантазировать о деталях приходится только на основании лаконично поименованных сегментов ("начало", "изгнание", "знак", "путешествие", "потеря" и т. д.). Атмосферная картина "Beginnings", пронизанная фирменным сочетанием синти-хоралов с хрустальным перезвоном глокеншпиля, развертывается неспешно, по мере движения насыщаясь драматическими подробностями проклассического толка. Мастерским обращением к условно-европейской средневековой фолк-джиге отмечена глава "Departure" (партии деревянных духовых от Каори Цуцуи выше всяких похвал). Техногенный прог-фьюжн и брезжущий ностальжи-всполохами романтический настрой парадоксально взаимодействуют друг с другом в рамках фазы "Sign". Задорный щебет рекордера, прозрачная клавишная полифония, задающая ритм акустика и налитые страстью длинные соло-пассажи гитары образуют звуковую среду зарисовки "Journey". 8-минутная пьеса "Lost" представлена магнетическим альянсом волшебного струнного дуэта (Тэи Сена – скрипка, Мамору Хоси – виолончель) с утяжеленным вариантом прогрессива от мультистаночника Йо, электрогитариста Сатоси Хираты и ударника Киётаки Танабэ. Вторая половина дилогии открывается чудесной фреской-размышлением "Alone", отдаленно напоминающей мотивы c "Harbour of Tears" Camel. После нашпигованного драйвом эпизода "Rebirth" следует величественный, с оттенком траурности симфо-номер "Wandering"; определенно, при желании Охаяма сумеет реализоваться и в области крупной формы. Тематический диапазон истории "Missing Piece" выражает разом все стилевые притязания автора. Замыкает диптих насупленный кунштюк "Resolution", поданный под соусом оркестрового рока.
Резюмирую: яркий, глубокий и красивый арт-экскурс пограничного свойства. Рекомендуется как поклонникам культовой японской формации, так и прочим любителям хорошей музыки.


Asturias

1 нояб. 2015 г.

Prosper "Broken Door" (1975)


До 1973 года шахтерский город Ботроп (земля Северный Рейн–Вестфалия) выглядел унылым пятном на арт-роковой карте Германии. Однако с возникновением ансамбля Prosper I ситуация изменилась. Ибо составили группу лица, впоследствии "наследившие" в череде иных хороших формаций. А на момент создания самым опытным из участников являлся басист Маттиас Гайзен, начавший карьеру музыканта еще в 1964 г., с бит-бэндом The Moods. Спустя время он уже поигрывал в Galaxis Blues Band, затем (аккурат с 1970-го) ковал симфо-рок под вывеской Good For Nothing. К полноценному же прогрессиву Гайзен пришел через пару лет, когда влился в ряды коллектива Frau Holle. Впрочем, речь сейчас не о нем. Первая инкарнация Prosper тяготела к джазу, что объяснялось наличием сильного духовика Ульриха Ингенбольда и общим импровизационным духом. Но в 1974 г. коллеги вынужденно распрощались друг с другом: жизненные обстоятельства развели их по разным углам. В середине семидесятых неугомонный Маттиас отважился реанимировать Prosper. Из бывших соплеменников на зов откликнулся только гитарист Эверт Бретшнейдер. Зато повезло с новобранцами: Фриц Фай (гитары, вокал), Эрнст Мюллер (клавишные, электроника) и Фридхельм Мизиук (ударные, перкуссия) во многом определили стилистику возрожденной бригады.
Стартовый номер "Beginning" на протяжении пары минут интригует аморфной рассредоточенностью деталей. Зыбкий меллотроновый хорал, трудно прощупываемый пульс баса, гитарное позвякивание, тревожно резонирующая перкуссия... С введением ритмической основы дело оборачивается мастерски выстроенным фьюжн-каркасом. Жесткие струнные риффы разбавляются сугубо джазовой тоникой Fender Rhodes пиано Мюллера. И любопытно, что ощущение затаенной хмури не покидает слушателя до конца трека. Гармоническим противовесом предшествующей вещи служит элегия "Burning in the Sun" с классическими аккордами Бретшнейдера и грубоватым для подобного рода историй тембром певца Фая. После умиротворенного внешне этюда наступает фаза сложно организованного опуса "Broken Door", где на одной чаше весов – откровенно замороченный фьюжн-прог, на другой – стройный симфо-арт лирико-поэтического свойства. Серию контрастных сюжетов продолжает "Dance of an Angel" – крепкий, хитро аранжированный джаз-рок, отмеченный фрагментарным влиянием авангардистских упражнений Роберта Фриппа. Ну а дальше "Your Country". По манере изложения – ни за что не догадаетесь – весьма мелодичный кантри-фолк на ритм-энд-блюзовом фундаменте. Хотя Prosper не были бы собой, когда б отказались от возможности расцветить палитру виртуозными партиями в излюбленной ими форме. Сказочной балладностью и мифологической стариной веет от инструментального повествования "Birds of Passage" авторства Фрица Фая. Наконец звучит полутораминутное соло на ударных "Master's Inspiration". И это значит, впереди – финальная картина "Where the Sun Touches the Water" – комплексное сочетание внушительного клавишного эпоса и пронырливой прогрессивно-джазовой живости с характерными для жанра частыми сменами темпа.
Резюмирую: по-своему оригинальный программный релиз, расчитанный на поклонников техничного фьюжн-прога и гибридного симфоник-рока с примесью краута.


