30 янв. 2013 г.

Bill Nelson "Northern Dream" (1971)


"Как слушатель я всеяден. Подростком перелопатил родительскую коллекцию записей, где хранилось множество свинговых сорокопяток и пластинок с биг-бэндами. В конце шестидесятых увлекался чуваками вроде Сида Барретта, Джими Хендрикса и британскими блюзовыми ансамблями наподобие Fleetwod Mac, Chicken Snack, группы Джона Мэйолла. Мне также импонировали Боб Дилан и The Band. Все эти влияния в той или иной степени отразились на материале "Northern Dream". Что ж, к прямой речи Билла Нельсона добавить нечего. Разве что коснуться истории создания диска. А она, признаться, по-своему занятна.
Все началось в городке Уэйкфилд (Западный Йоркшир). Маэстро Нельсон "нарезал" психоделические блюзы в коллективе под названием Global Village. Дело это ему, в принципе, нравилось, но не давали покоя мысли о собственном альбоме. В творческих закромах уже пылилось собрание песен, готовых к воплощению. Управиться с ними в одиночку для Билла не составляло труда (благо, инструментальными талантами Бог не обидел). Однако уэйкфилдская техническая база сводилась к двухдорожечной студии. Владел ею парень по имени Майк Левон, располагалась же аппаратура у него в спальне. Понятно, что о у мультитрекинге при таком раскладе не могло быть и речи. В общем, требовались аккомпаниаторы. Найти их удалось в местной церкви пятидесятников, где числилась прихожанкой первая жена нашего героя. Ребята из команды Gentle Revolution играли евангелические поп-гимны, и согласились помочь Нельсону в реализации авантюрного проекта. Выпущенный самиздатом альбом, художественно оформленный Биллом, неожиданно понравился популярному ди-джею Джону Пилу. С легкой руки последнего провинциальный артист получил ротацию на BBC Radio One. Ну а дальше завертелся маховик Be Bop Deluxe, о которых здесь судачить не будем. Лучше пройдемся по содержимому "Northern Dream".
Хардовые гитарные риффы в "Everyone's Hero" на фоне неторопливой ритм-секции (Лиам Артурс - бас, Ричард Браун - ударные), протяжный вокал, легкий "кислотный" душок, лаконичные тексты. Признаков гениальности не наблюдается, хотя впечатление в целом неплохое. Еще приятнее становится, когда музыкант ударяется в фолк ("House of Sand") или умножает его производные на балладность и острый рок-драйв ("End of Seasons"). В пасторальном этюде "Rejoice" Нельсон, помимо прочего, убедительно демонстрирует владение флейтой и рекордером. Нежная "Love's a Way" цепляет мелодикой и безыскусным драматизмом. Сам Билл упоминает о некоем духовном опыте, позволившем ему сочинить данную зарисовку (подозреваю, без ЛСД тут не обошлось). Инструментал "Northern Dreamer (1957)" отмечен ретро-настроением, философичностью и выделяется за счет выразительной гитарной фразировки. Примитивистская рок-н-ролльная модель ("Bloo Blooz") трансформируется в хипповый блюз-рок "Sad Feelings", а тот в свою очередь сменяется благостным кантри-номером "See it Through". Вещица "Smiles" представляется эдакой "сборной солянкой", обескураживающей сочетанием всевозможных ингредиентов. Финалом служит 20-секундный транс-пассаж "Chymepeace (An Ending)" - фрагмент умозрительной acid-колыбельной для андроида-звездопроходца.
Резюмирую: эклектичная звуковая мозаика, для удобства маскированная чертами фолк-рока. Любителям экстравагантных субжанровых программ - на заметку.       

27 янв. 2013 г.

Lars Danielsson "Tarantella" (2009)


