TEE "Trans-Europe Expression" (2012)

На своем поле им мало равных. Проблема заключается лишь в фиксации границ застолбленной квинтетом TEE территории. Вообще, эти токийские молодчики неплохо устроились. Постоянно изменяя смысл названия-аббревиатуры, они каждый раз обнуляют счет предыдущей игры. Дебютный альбом 2009 года имел подзаголовок "The Earth Explorer". Следуя внутренней установке, TEE невозмутимо прошлись по симфо-прогу итало-саксонского образца. Попутно творчески подмигнули собственным дальним сородичам типа Kenso, но педалировать тему не стали: ансамбль предпочел отстраниться от азиатских корней и продолжить путешествие вглубь музыкальных традиций Старого Света. Титул пластинки за номером два недвусмысленно наметил схожую расстановку сил. "Trans-Europe Expression" гарантирует минимальное количество восточных ингредиентов (если не фокусироваться на происхождении участников группы) и предельную мелодическую погруженность в сферу всесильного "белого" арта. Да и какие тут еще могут быть варианты, если со страниц официального сайта члены бэнда без обиняков заявляют: работаем в направлении "евро-рок". Что ж, как говорится, флаг в руки. Мы же попробуем непредвзято рассмотреть программу, удостоенную в 2012-м номинации "Лучшая иностранная запись года" по версии сообщества ProgAwards.

Вступительный трек "Stromboli" - очередное прославление климата и природы италийских островов. Звуковые структуры могучи, отточены и тяготеют к густой насыщенности палитры. Духовик Кендзи Имаи (флейта, сопрано-рекордер) вводит в оборот псевдо-фолковые партии своего инструмента, тогда как органист Рюдзи Йонекура и гитарреро Кацуми Йонеда при поддержке ритм-секции (Юкио Иигама - бас, Такаюки Асада - ударные) торят в прогрессивных дебрях извилистую фьюжн-тропу. Мощнейший start-up сегмент, на который не грех наклеить ярлык "боевик". Изысканная фреска "Rhodanus (River to the Ocean)" утопает в благороднейших wind-пассажах, идущих в связке с рельефными гитарными соло. Зрело, эмоционально (но без перегибов); короче, придраться не к чему. Замысловатая архитектоника "Intersection" демонстрирует высочайшие профессиональные навыки собравшихся, заодно презентуя романтический хорал в исполнении гостьи - певицы Люси Кояма. Контекст масштабной зарисовки "Flying Roses" служит фоном для сопряжения разнополярных слоев - центростремительного стреловидного прог-рока и акустических менестрельских эпизодов, воплощенных с лукавым прищуром. Плавные тональные лиризмы эпоса "Gordes" неоднократно спотыкаются о коварные маршевые пороги; однако в итоге все венчается рассудочным финалом в манере классического фортепианного концерта. Наиболее интересно с композиционной точки зрения выглядит конечная вещь "Endeavour", отсылающая нас к лучшим денькам легендарных венгров Solaris; вкуснейшая комплексная гамма, с блеском разыгранная мастеровитыми японскими товарищами.

Резюмирую: качественный и крепко сбитый релиз - яркий пример модернистского симфонического прогрессива с креном в заповедные области фьюжн-фолка. Рекомендую.  

Salamander "The Ten Commandments" (1971)

Их прошлое - тайна, покрытая мраком. В истории рок-музыки члены квартета Salamander проявили себя лишь единожды. В других проектах замечены не были, с крупными лейблами связей не искали, информации о себе не оставили. И потому воскресить биографию означенной британской команды представляется делом практически безнадежным. Говоря о них, можно оперировать парой-тройкой не вызывающих сомнения фактов. 

Сперва огласим состав. Фронтменом коллектива значился гитарист/вокалист Дэвид Титли. Клавишной частью заведовал органист Алистер Б. Бенсон. На басу играл Дэйв Крисс, а к ударной установке был прикреплен драммер Джон Кук. Творческое наследие Salamander исчерпывается пластинкой "The Ten Commandments", чье виниловое издание увидело свет благодаря деятельности конторы Young Blood - детища певца Мики Дэллона. Будучи по совместительству продюсером записи, Дэллон приложил массу усилий для достойного полифонического обрамления сочиненного Титли и Бенсоном материала. Так, приглашенный на роль аранжировщика Боб Липер некогда руководил собственным оркестром, и еще в шестидесятые отметился джазовой обработкой хитов The Beatles. Симфоническую партитуру маэстро Липер создавал с оглядкой на аналогичные опыты The Moody Blues. Решение в высшей степени справедливое, поскольку лишенная зауми и виртуозных пируэтов музыка Salamander предоставляла большой простор для масштабного оркестрового содействия...