Prosper 

28 окт. 2015 г.

Quaterna Réquiem "O Arquiteto" (2012)


Музицирование об архитектуре – затея редкостная. Если помните, нечто подобное когда-то отважился провернуть Алан Парсонс со своим прожектом. Хотя пластинке "Gaudi" откровенно не повезло. Невзирая на старания британских умельцев, слушатели встретили релиз прохладно. Оно и понятно: на дворе стоял 1987 год. Тут уж было не до концептуального умничанья, пусть и с приставкой "поп". Общественность требовала от именитого маэстро хитов. А их запас, как выяснилось, имел нехорошую тенденцию к истощению... У бразильцев Quaterna Réquiem ситуация иного рода. Никто не ждал от команды Элизы Вайерманн (фортепиано, синтезаторы) яркости и эстрадного лоска. Ибо в истории современного прогрессив-рока ведомая ею бригада зарекомендовала себя отъявленной симфонической артелью. Более того, прежние эпические творения южноамериканской композиторши (включая произведения, воплощенные в рамках дуэта Wiermann & Vogel) преимущественно обходились без вокального наполнения. Спустя годы госпожа Элиза не изменила принципам. Внушительная коллекция пьес, собранных под вывеской "O Arquiteto", – продукт сугубо инструментальный. И, разумеется, заслуживающий серьезного внимания.
11-минутная "Preludium" разворачивается с неспешным достоинством. Опора конструкции – чистое пиано + синти-оркестровка. Постепенно звучание обогащается электрогитарными позывными Роберто Кривано, ритмом от Жоржи Матиаса (бас) и Клаудио Дантаса (ударные, перкуссия). Элиза вводит в палитру партию "Хаммонда", да и общая эмоциональная окраска трека обретает черты авантюры. Камерный нью-эйдж "Mosaicos" скреплен печатью этюда-размышления и снабжен красивыми пассажами классической гитары. Мощным комплексным саундом пропитан могучий номер "Fantasia Urbana", где давний соратник бразильской симфо-вумен Клебер Фогель с неистовой страстью терзает скрипку. Замечу, что и полифонический бэкграунд здесь выстроен на совесть. Четвертая позиция диска знаменует собой начало масштабной титульной сюиты. Путешествие в архитектурные миры подчинено строгой хронологии, поэтому за точку отсчета берется рассказ об итальянце Донато Браманте (1444–1514) и его известнейшем сооружении – базилике Святого Петра в Ватикане. Органно-струнный пафос при обширной рок-поддержке подчеркивает величие этого памятника средневекового зодчества. История о Жюле Ардуэне-Мансаре (1646–1708) подана с французской изысканностью – в стилизованном под старину кружевном барочном наряде. Далее по списку – органический шедевр "Дом над водопадом" американца Фрэнка Ллойда Райта (1867–1959), музыкально обставленный в манере мелодического оркестрового брасс-прога с налетом драматизма; незыблемый идеал La Sagrada Familia великого испанца Антонио Гауди (1852–1926), изобретательно решенный в жанре эклектики; кафедральный собор города Бразилиа, воздвигнутый соотечественником наших героев, убежденным коммунистом Оскаром Нимейером (1907–2012), – отсюда сплав национальных мотивов самбы с хитроумными авант-плоскостями. В свете вышеперечисленного колоритный финал "Postludium" напоминает преклонение головы пред совершенством формы и одновременно – благодарный реверанс, адресованный в вечность.
Резюмирую: солидная арт-панорама, предназначенная любителям многоярусного рок-симфонизма с концептуальным уклоном. Советую приобщиться.


Quaterna Réquiem

25 окт. 2015 г.