Как истинный художник Ларс Даниэльссон стремится к разнообразию. Поиск идеи, формы, контекстного наполнения своих творений - насущная потребность для шведского артиста. Эффектно тасуя масштабы (от оркестрового до предельно камерного), Даниэльссон-композитор шаг за шагом выстраивает собственную музыкальную вселенную. Его симфо-джазовую программу "Libera Me" (2004) можно смело принять за эталон вкуса. Мелодическая стройность, чувственность, неброские полифонические краски, обилие именитых солистов, слившихся друг с другом в гармонии... И принципиально иная ситуация с последующим детищем Ларса - пластинкой "Mélange Bleu" (2006). Тут уже имел место сугубо модернистский эксперимент: смешение традиционных джазовых приемов и электронных кластеров, в результате - уход из мира мотивов в исключительно саундскейповую среду. Поворот к мелосу случился на диске "Pasodoble" (2007). Фортепианно-басовый дуэт с польским пианистом Лешеком Мождером не только в очередной раз продемонстрировал универсальное мышление Даниэльссона, но и выявил одно из редкостных человеческих качеств - искусство жертвовать собой в пользу партнера. А это особенно ценится коллегами Ларса по сцене...
Концепт-диск "Tarantella" - еще одно доказательство личностной эволюции нашего героя. Тринадцать комплексных этюдов направлены на сближение европейского классического базиса с джазовыми импровизационными ракурсами и меланхоличной нордической тоникой. Задача отнюдь не простая. Воплощать ее в жизнь Ларс (контрабас, виолончель, басовая виола да гамба) взялся при помощи интернационального состава: Лешек Мождер (фортепиано, челеста, клавесин), Матиас Эйк (труба), Джон Парричелли (гитара), Эрик Харланд (ударные, перкуссия). Результат, как и ожидалось, удивительно хорош. Уютная чистота барочных линий насыщается пост-боповым объемом духовых ("Pegasus"). В "Melody on Wood" тандем Даниэльссон-Мождер рисует фигуры ландшафтно-созерцательного свойства. Струнная драма "Traveller's Wife" (бенефис мастермайнда) плавно перетекает в групповую картину "Traveller's Defense" ню-джазового толка. Свободное балансирование на шаткой платформе пьесы "1000 Ways" уравновешивается тихой интеллигентностью фрески "Ballet". От воздушной красоты номера "Across the Sun" невольно щемит сердце (кстати, здесь напрашиваются умозрительные аналогии с Иваном Смирновым периода "Крымских каникул"), зато последующая вещь "Introitus" иллюстрирует авангардное путешествие на арабский Восток. Сочиненная Лешеком элегия "Fiojo" буквально переливается летней солнечной рябью, а в титульном произведении уникальная команда осуществляет трансконтинентальные фолк-джазовые маневры. Полуночные мечтания тонко пульсируют под нежной аристократической плотью эскиза "Ballerina". Пространство композиции "The Madonna" отдается на откуп трубачу Эйку, остальные же обеспечивают живописные декорации для его протяженного монолога. Финал "Postludium" прекрасен своей хрустальной неоклассической сутью, сквозящей в партиях фоно, челесты, виолончели и баса.
Резюмирую: превосходный софт-фьюжн-релиз, отмеченный мудростью и духовной зрелостью его создателей. Советую ознакомиться.   

25 янв. 2013 г.

Sloche "Stadaconé" (1976)