По числу треков лонгплей идентичен количеству библейских заповедей, от которых отталкивается концепция. Тон задается развернутым вступлением "Prelude Incorp. He is My God", где особенности композиционного мышления дуэта Титли/Бенсон видны как на ладони. Звуковой язык Salamander отличается исключительным мелодизмом. Именно сильное гармоническое начало служит определяющим фактором для пластинки в целом. Плавные линии "Хаммонда", броская ритмика, красивые хоральные партии и яркий, умеренно пафосный аранжемент - основные компоненты прелюдии. В "Images" превалируют хардовая риффовка гитары с разухабистыми органными пассажами. "People" ознаменована соскоком с драйв-галопа в область чистой баллады; проникновенно, мотивно и очень вовремя. Ровная платформа пьесы "God's Day" выигрывает за счет присутствия брасс-секции, а в сугубо инструментальном сегменте "Honour Thy Father and Thy Mother" Алистер (фортепиано) при электроакустической поддержке соавтора Дэйва рисует разреженную камерную картину элегического толка. "Kill" напоминает прото-прогрессивные опыты Deep Purple образца 1969-го года, тогда как "Thou Shalt Not Commit Adultery" по кондициям ближе к эстетике рок-оперы в манере раннего Ллойд-Уэббера. Глянцевая сущность этюда "Steal" упакована в крикливую симфо-фанк обертку, после чего следует логичное продолжение в виде напористого комплексного ритм-энд-блюза "False Witness". Замыкает повествование бравурный напевный финал "Possessions", апеллирующий к традициям поп-мюзикла.

Резюмирую: прекрасный пример раннего английского арта с эстрадным налетом - не шибко глубокого, но достаточно привлекательного внешне. Советую ознакомиться.      

Continuum "Autumn Grass" (1971)

С возникновением Continuum в пространстве британской музыки заиграла неслыханная прежде волшебная гамма. Критики по достоинству оценили безымянный лонгплей квартета, изданный в 1970-м. Однако первый состав ансамбля к изумлению многих распался. Мастермайнду Continuum, венгерскому инструменталисту Йоэлю Шварцу (гитара, флейта, гармоника, рекордер, саксофон), пришлось отстраивать фундамент заново. Избегая повторов в деталях, маэстро рискнул сменить камерное амплуа на нечто более современное. Единомышленниками его стали Тим Райс (орган, фортепиано), Питер Биллэм (бас, электрогитара) и Харви Труп (ударные). Коллективный прорыв в сакральную геометрию звуков преследовал вполне конкретную цель: нащупать связующие нити меж творческими методами елизаветинского образца и характерными приемами представителей джазового лагеря. Из пыльного филармонического чулана извлекли на свет сочинения Уильяма Бёрда (1543-1623) и Генри Пёрселла (1659-1695). Башковитый клавишник Райс добавил сюда же собственные наработки. А не менее смекалистый Шварц занялся подготовкой аранжировочного каркаса. Испытательным полигоном сделали сцену. Задействованные в качестве подопытных зрители "проглотили" наживку. И даже попросили добавки. Вот тогда-то шеф-повар Йоэль и собрал коллег на студийной кухне...