Luciano Basso "Voci" (1976)


"И сегодня, 30 лет спустя, альбом "Voci" заставляет меня удивляться, невзирая на сильно изменившийся за последние годы собственный композиторский стиль" (Лучано Бассо, 2007 г.). Подобное признание некоторые сочтут кокетством, хотя вряд ли мэтр итальянской сцены так уж кривил душой. Просто его "прогрессивный" рок-дебют остается по-настоящему яркой, крепкой и солидной программой. Однако прежде, чем войти в когорту профессионалов, предстояло одолеть долгую дорогу ученичества. Вот этим Лучано и занимался. Ребенком осваивал фортепиано. С 15-летнего возраста постигал теорию контрапункта и искусство композиции в Венецианской консерватории имени Бенедетто Марчелло. Дальше оттачивал пиано-технику под руководством опытных педагогов. Кроме того, активно сочинял репертуар для различных камерных ансамблей и принимал участие в фестивалях современной музыки. Главным же качеством, заставлявшим Бассо неустанно расширять горизонты познания, являлся жгучий интерес ко всему новому. При его востребованности в концертной академической среде можно было бы не суетиться и преспокойно плыть по течению. Но такой вариант молодой плодовитый автор исключил для себя сразу.
Если верить позднейшим высказываниям маэстро, основная цель при создании "Voci" – избавиться от звуковых клише симфо-рока, направив соническую энергию в некое универсальное измерение. Правда, выбранные им инструментальные средства свидетельствовали как раз об обратном. Достаточно взглянуть на состав: Лучано Бассо (фоно, орган, меллотрон, электропиано, клавесин), Луиджи Кампалани (скрипка), Микеле Дзордзи (гитара), Массимо Пальма (виолончель), Мауро Периотто (контрабас, бас-гитара), Риккардо Да Пар (ударные). Впрочем, не нашего ума дело вступать в идейные споры с зачинщиком действа. Потому перейдем к деталям. Светлые камерные тона, где верховодят клавишные и скрипка, определяют мелодический антураж первой половины трека "Preludio". Филармоническая закваска здесь просчитывается не только в области формы, но и с позиций драматургии. Даже при электрическом ритм-напоре мастермайнд старается не изменять принципам "большого стиля". В дуальной связке "Promenade I°"/"Promenade II°" характерные для итало-прога элементы соседствуют с колоризмом гармонии, отсылками к светской музыкальной культуре эпохи Возрождения, обильными пианистическими эскападами и нарочито безэмоциональным лейтмотивом, в котором при желании усматривается классическое ехидство. Титульная сюита – масштабный полифонический комплекс, подчеркивающий благородное происхождение арт-рока. Возвышенный тематизм а ля Рахманинов перемежается хэкеттовскими позывными гитары Микеле Дзордзи и щедро оркеструется при помощи остальных ансамблистов. Венчает картину редчайшей красоты 9-минутный номер "Echo", уравнивающий в правах религиозно-космическое совершенство окаймленного флойдическими нотами синти-хорала и шквалистые вкрапления Hammond-driven прогрессива. В виде CD-бонуса прилагается черновой набросок под названием "Mignon", сумбурно отображающий момент сближения Бассо с эстетикой рока.
Резюмирую: превосходный по многим показателям художественный акт, одна из подлинных жемчужин прогрессива середины 1970-х. Рекомендую.


Luciano Basso

22 окт. 2015 г.

Ciccada "The Finest of Miracles" (2015)