Осень семьдесят пятого. Квинтет Sloche на пике наслаждения жизнью. У них все получается. Альбом "J'un Oeil" в зеркале  прессы, треки с пластинки регулярно транслируются квебекскими радиостанциями, отпечатанный тираж раскупается, как горячие пирожки... Благодать да и только. Впрочем, эйфория не мешает адекватно воспринимать реальность. Музыканты продолжают упорно трудиться. Концерты, сочинение нового материала, активные репетиции... Машина Sloche разгоняется на полную катушку, даже внезапный уход Жиля Шассона (ударные) не выбивает ребят из седла. Быстрая замена в лице Андре Робержа - и парни опять на сцене. 
Летом 1976-го Sloche встречаются в монреальской студии "B" (RCA). На очереди запись новой программы. К просьбам "звездной" пятерки прислушиваются, ни одна мелочь не остается без внимания. Требуется свежий взгляд на творчество, грамотный совет со стороны? Без проблем. Вот вам опытный аранжировщик Жиль Уэлле. Человек уважаемый, первоклассный продюсер. При необходимости подыграет на клавишных, с перкуссией пособит. Берете? Замечательно. 
"Stadaconé" создавался с прицелом на чудо. Этого жаждали все вокруг - от технического персонала до руководства лейбла. Да и обманывать надежды поклонников Sloche не имели права. Они и не подвели. Релиз вышел сильным, по-хорошему лихим и авантюрным. Ансамблисты не утратили нюх, не растеряли азарта и, безусловно, прибавили в мастерстве. Чего стоит горячительная порция фьюжн-рока в заглавной десятиминутке! Точка отсчета - броский попсовый ритм. Обманка? Естественно! Уж кто-кто, а канадцы не снижают планку и не гоняются за дутым успехом. Поэтому извольте откушать: головоломные гитарные трюки от Каролля Берара, синтезаторно-клавишный диалог Режана Яколы и Мартина Мюррея, непременные хоры и менестрельская кода с меркнущим нойзовым закатом. "Le Cosmophile" - этюд за гранью франкофонского арт-фолка и безупречно разыгранного джаза (саксофонно-органная связка выше всяких похвал). В "Il Faut Sauver Barbara" соприкасаются лбами сваренный вкрутую авант-прог и аморфный спейс-фьюжн в психоделических тонах. "Ad Hoc" - вещица в положительном смысле слова завиральная. Полунамеки на Хендрикса резко трансформируются в терпкий, пропущенный сквозь призму коллективной  композиторской фантазии джаз-рок эталонного качества и отменного вкуса. "La "Baloune" de Varenkurtel au Zythogala" Пьера Эбера при желании можно сравнить с Soft Machine позднего периода (грань между артом кентерберийской школы и синти-космизмами стерта до основания), но Sloche тем и хороши, что всегда умудряются избегать прямых сопоставлений. Напоследок нас балуют номером "Isacaaron" (Ou le Démon des Choses Sexuelles) авторства родоначальника коллектива Пьера Бушара. И тут артисты демонстрируют экстра-класс, охватывая разом широченный стилевой пласт: Стравинский, шизоидный прогрессивный авангард, и далее по нарастающей, с углублением в невообразимые звуковые дебри...
Карьера Sloche оборвалась на взлете. Кончилась эра гениев прога, наступили сумерки богов... Попытки реанимации состава предпринимались. Мартин Мюррей и Андре Роберж при участии новобранцев даже сумели слегка погастролировать. Однако без Режана Яколы у них не заладилось. Последний же вполне неплохо ощущал себя в роли музыкального директора Рауля Дюге и привечать "блудного ребенка" совсем не планировал... 
В общем, финита ля история. Но стоит ли роптать? Наследие Sloche увековечено, время от времени переиздается. И значит, у нас по-прежнему есть законный повод для восхищения.

23 янв. 2013 г.

Sloche "J'un Oeil" (1975)


Биография канадского "прожекта" Sloche пестра и коварна, как лернейская гидра. Каждая из деталей жизнеописания таит под собой дополнительные пласты. С полной определенностью можно утверждать, что все началось с Пьера Бушара. Отпрыск семейного фортепианного дуэта, музыкант-самоучка, он с юности тяготел к серьезному творчеству. Вдохновение Пьер черпал в академических камерных опусах, авангардном джазе, кентерберийских рок-экспериментах и в ранних программах Фрэнка Заппы. Эти увлечения обусловили эклектичное звучание собственного ансамбля Бушара (создан в 1971-м). Однако в процессе множественных пертурбаций от исходного состава Sloche остался самый стойкий - выпускник Квебекской консерватории Режан Якола (клавишные, перкуссия, вокал). Ему-то и предстояло в будущем верховодить звуковыми баталиями под уже привычной вывеской. 
На период записи дебютной пластинки "J'un Oeil" в рядах Sloche, помимо Режана, числились: Мартин Мюррей (орган, минимуг, фортепиано, саксофон, перкуссия, вокал), Каролль Берар (гитары, перкуссия, вокал), Пьер Эбер (бас, перкуссия, вокал) и Жиль Шассон (ударные, вокал). Опыта и таланта ребятам было не занимать, а их изощренному композиционному мышлению позавидовали бы и более матерые артисты. Неслучайно именно Sloche в январе 1975-го года выпала честь открывать концерт выступавших в Квебеке англичан Gentle Giant. Шоу удалось на славу. И буквально на следующее утро парней уже ждал заветный контракт с лейблом RCA Records...
Первенец канадцев - пять развернутых номеров весьма оригинального толка. Краеугольный песенный принцип + сложносочиненная полифония = не имеющий аналогов материал. Филармоническая "закваска" дает себя знать на стадии вступления "C'pas Fin du Monde". И пусть не смущает вас футуристическое "бульканье" клавишных. Под выразительной маскировочной пленкой выстраиваются на редкость занимательные сюжеты. "Акватическая" среда сменяется конкретикой, "гермафродитные" хоралы растворяются в саунде органа, а виртуозные фьюжн-партии исполняются с нарочитой бесшабашностью. "Le Karême d'Éros" из камерного пиано-этюда разрастается в мощный прог-опус, начиненный разнокалиберными межстилевыми схемами. Можно сблизить джаз-рок с отголосками галантной эпохи труверов и вокальной торжественностью цойла ("J'un Oeil"), перемешать атональные "фишки" из области авангарда с экстравагантными саксофонными риффами ("Algebrique"), опоясать фанковыми петлями раскидистую прогрессивную основу с затейливыми цветистыми побегами ("Potage aux Herbes Douteuses"), а после отстраниться, дабы объективно оценить эффект от применения сонического оружия массового поражения...
Резюмирую: блистательный художественный акт, не подвластный тлению, как и полагается истинному произведению искусства. Настоятельно рекомендую. 