Знаменосцем встречи двух миров выступает "Byrd Pavan". Созвездие барочных элегических ноток (флейта + орган) постепенно укрупняется, акцент смещается в сторону ритма. И вот уже басит на все лады аккуратист Биллэм, орудует щетками и палочками ударник Труп (сердечно извиняюсь, но из песни, то бишь фамилии, букв не выкинешь...), развивает активность "Хаммонд" и реют солидно над всеобщим грувом духовые пассажи гармоники да сакса. Сомневаюсь, чтобы господа Бёрд и Пёрселл одобрили подобное измывательство над многострадальными своими творениями. Зато прогрессивной журналистской братии оное крайне приглянулось (заинтересованных отсылаю к подшивке рецензий из газеты "Melody Maker" за 1971 год). Continuum же для комплекта ухватили покрепче эпизод из Ре-мажорного гитарного концерта Антонио Вивальди, а после отдали его на откуп гостям - Кену Фримену (синтезатор) и Ричарду Хартли (пиано). Дабы не сильно возмущать традиционалистов, лид-партию на нейлоновых струнах исполнил Йоэль. Последний, конечно, при всем желании не Андрес Сеговия и не Джон Уильямс, оттого ставкой, в противовес технике, служит душевность (с этим фактором у Шварца порядок). 11-минутная пьеса "Overdraft" символизирует удовлетворение композиторских амбиций Райса. Определенно, замечательный вариант для разгула фантазии. Призрак сонатной формы здесь периодически бросается на джазовую амбразуру, а шальные авангардные завихрения после неизъяснимых бурных порывов скукоживаются до размеров умиротворенных пианиссимо... Самое вкусное, как водится, отложено напоследок. В грандиозном титульном магнум-опусе затейник Йоэль оттеняет пришлых аккомпаниаторов в угоду старой гвардии. И на арене появляется line-up предыдущего созыва: гитарист Джон Уоррен, контрабасист Майк Харт и драммер Дик Уайлдмен. Разудалые ветераны, при поддержке виолончелистов The Olympus Strings, учиняют кромешный chamber-prog с заскоками в область фьюжн. Мероприятие авантюрное, коварное и куражистое, с массой всевозможных нюансов. Вот только жаль, продолжения не случилось...  

Резюмирую: оригинальная арт-находка для истинных почитателей жанра. Пропускать не рекомендуется. 

Gringo "Gringo" (1971)

За свою недолгую историю подопечные британского продюсера Тони Кокса несколько раз меняли лицо и окраску. С 1968 по 1969 гг. формация носила название The Toast. В отсутствие больших амбиций поп-психоделические откровения бэнда ограничились парочкой синглов. Потом фронтвумен исчезла за океаном, а на ее место заступила ирландская вокалистка Аннет Кейси. Пользуясь случаем, инструментальный состав также подвергли кадровой трансформации. В результате аккомпанировать новоявленной певице стали гитарист/органист Генри Марш, басист Джон Джи Перри и ударник Саймон Бирн. Тогда же ребята взялись выступать под именем Casey & Friends. Но весной 1970-го оборотистый мистер Кокс усомнился в правильности вывески. Очень уж не вязалась она со склонной к "прогрессивности" репертуарной политикой группы. Таким образом, и появились на свет Божий Gringo. Годом позже им удалось заключить контракт с MCA, и квартет не мешкая приступил к работе над пластинкой. Действовали с редкостной оперативностью. Летом 1971-го, покуда Gringo колесили с концертами по Голландии, их первый безымянный лонгплей уже поступил в продажу. И тем временем, как юные английские меломаны наслаждались виниловой инкарнацией Gringo, живое воплощение проекта напряженно гастролировало в континентальной Европе за компанию с Caravan и Barclay James Harvest...

К глубокомысленным прог-актам единственная программа четверки, очевидно, не относится. Симпатичный и мотивный прото-арт на песенной основе - так, пожалуй, будет вернее. Помимо мисс Кейси, ответственность за голосовое наполнение несла и мужская часть команды. Получалось у них, надо сказать, замечательно. Взять хотя бы открывающий номер "Cry the Beloved Country". Мелодичная кентерберийская подача, легкая рефлексия, шикарные хоралы, артовые игры с ускорением-замедлением темпа и fade-out на самой высокой ноте... От рефренной вещицы "I'm Another Man" чего-то существенного ждать не стоит: просто умеренно яркий поп-хит с вытекающей отсюда непритязательностью. В "More and More" имеем оригинальное смешение околофольклорного "сингер-сонграйтерства" с резвыми вкраплениями бит-музыки. Стилевая чересполосица продолжается в "Out Time is Our Time": эстрадная баллада периодически окаймляется доступной фьюжн-аранжировкой меланхоличного плана. На вольных просторах кантри-энд-вестерн зарисовки "Gently Step Through the Stream" строго по графику яростно вспыхивают хард-заряды, а элегический концепт "Emma and Harry" по замыслу авторов невозможен без слияния с оптимистичным массовым настроем. Ритм-н-блюзовые маневры в "Moonstone" удачно оттеняются джазовой интонацией электропиано. Без особого напряга Gringo опоясывают попсовый каркас "Land of Who Knows Where" прото-прогрессивной материей, а далее вновь чудят со скоростями, устраивая некоторое подобие интеллектуального бедлама в канве композиции "Patriotic Song". Из двух бонусов интереснее выглядит "Soft Mud" c его мощным гитарным напором и буйным рок-н-рольным духом.