Детство – пора чудес. Но многим ли из нас дано пронести сквозь годы ощущение волшебства? От первых весенних гроз, раскаленных июльских крыш, упоительных травяных ароматов, звонкоголосой палитры дождя и закатных красок, разлитых над безбрежностью леса... Афинскому композитору Николасу Николопулосу в этом отношении повезло. Свое воспоминание о сказке он бережно хранит до сих пор. Что отражается и в музыке ведомого Ником (духовые, клавишные) квартета Ciccada. Стартовали греки на удивление замечательно. Дебютный релиз "A Child in the Mirror" стал одним из главных прог-событий 2010-го. Исполнение, продюсирование, дизайн буклета – все было сделано на высоте. Солидное количество хвалебных рецензий убедило Николопулоса в правильно выбранном курсе. Недолго отдохнув, рулевой Ciccada взялся прокладывать новый маршрут в океане творчества. Без ненужной суеты маэстро оформил лирику, выстроил насыщенный мелодический ряд. И в интервале с октября 2012-го по июнь 2014-го группа при поддержке внушительного числа гостевых персонажей записала программу "The Finest of Miracles", мастерингом которой занимался признанный ас студийного ремесла Уди Кумран.
Инструментальное начало "A Night Ride" гарантированно заставит трепетать ноздри симфо-прогера, обожающего сочетание аналоговых синтезаторов, филармонических струнных пассажей, фольклорных вензелей флейты в обнимку с рекордером и хард-роковых гитарных вспышек. Меллотроновый хорал, атмосфера камерной чистоты, скрипичные пиццикато и теплый вокал Евангелины Козони на полях трека "Eternal" постепенно обрастают полновесной электрической аранжировкой. И вот уже реет над бездной мощный тембр "Рикенбекера" от басиста Юхана Бранда (Änglagård, Thieves’ Kitchen) при ударной поддержке Янниса Илиакиса; активно вовлекаются в процесс трубы, кларнеты, виолончель, скрипка; а комплексный саунд ансамбля благодаря ухищрениям звукоинженера прозрачен, ясен и совершенно не грешит избыточностью. Мифологический аспект пьесы "At the Death of Winter" навеян содержанием книги Майка Хардинга "Зеленый человек" (распространенный в эпоху Средневековья символ – элемент декоративного скульптурного орнамента). Музыкальная же часть складывается из многоголосия вкупе с щедрым перкуссионным сопровождением (как тут не вспомнить Gentle Giant) и джазовых виньеток Йоргоса Мухоса (гитары, пение) на фоне монументальных аккордов меллотрона. Медиевальные ренессансные мотивы с заездом в "джетроталловость" автоматически выделяют из общего ряда прелестную вещицу "Around the Fire". Да и симпатичная интерлюдия "Lemnos (Lover's Dance)" по архитектонике близка произведениям незабвенных чародеев Gryphon. Но центром притяжения, по мысли авторов, обязана служить 5-частная сюита "The Finest of Miracles". Собственно, так и выходит. Ибо где еще встретишь столь удачное хитросплетение фрагментов дарк-авангарда, пасторального фолк-рока, пышного брасс-убранства, хрустальной осенней меланхолии, напористого полифонического прогрессорства и атональных академических контрапунктов?
Резюмирую: великолепный подарок ценителям симфонического фолк-арта, скроенного по нестареющей рецептуре блистательных коллективов 1970-х. Удачное приобретение в коллекцию меломана.                             


Ciccada  

19 окт. 2015 г.

Brainchild "Healing of the Lunatic Owl" (1970)


Одноальбомные команды вроде Brainchild – немой укор будущему летописцу прото-прогрессива. Казалось бы, в CD-формате переиздавались неоднократно, а информации о группе практически нет. Доподлинно известно лишь место образования: городишко Ньюкасл в Северной Ирландии (графство Даун). Ну и состав ансамбля также не является тайной. Для пользы дела огласим полностью: Билл Эдвардс (электрическая и акустическая гитары, вокал), Крис Дженнингс (орган, фортепиано), Брайан Уилшоу (саксофоны, флейты), Харви Коулз (бас, вокал), Дэйв Мюллер (ударные), Ллойд Уильямс (труба), Иэн Госс и Пэт Стракен (тромбоны). Как видите, количество духовых здесь солидное. Из чего можно заключить, что коллектив прокладывал свой путь в брасс-роке. В общем-то, так оно и было. Не ахти какое новаторство, скажете? Верно, на рубеже шестидесятых–семидесятых подобного рода бэндов хватало. Оставим в покое Chicago c Blood, Sweat & Tears. Во-первых, это Штаты, а во-вторых, общий момент для сравнения (иными словами, клише). Если уж выстраивать параллели, то с британцами – The Alan Bown, The Greatest Show On Earth, Samurai. Но и от соплеменников Brainchild несколько отличались. Попробуем разобраться, чем именно.
Ритм-энд-блюзовые риффы, оттенок психоделии, джазовый флер, мелодический структурализм и постоянные смены рисунка на протяжении трех с половиной минут – вот примерная картина вступительного номера "Autobiography". Робость/наглость дебютантов тут отсутствуют напрочь. Азарт + уверенная игровая техника = чистое удовольствие. Ребята купаются в собственном творчестве, и кайфом от процесса намеренно заражают слушателя. В заглавной вещи варьете-монолог Коулза расцвечен пятнами интриги. Напевный мотив блуждает в андеграунд-тоннелях, то поворачиваясь симфо-джазовой стороной, то наливаясь смурью. Вообще, артистизм – естественная для Brainchild среда. Что доказывает и театрализованная фреска "Hide From the Dawn", где брасс-подпитка особенно значима. Да и певческая схема с разложением на два голоса, отдаленно напоминающая Gentle Giant, добавляет парням козырей. С драйвом у ирландских затейников тоже порядок. Достаточно включить "She’s Learning": перекличка "Хаммонда" и духовой секции, басовые междометия, гитарный галоп на фоне дробных ударных снимают любые вопросы. 9-минутный опус "A Time A Place" уравнивает в правах симфо-джаз, цепкие прото-артовые куски на r'n'b-платформе, склонность к драматической повествовательной манере и эстрадную заводную искрометность. Унисонная фанк-полифония стартовой фазы пьесы "Two Bad Days" перетекает в музыкальный мини-спектакль Харви Коулза – любителя щегольских эффектов, знающего толк в сочинительстве. Эмоциональный звуковой парад продолжает акустическая фолк-элегия "Sadness of a Moment": сетка незамысловатых гитарных аккордов, флейта, душевное изложение текста... Тихая, уютная атмосфера. Чего же еще желать? Разве только буффонады под занавес, каковой служит финальный аттракцион "To B". Монотонность флейтовой рефлексии спустя время сметает напористый свинг, и венчает историю буйная авангардная какофония из серии "тушите свет". Занавес.
Резюмирую: один из лучших саунд-актов раннего британского фьюжн-арта. Рекомендую всем ценителям жанра.