21 янв. 2013 г.

Gordon Giltrap Band "Airwaves" (1982)


Есть в британской музыкальной практике такое устойчивое понятие как 'library album'. То бишь материал, изначально предназначенный для некоммерческого использования на телевидении, радио или же в любой другой медиа-структуре. В этом ключе задумывалась и пластинка "Airwaves". Прославленный трубадур Гордон Гилтрэп подключил к творческому процессу соратников - Рода Эдвардса (клавишные), Бимбо Экока (саксофон, флейта), Клайва Банкера (ударные) и Чэса Кронка (бас). Таким образом, слово 'band' красуется на вывеске не случайно. По мере сочинения репертуара маэстро был вынужден отторгнуть изначальный посыл. И причиной тому - всплеск коллективного вдохновения. Видя нешуточное рвение своих друзей, Гилтрэп выдал коллегам полный карт-бланш. На "военном совете" сообща решили двигаться проторенным путем успешного релиза-предшественника "The Peacock Party" (1979). Надлежало поделить поровну знакомую фольклорную территорию с пространством интеллигентно-романтизированного рок-звучания. Забегая вперед, скажу: у них получилось.
Облегченная фанк-ритмика, обильные партии сакса, плотная клавишная оркестровка... Неужели это вчерашний бард, последователь странствующих лютнистов средневековья? Как ни странно, да. Вслушавшись в электроакустические пассажи гитары ("Black Lightning"), понимаешь: манеру Гордона не спутать ни с чем. Ведь аналогичный принцип фразировки задействован и в трилогии ("Visionary"/"Perilous Journey"/"Fear of the Dark"), снискавшей ему известность. Примечательно, что члены бэнда не тянут "одеяло" на себя. Квинтет функционирует в гармонии друг с другом, ансамблевый принцип здесь ценится превыше личных артистических интересов. Поиграв unplugged-волнами незримого Эгейского моря ("El Greco"), пятерка заряжает декоративно-помпезный арт "Heroes". Патетики в нем немало, однако с композиционной точки зрения она оправдана. Журчит, свиристит и переливается лирическая пастораль "Haunted Heart" - созерцательная панорама лесистых английских ландшафтов. Виртуозным каскадом струится "Rainbells" - в целом довольно характерная для "зрелого" Гилтрэпа зарисовка. "Dreamteller" Рода Эдвардса - в большей степени диалог синтезатора и духовых. Гордон тут на подхвате, мелодично потренькивает в тени остальных. Флейтовое кружево, изящные клавишные и утонченный привкус необарокко, привнесенный 12-струнным агрегатом лидера, слагаются в размеренный наигрыш "Reaching Out". Изумительный колорит этюда "Sad Skies" - своеобразная дань уважения Dire Straits. Гилтрэп не стесняется в этом признаться. Да и к чему бы, спрашивается, проявлять застенчивость, если электрогитара в его руках поет сердечно и мягко, поэтически лаская слух. Заглавная вещь авторства Экока/Эдвардса - "нововолновый" поп-арт фонового порядка, зато наследует ей на редкость изысканная виньетка "Empty". После фолк-драмы "Lake Isle" распахиваются горизонты пьесы "Lost Love" с почти что лэтимеровской гитарной интонацией. Другим, косвенным, напоминанием о Camel служит закрывающий триптих "The Snow Goose". Правда, названием сходство и исчерпывается, ибо суть истории оформлена в эстетике камерного классицизма.
Подытожим: добротная программа без особых претензий. Комфортный вариант для приятного вечера. Наслаждайтесь.  