Резюмирую: добротный "середнячок" без претензий на гениальность и долговечность. Рекомендуется заядлым прог-археологам исключительно для расширения кругозора.  

Happenings Four +1 "Long Trip" (1971)

Прогрессив страны Японии оформился не на пустом месте. До того, как начать выносить мозг общественности своими бесконечно виртуозными фьюжн- и авант-бригадами, на гористых азиатских островах вполне себе процветали мелодичные коллективы вроде героев текущего обзора. Образовался ансамбль в 1964 году. Тогда их было пятеро и звались они Sunrise. Заправляли процессом братья Кавачи: Куни наяривал на электрооргане, а Чито тихо-мерно шелестел перкуссией. В шестьдесят шестом провинциалы Sunrise переместились в Токио и принялись окучивать столичные ночные клубы на предмет концертов. Годом позже команда, лишившись гитариста, сократилась до размера квартета. Последовала оперативная смена вывески (на Happenings Four) и, соответственно, трансформировалась внутренняя репертуарная политика. После двух успешных синглов шустрые восточные парни решили поиграть в The Beatles. Затею поддержало руководство концерна Toshiba, и в 1968-м HF разродились лонгплеем "The Magical Happenings Tour". Европеоидные "фишки" неожиданно понравились всем. Исполнители, взяв сие на заметку, вскорости одарили поклонников альбомом "Classical Elegance Baroque'n'Roll" (1969), содержавшим утяжеленные версии песен тех же Битлз да Саймона с Гарфанкелом. В 1971-м к ребятам подключился шестиструнный самурай Мицутани Кимио, и бренд Happenings Four обогатился припиской "+ 1". Однако куда важнее то обстоятельство, что с вливанием "свежей крови" поп-психоделисты совершили новый виток в развитии. Доказательство - LP "Long Trip".

Не отставая от британских флагманов жанра, "джапановские" рыцари навострили оружие и с лихим гиканьем одолели прото-прогрессивные флеши. В качестве ширмы-приманки HF+1 использовали англоязычные заглавия треков. Правда, на вокальную часть оно не распространилось (лирику фронтмен Томе Китагава озвучил на родном наречии), ну и не суть важно. Главное - вкуснейшая инструментальная подача. Мастеровитый Куни Кавачи искусно выкроил "фирменную" аранжировку. Его рабочая пара (грувовый "Хаммонд" плюс фоно) делает "погоду" на протяжении всей программы. От авантюрно-несерьезного вступления "An Ebb Tide and the Flood Tide" ориентальные кудесники пробиваются на противоположную сторону - к барочным рубежам философического плана ("Money Tree"). Затем - краткая блюзовая вставочка ("A Pick and a Shovel, Part 1"), служащая прелюдией к элегантному арт-коктейлю "Electrocution" (элементы танго, джаза, элегические хоралы, легкая симфоническая дозировка). Титульный номер несет на себе отпечаток балладного ритм-н-блюза, а наследует ему прихардованный эскиз "I'm A Prophet", где наконец-то дают разгуляться гитаристу Кимио. В "Teach Myself Mind" братцы Кавачи лишний раз щеголяют умением сочинять первоклассные мотивы (как-никак напевность - особая национальная черта). Ретро-психоделический эпик "Death" - одна из "изюмин" релиза, бальзам на душу шестидесятника. Фреска "On the Cherry Tree" в сумме напоминает мозаику из Moody Blues, Procol Harum и сдержанно-пафосной гимновой манеры. В завершение - третья фаза интроспективного мини-сериала "A Pick and a Shovel"; эдакий blues with a feeling, трагический и надрывный донельзя.

Резюмирую: превосходный образчик прото-прога в экзотической упаковке. Рекомендую. 

Light "The Story of Moses" (1972)

В переносе ветхозаветных сюжетов на музыкальную почву существуют две большие опасности: 1) риск скатиться в безотчетный пафос; 2) не дотянуть до глубины первоисточника. Тут, естественно, многое зависит от выбора жанра. Разумеется, подобные вещи удобнее решать в симфоническом или оперном форматах (по крайней мере, размах подходящий). Однако некоторым уникумам закон не писан. 