16 окт. 2015 г.

Thieves' Kitchen "The Clockwork Universe" (2015)


Практику британско-шведского музыкального сотрудничества на паритетных началах в разряд системы возвел Энди Тиллисон. Как известно, первые альбомы проекта The Tangent творились им в тесной связке с доброй половиной состава The Flower Kings. Позднее англичанам удалось оттянуть внимание на себя, но тенденция приглашать варягов сохранилась. И вот вам образцово-показательный пример подобного взаимодействия. Издавна тяготевшие к сложным формам неопрогеры Thieves' Kitchen окончательно превратились в искусных джаз-роковых артистов. Случилось это, разумеется, не вчера. Просто экс-лидер бэнда Марк Роботэм продвигался к желанной территории с некоторой оглядкой на прошлое. Тогда как завладевший инициативой гитарист-холдсуортовец Фил Мерси впоследствии позволил группе уйти в натуральный креативный отрыв. Но мы не договорили о знаковом скандинавском присутствии. К переманенным из Änglagård Томасу Юнсону (клавишные) и Анне Хольмгрен (флейта) ныне примкнул их соотечественник и коллега по основной группе Юхан Бранд (бас). Чья экспрессивная и мощная техника, по признанию Мерси, идеально дополнила саунд ансамбля. В общем, испытание программой "The Clockwork Universe" новобранец выдержал с честью. И слава богу. Ну а теперь к содержанию.
Концептуальный посыл диска – серия повествований о людях науки, их чаяниях, свершениях, разочарованиях и тяжком опыте познания в условиях изменчивых индустриальных будней. На старте имеем томный джазовый флер фрески "Library Song". Тембровые лирические откровения фронтвумен Эми Дарби ведут нас сквозь полумрак инструментальных фьюжн-закоулков. Чувствуется, что мастермайнд Фил прочно сработался с приверженцем аналогового звучания Томасом. Гитарно-органные гармонии обоих воспринимаются единым целым. Необходимые объем и завершенность композиционным упражнениям дуэта придают маневры ритм-секции (Бранд + ударник Пол Мэллайон из Joff Winks Band и Antique Seeking Nuns). Игривый настрой номера "Railway Time" уместно разбавляется атмосферно-меланхолической партией флейты от госпожи Хольмгрен. Да и родные для всякого Ängla'мана меллотроновые краски Юнсона тут как нельзя кстати. Невыразимая словами хрупкость бытия прекрасно иллюстрируется средствами музыки на полях этюда "Astrolabe" – дивного электроакустического камерного трио (пиано, гитара, бас). Пьеса "Prodigy" функционирует по смешанным правилам: от частокола риффов к поэтической рефлексии, и обратно, к истокам драйва. Центральным сегментом действа можно считать 20-минутную сюиту "The Scientist’s Wife". Авторские амбиции конгломерата Мерси/Юнсон/Дарби реализуются в соответствующей мере: джазовые стринг-проходы, винтажный бэкграунд клавишных, вплетение пасторальных мотивов, колюче-брутальные пассажи "северной" школы с непременным тройственным союзом меллотрона, "Хамонда" и Fender Rhodes пиано, а также тончайшее светоносное дыхание флейты. Безвокальный финал "Orrery" остается за шведами. Альянс Томаса и Анны органичен, глубок, задумчив и аскетически красив, ибо таит намек на вековечную суть, скрытую за пределами языка...
Резюмирую: очередная достойная пластинка от интернациональной формации Thieves' Kitchen. Рекомендуется любителям прогрессив-джаза, кентербери-рока и ностальгического арта новой эры. 


13 окт. 2015 г.