19 янв. 2013 г.

Colosseum II "Strange New Flesh" [expanded edition] (1976, 2012; 2 CD)


Три года активной деятельности... Три мощнейших альбома... Детище ударника Джона Хайзмена - стартовая площадка по запуску "звезд". Благодаря участию в Colosseum II "раскрутились" по-настоящему Гэри Мур и Дон Эйри. Кстати, изначально проект назывался Ghosts. Под этим именем Мур и Хайзмен репетировали в течение восемнадцати месяцев, попутно прослушивая кандидатов на вакантные места. Одновременно коллеги пытались заключить контракт хоть с какой-нибудь рекорд-компанией. В конце концов демо-записи новобранцев попали к Джерри Брону (Bronze Records). Материал шефу лейбла понравился, но своим свежеиспеченным клиентам матерый делец настоятельно посоветовал сменить вывеску. Так родился Colosseum II с Хайзменом (ударные), Муром (гитара, вокал), Эйри (клавишные), Нилом Мюрреем (бас) и Майком Старрсом (вокал). За ключевую формулу был принят необычный синтетический расклад: джаз-рок + прогрессив + хард + немного балладной лирики. И этот экстравагантный микс в полной мере реализовался на стадии дебюта.  
Нисколько не щадя слушателя, ансамблисты открывают лонгплей атакующим инструменталом "Dark Side of the Moog" (насмешливая отсылка к бессмертной пластинке Pink Floyd). Головоломный синкопированный коктейль из гитарных риффов, лихих струнных и клавишных соло, синти-переливов муга, "щекочущих" партий "Хаммонда" и виртуозных ритмических эскапад эмоционально нестабилен. Соавторы Дон и Гэри пропустили сочинение сквозь широкополосный психологический спектр и на выходе получили весьма оригинальный номер. Продолжением служит развернутая тема "Down to You". Взяв за основу вещь Джони Митчелл, маэстро Эйри сконструировал масштабное полотно с массой скрытых нюансов. Но соль тут даже не в музыкальной составляющей (разумеется, она превосходна), а в вокальных откровениях Старрса. Невозможно поверить в то, что текст озвучивает мужчина: столь необычны тембр Майка, его интонационная манера, в точности имитирующая феминоподобный подход к пению. Впрочем, данным эскизом "половой" аттракцион не исчерпывается. В фанк-проговом боевике "Gemini and Leo" Старрс непринужденно перевоплощается в фронтвумен афро-американских кровей. В этом качестве британец на редкость убедителен. (Думаю, сам Константин Сергеевич Станиславский сказал бы "верю".) Вдоволь позабавив аудиторию играми с "переодеванием", Colosseum II позволяют себе раскрыть карты. "Secret Places" - гимн маскулинности: сильный и чистый голос Майка, острая аранжировочная огранка, резвый темп - ловко, слаженно и без вопросов. "On Second Thoughts" - классический "медляк" Мура, отмеченный характерным почерком гитары, океанским ландшафтным дизайном (саунд-эффект электропиано) и мечтательной певческой подачей. Венчает действо эпическая баталия "Winds", знаменующая собой торжество полифонического фьюжн-арта. На правах бонусов - демо-версии трех известных треков ("Castles", "Gary's Lament", "Walking in the Park"), запечатленные в августе 1975-го.  
К сожалению, образцово-показательный акт лондонских прогмейстеров оказался коммерчески неудачным. По указке Джерри Брона Старрса с Мюрреем поспешили уволить. Функции Нила передали басисту Джону Моулу, а вокальные обязанности легли на плечи Гэри Мура. Вышло менее колоритно, но тоже неплохо, что и демонстрирует CD №2 (июльские студийнные сессии 1976 г.). Содержимое его представлено альтернативными вариантами композиций, позднее включенных в программы "Electric Savage" и "War Dance" (обе - 1977-го года). Уверен, знакомство с диском-приложением будет нелишним как для поклонников Мура, так и для почитателей творчества Colosseum II.

16 янв. 2013 г.