В начале 1970-х голландский пианист/композитор Адри Вергер решил последовать примеру Э. Ллойд-Уэббера и разыграть "библейскую карту". Взяв за основу мотив Исхода из Египта, он пунктиром прошелся по ключевым эпизодам темы. В отношении стиля все было ясно заранее. Со второй половины шестидесятых Адри рулил провинциальным рок-ансамблем Light, посему вокально-инструментальные партии сочинялись под вполне конкретных исполнителей. Работа над "The Story of Moses" продвигалась активно. На излете 1971 года 40-минутную эпопею включили в репертуар группы. На ловца, как известно, и зверь бежит. С подачи охотника за талантами и главы компании Barclay Records Эдди Баркли, Light попали в сферу внимания саунд-продюсера Берта Схаутена. Последний внимательно ознакомился с творчеством рокеров и в итоге заключил с ними контракт. Оставался сущий пустяк - воплотить "Историю Моисея" в условиях студии...

Свой объемный концептуальный кунштюк Вергер реализовал средствами симфо-прога. Будучи убежденным классицистом, он не мог отказать себе в удовольствии насытить программу соответствующими элементами. Отсюда обилие клавишных пассажей традиционной филармонической закваски. Бахианская минорная гамма служит прелюдией к вступлению "The Water". А дальше, используя привычный арт-арсенал (фоно, "Хаммонд", челеста, меллотрон и прочий аналоговый "гардеробчик"), Адри и Кº выстраивают стройное повествование в оркестровой манере. Пышное звуковое убранство первого трека сменяется игривым (почти каноническим) прото-прогрессивом на базе ритм-н-блюза ("The Blackberry Bushes"). Внешнюю легкость излучает и композиция "White Turns Into Black". Здесь мастермайнд, при молчаливом согласии басиста Йопа Слотьеса и ударника Сьяко ван дер Спельда, пускается в виртуозное джазовое путешествие верхом на электрооргане, под занавес усиливая палитру флейтой Ханса де Брёйна. Барочные инкрустации в духе легендарных фламандцев Ekseption буйным цветом покрывают территорию пьесы "The Nuisances". Стоит признать: Вергер тут действует не менее эффектно, чем Рик ван дер Линден, демонстрируя великолепную технику и понимание азов консерваторской премудрости. В канве фрески "The Desert" наконец-то проклевываются ориентальные признаки, придающие мифологической линии определенный этнический колорит. Да и короткий эпилог "The Red Sea" не лишен экивоков в сторону клезмера (что особенно заметно по саксофонным вывертам де Брёйна).

Резюмирую: очень симпатичная, крепко сколоченная пластинка, Америк не открывающая, зато позволяющая каждому ретроману провести время с пользой и удовольствием.  

Sympozion "Kundabuffer" (2006)

На пороге двухтысячных в Тель-Авиве повстречались два молодых композитора - Арик Хаят и Элад Аврахам. В ходе общения выявилась близость интересов: оба обожали раннее наследие Gentle Giant, Заппы и Yes, восторгались классиками академического авангарда - Булезом и Ксенакисом, испытывали влияние Сати и Стравинского, а также внимательно следили за развитием мировых джазовых тенденций. Слово за-словом, задумали сколотить группу. На комплектование постоянного состава ушел не один год. Однако к 2003-ему проблему удалось разрешить, и участники проекта Sympozion занялись непосредственно репертуаром. В том же году ребят взял под крыло чародей звука и креативный продюсер Уди Кумран, помогший им определиться с видением собственных музыкальных текстур. Менеджер команды Райа Косовский тем временем налаживал отношения с лейблом Thousand Records. В итоге именно эта контора выпустила дебютный лонгплей Sympozion, а продвигать израильтян в международном масштабе вызвались канадцы с Unicorn Digital Inc. Таким образом, в январе 2006 г. мир узнал о существовании весьма небанального коллектива из ближневосточного региона.