Alain Goraguer "La Planète Sauvage" (1973)


Хороший аранжировщик – категория штучная. А в том, что Ален Горагер (р. 1931) один из лучших, можно не сомневаться. Его угораздило появиться на свет в городе-курорте Ницце. По воле родителей мальчуган брал уроки игры на скрипке, но с этим инструментом романа не получилось. Зато фортепиано пришлось Алену по вкусу. Затем началась война и стало не до музыки... В конце 1940-х страстью Горагера сделался джаз. Впрочем, не забывалась и классическая гармония, которую он осваивал в Парижской национальной консерватории под руководством именитого наставника Жюльена Фалька (1902–1987). Почетное второе место на любительском джазовом конкурсе позволило молодому французу окончательно расстаться с средиземноморской провинцией и перебраться в столицу. Далее – цепочка примечательных встреч: Борис Виан, Серж Генсбур... Первые записи в составе оркестра и собственного трио. И наконец – работа в кино. Видно, к этому Горагера вела сама судьба. Ибо фактуру изобразительного материала маэстро умел воспринять, как мало кто другой. Пиком же композиторской карьеры Алена считается фантастическая анимационная лента Рене Лалу "Дикая планета", удостоенная специального приза в Каннах. Не вдаваясь в идейные перипетии сюжета, побеседуем об интересном – саундтреке к мультфильму.
25 звуковых секций представляют собой бесконечный стилевой аттракцион. Ясно, что без электроники sci/fi-картине не обойтись. Синтезаторы Горагер использует на редкость тактично, в сочетании с оркестровкой и прифанкованным ритмом. Причем в контексте фазы "Deshominisation (I)" отчетливо улавливаются мессианские реминисценции а ля "Dies Irae" (не иначе как тонкий намек на академическое образование автора). По мере знакомства с содержимым нащупывается сквозной лейтмотив. И тут обнаруживаешь очередную грань сочинительского таланта Алена: ненавязчивость. Узнаваемую последовательность аккордов он периодически прячет в напластованиях иных – где-то аморфных, где-то подчеркнуто рефлексивных этюдов. Замечательно реализована тональная связка cпейс-фанк ("Course De Ten") – психоделик-прог ("Ten Et Medor"); в фантазии творцу уж точно не откажешь. Чарующие межзвездные трипы с женским вокализом ("Ten Et Tiwa Dorment"), механистичный роботизированный синти-марш ("Ten Est Assomme"), мистериальный коктейль из лирики пополам с конструкционным хаосом ("Abite") плюс искусная псевдобарочная элегия для клавесина и флейты ("Conseil Des Draags") – где еще встретишь подобное торжество эклектики? А ведь помимо вышеуказанного имеются: симфо-артовый транс-вояж "La Femme"; дуальная прогрессивная авантюра "Mort De Draag"; безумная авангардная фреска "L'Oiseau"; напоминающая дурной сон маниакальная шизо-схема "Attaque Des Robots"; отвязная пародия на вальс "Les Fusées"; смачный космический рок "Générique" с практически гилморовской гитарной фразировкой; невеселое раздевание в замедленном темпе ("Strip Tease") с не пойми откуда выскакивающим чудным тандемом дразняще насвистывающего сакса и нахальной, подстрекающей к чему-то большему флейты.
Разумеется, названо отнюдь не всё. Но остальное вы сможете открыть лично: диск, несомненно, заслуживает внимания.


Alain Goraguer

10 окт. 2015 г.

Pingvinorkestern "Push" (2014)