Univers Zero "Heatwave" (1986)


Операция по вживлению электроники в камерную ткань (диск "Uzed", 1984 г.) прошла успешно. Однако эпоха Univers Zero неумолимо близилась к закату. Гениальным "старикам"-демиургам не было места в синтетическом мелкотемье восьмидесятых. Это отчетливо сознавал Даниэль Дени. Да и прочие члены UZ не питали особых иллюзий. Оставалось одно: удалиться, громко хлопнув дверью. Дабы запечатлеться в памяти потомков бунтарствующими интеллектуалами, вечными оппозиционерами по отношению ко всему стандартному и банальному. Для пущей убедительности Дени ангажировал в состав ветеранов. После пятилетнего перерыва вернулся в строй скрипач/альтист Патрик Аннапье. Не менее ценным стало и присутствие Энди Кирка (фортепиано, синтезатор, голос). Собственно, благодаря композиторской одаренности последнего и воплотился в реальность оригинальный материал под общим названием "Heatwave".
Программа логически подытожила намеченную прежде линию. Слияние арт-авангарда с искусственным электрическим саундом достигло здесь максимального уровня. Характерно, что тон пластинке задает титульный номер авторства Кирка. Не будучи участником музыкальных сессий периода "Uzed", Энди все же сумел уловить суть дела и произвел на свет абсолютно безукоризненное (в рамках генеральной схемы) сочинение. Нарочито безэмоциональный бэкграунд (штилевая перкуссия маэстро Дени, клавишные Кирка и Жан-Люка Плювье) служит превосходным фоном для рефлексирующих духовых Дирка Дешимакера, изнывающих от страсти струнных пассажей Аннапье и стального, непредсказуемого рок-клинча (Мишель Делори - гитара, Кристиан Жене - бас). Разумеется, проводить сопоставления между "Heatwave" и трилогией UZ 1979-81 гг. будет не совсем честно. Цепкий, пробирающий до печенок РИО понемногу изжил себя. На замену ему выдвинулся мрачный, в значительной степени "окримзованный" прогрессив - результат апеллирующей к урбанистической философии командной стратагемы. И после такого вряд ли кто посмел бы упрекнуть ансамбль в приверженности архаично-консервативному курсу. Взятую Кирком линию развивает пьеса "Chinavox" мессира Даниэля. Представьте себе пост-апокалиптический кукольный театр, чьи манерные спектакли протекают в режиме болеро. (Не знаю, как еще проиллюстрировать это дышащее холодом шоу.) А чтобы закрепить эффект, действие уплотняют зарисовкой "Bruit dans les Murs". Только очень изощренный ум мог породить столь вычурную, безобразно-притягательную, словно фантазии декадента-кокаиниста, фреску. Четвертым (и финальным) эпизодом релиза значится 20-минутный опус Энди Кирка "The Funeral Plain". Апофеоз? Несомненно. Индустриальная жуть оборачивается камерным дуэтом фоно и кларнета, маршевая (в духе Шостаковича) академическая эстетика насмешливо полируется жужжащими гитарными диссонансами. И общее впечатление от темы вполне укладывается в расхожее выражение: "Эта штука сильнее, чем "Фауст" Гёте". 
Резюмирую: блистательный акт от гроссмейстеров Rock in Opposition, суммировавший накопленные коллективом знания и умения. Рекомендую.   

14 янв. 2013 г.

Moondog "Moondog / Moondog 2" (1969, 1970)