Прелесть материала "Kundabuffer" - в его неоднородности. Так, вступительная пьеса "Patterns" демонстрирует любопытный гармонический расклад, сочетающий в себе игровой "олдскульный" прог-рок (основа - базовая перекличка гитары и рекордера) с клавишными приемами, заимствованными у минималистов. "Винтажный" дух классического арта заявляет о себе в рамках темы "Happy War Holiday", где на переднем плане - выразительные сдвоенные гитарные партии Ори Бен-Цви и Элада Аврахама. Теплый лиризм а ля Happy The Man + эпизодические элементы "менестрельской эстетики" переплетаются здесь с математически просчитанными компонентами кримзоидного плана. Занятностью отличаются и перипетии вещи "Bird". Помимо того, что в ней впервые проклевывается вокал (маэстро Хаят поет на иврите), канва произведения выдержана в романтическом прог-фьюжн-русле, буквально наполненном солнечными блестками и жизнеутверждающим настроем. Стилевой перелом наступает в комплексном сочинении "Grapefruit". Стараниями Хаята, Аврахама и примкнувшего к ним соавтора Ниссима Халифы Sympozion делают крен в сторону гибридного авант-рока - мелодичного, но вместе с тем уподобляющегося зданию с множеством потайных лазов. Своеобразным продолжением истории служит вещица "Six" с ее пафосными синти-аккордами, помноженными на джазовые отступления электрогитариста. Очень любопытна фьюжн-эпопея "Zona", в которой Бен-Цви, используя струнные баритональные тембры, добивается сходства с звучанием саксофона. Замысловатый пассаж "Too Much" за свои неполные пять минут многократно меняет темповую окраску. Завершается действо эпиком "Grapefruit Variations", увязывающим разом полифонические симфо-эксперименты с камерной техникой и кентерберийскими приемами.

Определенно, их ожидало большое будущее. Однако после внезапной смерти Арика Хаята в 2008 году остальные члены бэнда приняли решение о роспуске. И посему "Kundabuffer" остается единственным памятником Sympozion - формации, чье творчество я искренне рекомендую каждому меломану.      

Atila "Intención" (1976)

Каталонский ансамбль Atila возник в 1973 г. вблизи древних стен города-крепости Жироны. Исконный состав команды (Эдуардо Альварес Ниебла - гитара, Франсиско 'Пако' Ортега - клавишные, Хуан Пуньет - ударные) со временем претерпел изменения. Когда в активе ребят уже числились дебютный EP "Beginning of the End" (1975) и успешные выступления во Франции и Испании (первый приз на международном фестивале Golf Drouot), из группы самоликвидировался Ортега. Вместо него был принят Бенет Ноге (орган, меллотрон, фортепиано, Муг, вокал), а тяжкое бремя басиста с достоинством продолжал нести Мигель Бласко. Пятым, негласным участником Atila являлся звукоинженер Хуан Видаль, отвечавший за разнообразные сонические эффекты. В марте 1976-го теплая компания друзей уединилась в студии для создания полноразмерного альбома. Результатом сессий стала пластинка "Intención", выпущенная в свет местным филиалом концерна BASF. 

Четыре масштабных трека представили слушателю грандиозную симфо-роковую панораму. Открывающий программу титульный эпик не лишен пафоса и налета театральности. Экипаж Atila с явным удовольствием фланирует меж прихардованным афишным глянцем, девственно чистыми хоралами (Кармен Рос, Глория Де Мигель, Монсеррат Рос, Ньевес Де Мигель) и наполненными игровыми коллизиями фьюжн-проговыми аттракционами. В центральной части повествования зажигательную Hammond-driven эквилибристику приглушают, на авансцену выводится песенная лирика, озвученная клавишником Ноге и припудренная яркими соло маэстро Эдуардо. А затем - лихой эпилог с космическими лазерными баталиями, воздвижением квази-оркестрового колосса и прямым попаданием в распростертые объятия универсума. Необычные соревнования с классикой разворачиваются на просторах фрески "Cucutila". Синьору Бенету дается карт-бланш на все виды органно-полировочных работ, чем он и пользуется. Пышное полифоническое интро, скоростные арпеджио и стаккато крепко пристегиваются к эстрадному антуражу мюзикла с дружными женоголосыми "на-на-на" и последующими карикатурными синти-шалостями. Налицо симбиоз искусного симфонического арта с модуляцией попсового типа; и как ни странно, эта конструкция оказывается вполне дееспособной. Упражнения по притягиванию противоположностей поджидают нас и в пьесе "Día Perfecto". Религиозно-экстатические мотивы пропускаются через фильтр бойцового фьюжн-рока, однако на выходе все равно получаем светозарную благую весть, скрашенную ангельскими гармониями. Финальная 16-минутная сюита "El Principio del Fin" вращается вокруг знакомых каждому позывных "Toccata und Fuge in d-moll" И.С. Баха. Тут уж лихачам из Atila можно вдоволь погарцевать на клавиатуре, удовлетворить гитарные дисторшн-аппетиты, поджемовать за ударной установкой и беззлобно поиронизировать над филармоническими богами, добавив перченого рок-н-рольного буйства. На прощание - замечательный бонус: баллада "Un Camel de Xocolata", сотворенная в 1999 г. изрядно реформированным квартетом (старожилами Ноге и Пуньетом в связке с молодыми коллегами).