Нет, это не скандинавский аналог культовой группы The Penguin Café Orchestra. С бригадой Саймона Джеффса героев данного обзора роднит любовь к камерному формату и склонность к использованию не самых стандартных для рок-музыки инструментов (например, укулеле; на нем играют абсолютно все члены бэнда). В остальном шведский ансамбль наследует иронической фьюжн-проговой традиции (Фрэнк Заппа, Ларс Холльмер), не стесняясь мимолетных поп-флюидов. Замечу, что к перспективной молодежи участников Pingvinorkestern отнести при всем желании не получится. Каждый из них уже перешагнул 50-летний рубеж. Однако энергии, таланту, чувству юмора, вкусу и полету фантазии кудесников из Мальмё может позавидовать любой дебютант. Заправляет процессом женщина – Сюзанна Юханссон (вокал, скрипка, перкуссия, флейта, мелодика), у которой в подчинении имеются четверо здоровых мужиков: Матс 'Lödder' Фредрикссон (гитары, вокал, перкуссия), Стефан Дернбрант (вибрафон, ксилофон, гармоника, перкуссия, флейта, мелодика), Мике Валль (гитары, перкуссия) и Шайни Мак (бас, пила, синтезатор, перкуссия). Позиционируя себя пост-модернистами, северяне осуществляют взаимопроникновение различных саунд-материй. Тем не менее за внешней буффонадой проглядывают профессионализм и стопроцентное владение ситуацией.
Релиз пронизан дыханием шапито (общеизвестно: шведы питают особую слабость к цирковым атрибутам). Отсюда и говорящие ярлыки вроде "Madam Else's Genuine Flea Circus" или "Alfred the Clown and His Highly Trained Poodles". Впрочем, действовать Pingvinorkestern предпочитают опосредованно. И потому не стоит удивляться коллективному фланированию от балагана к комнатенке ужасов. Вот, допустим, вступление, где авантюрно-вкрадчивая интонация постепенно разрастается до кондиций эстетской фолк-схемы. Любопытно, правда? Дальше еще лучше. От неожиданной драматической интриги ("Who Are You?") артисты переходят к сути ультрасовременной полубалладной истории ("As Hard As They Come"), после чего запускают в стратосферу изысканный chamber-фьюжн ("You Got A Light, Mac?"), обладающий чертами авангардного джаз-рока. Меланхоличный вальс "In Too Deep" в плане атмосферы напоминает "The Rain is a Handsome Animal" уникальных американцев Tin Hat. Дьявольский угар "Клоуна Альфреда и его дрессированных пуделей" сменяется шикарной синтетической фреской "Mood Swings" – альянсом филармонической ясности и мощного хард-рока образца XXI века. Мотивный номер "No, But I've Got A Dark Brown Overcoat!" структурно заточен под саундтреки 1960-х, тогда как лирический камерный эскиз "A Postcard From Copenhagen" тяготеет к фольклорной мечтательности. Пьеса "The First Light", вопреки названию, уподобляется пост-готической дарк-мессе. Перчику добавляет и расположенная рядом зарисовка "Creepy", эталон мрачнейшего гротеска. Замыкает шеренгу рассудочный, журчащий акустикой и хрустальным тембром вибрафона трек "Me & The Wave", пленяющий холодным очарованием Балтийских просторов.
Резюмирую: оригинальный и весьма изобретательный альбом, выгодно отличающийся от большинства якобы "прогрессивных" пластинок новой эры. Пропускать не советую.


Pingvinorkestern

7 окт. 2015 г.

L'Engoulevent "L'Île Où Vivent Les Loups + Étoifilan" (1977/1979)


Не знаю, чем объясняется любовь жителей канадской провинции Квебек к фольклорным мотивам, но пик ее пришелся на начало семидесятых. Множество студентов, аспирантов и остальной молодежи с гитарами в руках принялось активно самовыражаться на языке авторской песни. Одним из таких инициативных товарищей был Мишель МакЛин. Вместе с хиппующим приятелем Клодом Ляфрансом он создал дуэт Les Karrik. Акустический фолк-шансон тандема очаровал монреальскую тусовку, в итоге ребят приютил лейбл Les Disques Zodiaque. Две пластинки, несколько синглов – вот, собственно, и всё. Невзирая на популярность, телевизионные концертные съемки и широкую радио-ротацию, Les Karrik исчезли из поля зрения публики. Клод подался в сольное творчество, Мишель (гитара, вокал) объединил усилия с Пьером Моро (фортепиано, клавесин). К 1976 году оформилось ядро камерного ансамбля L'Engoulevent, куда также вошли Франсуаза Туркотт (скрипка) и Руссель Ганьон (виолончель). Ритмическую поддержку квартету обеспечивал перкуссионист Поль Пикар (Maneige). А в отношении аранжировки МакЛину с коллегами здорово пригодились советы многоопытного скрипача Бернара Кормье (Conventum), коего по общему согласию записали в соавторы.
1 ноября 1977 г. увидел свет дебютный альбом L'Engoulevent "L'Île Où Vivent Les Loups" – яркий образчик антиэлектрического фолк-арта. Десяток представленных треков невелик по размеру, но предельно насыщен деталями. От стилизованных под "народный" мелос струнных пассажей и аккордового боя в рамках вступления "La Gigue du truck rouge" компаньоны ловко перемещаются в область хорально-инструментального chamber-повествования ("Les Vieux Trains"). Неподдельной грустью наполнена замечательная баллада Пьера Моро "Départ" с лирическим пиано-аккомпанементом, душещипательной партией скрипки и меланхоличными вокальными излияниями фронтмена Мишеля. Титульный номер – по-хорошему театральная конструкция, состоящая из разнопородных и все же превосходно сочетаемых друг с другом элементов. 19 секунд неоклассической фортепианной миниатюры "Ti-boutte (1ière partie)" служат прелюдией к комплексной напевной фреске "Voix et violon", для воплощения которой МакЛин привлек старину Ляфранса (гитара), вышеупомянутого маэстро Кормье (скрипка), Джека Кантора из Harmonium (виолончель), Жака Лорена из Brégent (бас), Жан-Луи Ганьона (тромбон) и Клода Блюа (французский рожок). Типично франкофонская склонность к эмоциональному пересказу проклевывается в контексте истории "Légende de la chasse-galerie". Впрочем, нагнетать драматизм L'Engoulevent способны и без слов, что подтверждает этюд "La Nouvelle". Бесподобен страстный вокальный монолог "Je me demande", оттеняемый unplugged-аранжементом. Финальный миньон "Ti-boutte (2ième partie)" – выразительная, тщательно выверенная точка. Для комплекта CD дополнен 25-минутной программой "Étoifilan" (1979), заявленной как звуковая интерпретация одноименной детской книжки Бертрана Готье. В жанровом плане – полноценный прог-рок (Моро использует полифонические синтезаторы, наличествуют ритм-секция, духовые и хор), авантюрный, но по большому счету лишенный шарма первенца.
Резюмирую: весьма оригинальный пример фолк-артовой драматургии, отличный подарок для приверженцев направления 'Prog Quebec'. Рекомендую.