"Я учился игре на скрипке, альте, фортепиано, церковном органе, постигал основы гармонии, пел басом в хоре, и это помимо основных школьных занятий. Однако мои познания в музыке - результат самообразования (чтения книг по предмету, набранных шрифтом Брайля), а также особой тренировки слуха, позволившей фиксировать мелодии, что звучали в моей голове". Так говорил великий слепой Луис Томас Хардин (1916-1999), известный прогрессивному человечеству как Moondog. По ряду параметров ему надлежало стать легендой американской сцены. Но в Штатах дарование Луиса не слишком-то жаловали. Объяснение этому находим в той же автобиографической исповеди: "Мои сердце и душа принадлежат Европе. По природе я классицист, и ко всему - форме, содержанию, интерпретации - подхожу с соответствующей меркой. Меня не увлекает джаз, <...> зато смиренное следование по пути великих мастеров - Баха, Моцарта, Бетховена, Вагнера, Брамса и других - всегда представлялось мне невероятным счастьем..." Что ж, в Германии, куда маэстро переехал в 1974-м, его порыв и талант оценили. Но прежде стоило заработать имя на родине. Как ни странно, у Луиса получилось. Благодаря пластинкам 1969-1970 гг., о которых побеседуем ниже.           
Шестидесятые - время поиска. Битлз, Штокхаузен, Пендерецкий, Фрэнк Заппа, Терри Райли... Разные полюса глобального саунд-эксперимента. Moondog, подзадержавшись на старте, все же вписался в тренд. Правда, уже на закате десятилетия, и тем не менее. На поверку, впрочем, слепец оказался прозорливее многих. Ведь открывающая лонгплей "Theme" выросла из зарисовки образца 1952-го года. Новаторство этой вещи - в сочетании ровного ритма этнической "индейской" перкуссии с масштабной полифонией живого оркестра (над альбомом трудились свыше 60 исполнителей, и ни одного рокера среди них не значилось). Надо сказать, музыкальная механика Хардина точна в каждой из фаз. Походя отдавая дань джазменам прошлого ("Stamping Ground, in D minor", "Symphonique No.6 ("Good for Goodie")"), автор попутно не забывает демонстрировать стойкую приверженность неоромантическим канонам П.И. Чайковского ("Symphonique No.3 ("Ode to Venus")"). Здоровым консерватизмом веет от старомодно-ностальгического этюда "Minisym No.1", тогда как посвященная памяти Чарли Паркера "Lament 1 ("Bird's Lament")" базируется на шаффл-ритмике и усилена присутствием саксофона. После сказочной картины с сюжетной колдовской пляской ("Witch of Endor") наступает развязка в виде академического опуса "Symphonique No.1 ("Portrait of a Monarch")", изрядно сдобренного эффектной мифологической героикой (сам Луис определил жанровое направление термином 'soundsaga' с подзаголовком "Thor the Nordoom").      
Вышедший через год "Moondog 2" обратно пропорционален первенцу. 26 треков против 8 позиций предшественника, камерный октет супротив густо заселенной оркестровой ямы. Бал правит меланхоличный барокко-фолк с клавесином и рекордерами, старинным органом и виолой да гамба, трубадуровой арфой, гитарой и неизменной перкуссией. Хоральный опыт Лунного Пса реализуется по максимуму, поскольку в центре каждой из фресок - вокальные партии (Джун Хардин, Луис Хардин). Замысловатые дуальные мадригалы отчасти ассоциируются с манерными руладами Gentle Giant, в сольной же ипостаси усталый голос Moondog'а тембрально напоминает Роберта Уайетта...
Резюмирую: замечательный пример прогрессивного модернизма, хоть и без приставки "рок". Рекомендую данную компиляцию меломанам, не закостеневшим в собственных стилевых предпочтениях.    

12 янв. 2013 г.

Jono El Grande "Phantom Stimulance" (2010)