Резюмирую: мощный, комплексный симфо-прог, реализованный с дерзостью, мастерством и талантом. Рекомендую.   

Arcadium "Breathe Awhile" (1969)

С географией у Мигеля Сергидеса вышел конфуз. По-хорошему, надлежало бы засыпать и просыпаться на побережье Сан-Франциско, наслаждаясь солнечным теплом и местным музыкальным своеобразием. Но судьба определила парню иной ареал обитания - хмурый дождливый Лондон. Так что блистать креативом Мигелю выпало именно там. 

Расставание с эпохой шестидесятых на Туманном Альбионе происходило под знаком психоделии. И Сергидес с его "десперативными" песенными мотивами абсолютно вписывался в тренд. Однако реализовать такую тему в одиночку казалось нереальным. В итоге генерирующий идеи Мигель (12-струнная гитара, вокал) обзавелся группой. Люди вокруг фронтмена сплотились замечательные: басист Грэм Бест, органист Аллан Эллвуд, лид-гитарист Роберт Эллвуд и драммер Джон Альберт Паркер. Пристанищем для ребят сделалась небольшая контора Middle Earth Records. Под умелым продюсерским руководством Остина Джона Маршалла новоявленный бэнд Arcadium оперативно воплотил в реальность материал башковитого Мигеля Сергидеса. И вряд ли кто-либо из участников процесса на тот момент помышлял, что их единственная пластинка со временем будет считаться классикой прото-прога...

Смурные накатывающие гармонии, "кислотные" звуковые эффекты, наваристый органный "бульон"... И при этом - яркие мелодические петли, практически моррисоновская вокальная манера + резкие смены темпа - от расслабленной полудремы к взрывной хард-роковой пиротехнике. Такова условная картина эпического вступления ("I'm On My Way"). В саунд-пространстве пьесы "Poor Lady" Arcadium действуют удивительно напористо, плодя раскатистые риффы. И хотя словесное повествование пронизано атмосферой обреченности, инструментальное решение композиции заряжено коллективной яростной энергетикой. "Глючным" сказочным путешествием оборачивается произведение "Walk on the Bad Side". Безыскусная интонация лидера, бархатистые переливы "Хаммонда", предельная стройность конструкции на начальной стадии - все это рушится под мощнейшим струнным напором Эллвуда, погружается в "зафузованный" грунт и основательно утрамбовывается молотобойцами из ритм-секции. Потусторонние эпизодические ghost-стенания в "Woman of a Thousand Years" подавляются боевыми плясками гитариста на фоне органной стены звука. Изобретательно выстраиваются коллизии номера "Change Me", отчасти предвосхищающего минорный эстетизм, взятый на вооружение Томом Йорком (Radiohead) на заре девяностых. Лирику, едва пробившуюся на старте трека "It Takes a Woman", нещадно изничтожают массированной аккордовой бомбардировкой. Ну а финалом программы служит внушительное полотно "Birth, Life and Death", умозрительно иллюстрирующее экзистенциальный цикл человека с его тотальным калейдоскопическим кружевом эмоций. На десерт - бонусы ("Sing My Song" и "Riding Alone"), стилистически выдержанные в схожей, только более спокойной цветовой гамме.

Вот так. Дальнейшие пути музыкантов, по-видимому, не пересекались. Сергидес занялся актерством, мелькнул в роли Хиппи в киномюзикле "Moon Over the Alley" (1976), а потом запропал куда-то. Зато творческое наследие Arcadium по-прежнему живо и продолжает радовать слух меломана-ностальгиста.