L'Engoulevent

4 окт. 2015 г.

Oblivion Sun "The High Places" (2013)


От роскошного симфо-фьюжн-прога через умиротворяющий арт конца 1970-х, коммерческий АОР 1980-х, экспериментальную соническую гущу 1990-х и ностальгические грезы нулевых родоначальники ансамбля Happy The Man пришли к комплексному прогрессиву технологической эры. Да, Oblivion Sun не открещиваются от прославленной вывески (это было бы по меньшей мере странно). Собственно, если почитать интервью Стэнли Уитакера (гитары, вокал) и Фрэнка Уайетта (клавишные, духовые) различным музыкальным изданиям, сложится впечатление, будто делиться воспоминаниями о минувших днях HTM им куда интереснее, нежели рассказывать о своем текущем проекте. Оно и понятно: молодость – лучшее, что случается с нами. Однако запас вдохновения у мастеров не иссяк. И потому ветераны рок-цеха при любой возможности готовы заново седлать коней.
С момента издания дебютной безымянной программы Oblivion Sun в структуре бэнда произошли изменения: синтезист Билл Пламмер, басист Дэйв ДеМарко и ударник Крис Мэк распрощались с многоопытным тандемом. От дополнительных клавишных услуг Стэн и Фрэнк решили избавиться, а на вакантные места участников ритм-секции позвали старожилов балтиморской сцены Дэвида Хьюза (бас, вокал) и Билла Брассо (ударные, перкуссия). Приток свежей крови положительно сказался на результатах: субъективно, вторая пластинка OS воспринимается не в пример целостнее предшествующей работы.
Тон задает бессловесный этюд "Deckard" – модерново звучащий прог-фьюжн, выполненный с минимальной оглядкой на прежние достижения. Маэстро Уайетт по обыкновению гнет симфоническую линию, задействовав синтезаторы и язычковые духовые инструменты, тогда как Уитакер рассекает пространство отточенными джаз-роковыми фразами электрогитары. Любовь Стэна к фэнтези-сюжетам находит отклик в структуре номера "March of the Mushroom Men" с его яркими оркестровыми красками и классическим построением композиции. Песенная баллада "Everything" – вполне традиционный расклад для unplugged-посиделок где-нибудь на канале MTV; очень американский по духу кунштюк в довольно симпатичной обертке. Градус серьезности тут, естественно, понижается, но, с другой стороны, почему бы не предаться лирике, коль желание есть? На таком фоне бескомпромиссная пьеса "Dead Sea Squirrels" выглядит инородным телом: стальная, гипнотическая мрачность пассажей, ритмическая мощь и легкий оттенок восточной микрохроматики. Остальную половину диска занимает титульный эпический опус (22:22 мин) авторства Уайетта. Сказочная по сути конструкция в шести актах своим названием отсылает к раннему сочинению того же Фрэнка "Merlin of the High Places" (1976). Но в отличие от пасторальной красоты и мифологической образности исконного творения нынешнее произведение ориентировано на драматическое вокальное повествование вкупе с напористой игрой ансамблистов. И только редкие мгновения мечтательной клавишной рефлексии позволяют говорить о нерасторжимой внутренней связи отстоящих во времени полотен.
Резюмирую: во всех отношениях крепкий релиз и хороший повод для знакомства с очередным воплощением легендарных Happy The Man.


Oblivion Sun