Гордый статус art rock composer'а обязывает ко многому. Например, к отчетам о проделанной работе. Естественно, в оригинальном творческом формате. Так что "Phantom Stimulance" - своего рода ретроспектива. Но необычная. Поводов для ее создания было несколько. Во-первых, 15-летняя годовщина сценической деятельности Jono El Grande (в миру - Йон Андреас Хотун). Во-вторых, десять лет с момента организации The Jono El Grande Orchestra (ныне функционирует под вывеской The Luxury Band). Пользуясь случаем, мастермайнд провел ревизию интеллектуальной собственности, осуществил выборку, кое-что досочинил, отдельные вещи переанжировал. И летом 2010-го года призвал на помощь верных аккомпаниаторов.
Эпическую линию развивать не стали. Треки получились небольшими, увесистыми, бьющими точно в цель. Открывается "дискотека" сердитой штучкой "Borrelia Boogie". По воспоминанию мэтра, инспирирована она болгарским фолк-наигрышем (вот уж не подумал бы!). В интервале с 1998 по 1999 г. Йон Андреас записал демо-версию сочинения на синтезаторе Ensoniq и отложил пленку в стол. По прошествии долгого срока зарисовку извлекли на свет, "причесали", обрядили в прогрессивные кружева (гитара, ксилофон, ритм-секция) и выставили на всеобщее обозрение. С позиции энергетики результат близок к этюдам Фрэнка Заппы, плюс ко всему совершенно не ассоциируется ни с болгарами, ни с электроникой. Схожая история приключилась с сегментом "Utopian Semi Waltz". Начальная тема являла собой маленькую пьесу для двух испанских гитар. Спустя 12 лет автор подверг ее пристальному анализу, увеличил на пару порядков и подготовил к исполнению в расширенном составе (добавились третья гитара, тромбон, сопрано-саксофон, ксилофон, клавишные, бас, ударные). По ощущениям, эту диковатую фантазию можно сопоставить с умозрительным джемом Samla Mammas Manna + Oregon + Monty Python; экстравагантно и довольно изобретательно. От зубодробительного атонального хард-рока ("La Dolce Vidda") фокус перемещается в сторону титульной фрески. И тут уж маэстро начисто спускает воображение с поводка. Грозные духовые марши, ритмичные речитативы в духе швейцарцев Yello, "фриппозные" гитарные саундскейпы и прочие элементы "цирка с конями". Полный восторг для любителей экспериментальных звуковых бесчинств. После такого особенно приятно погрузиться в рефлексию под позывные "Rise of the Baseless Press-Base Toy". Произведение "Pongery in Evention (As In Owe Egons Dreams)" наводит на мысль об увлечении Йона Андреаса наследием Ларса Холльмера. Как ни крути, а нордическая полька, скрещенная с атрибутикой шапито и разнообразными авант-фишками, заведомо выглядит эффектно и стильно. "Beggar to Beggar" ошарашивает симфонической мощью, помноженной на импровизацию и разгульный инструментальный аттракцион абсурдистского толка. "Moon-strictly in Love with a Figment Foetus" воспринимается едва ли не самым забористым из творений Jono El Grande. Опереточный размах, театральность, отголоски клезмера и влияние камерной академической музыки слились здесь в нерасторжимое целое. Три оставшихся эскиза - это все та же безумная кавалькада эмоций с неожиданным прояснением под занавес ("The Goat").
Резюмирую: неординарная программа от enfant terrible современного прог-рока. Поклонникам художественных странностей - на заметку.    

9 янв. 2013 г.

Horslips "Dancehall Sweethearts" [plus 3 bonus tracks] (1974)


Концепт-пластинка "The Táin" (1973) составила им славу мастеров прогрессивного фолка. И все же неугомонным ирландцам хотелось большего. Втайне завидуя успехам Jethro Tull, участники Horslips мечтали завоевать Штаты. Однако без творческих компромиссов подобное навряд ли было возможно. Это, конечно, не означало усиленного заигрывания с попсой. Тем не менее подспудное желание сделать свою музыку доступной для масс, несомненно, учитывалось дублинской пятеркой при создании альбома "Dancehall Sweethearts". Правда, тяга к родному фольклору не позволила мейнстрим-настроениям одержать верх над членами группы. Так что коммерчески прорывным диск не стал. Но одной из ключевых целей достиг: команду заметили по ту сторону Атлантического океана. И пригласили в турне по городам США и Канады. Впрочем, это уже детали общего плана. Не будем фиксировать на них внимание и перейдем непосредственно к содержанию работы. 
Согласно комментарию в буклете, семь из десяти заявленных композиций инспирированы традиционными джигами, балладами и танцами. Далее перечисляется, какими конкретно. Не думаю, что русскоязычному слушателю их названия принципиально важны. Просто следует иметь в виду данный фактор для понимания ситуации в целом. А она, на мой взгляд, такова. Пролог "Nighttown Boy" - симпатичный микс из хард-н-арта с зажигательными струнными вензелями (Чарльз О'Коннор насыщает палитру колоритнейшей партией фиддла). "The Blind Can't Lead the Blind": акапельный женский хорал задает тон всему номеру, выдержанному в среднем темпе и, наряду с рок-средствами, подцвеченному народным ирландским инструментарием (флейта, вистл, фиддл, бодран). Ритмика этюда "The Stars" свидетельствует о намерении авторов состряпать радио-хит, да и рефренное пропевание куплетной фразы говорит о том же. Затея, мягко выражаясь, дурная. Точно осознав оплошность, Horslips спешат выправить картину, для чего вводят в строй бессловесную вещицу "We Bring the Summer with Us" c органом, волынками, дудками и прочими радостями. "Sunburst" - любопытный эксперимент по внедрению средневекового культурного слоя в условно "кислотную" среду, зато последующая зарисовка "Mad Pat" - яркий пример поп-арта в лучшем смысле термина: артистичные речитативы Барри Девлина, хардовые гитарные пассажи Джона Фина, деликатные клавишные Джима Локхарта - все спаяно в первосортный мелодический коктейль, достойный форматного телеэфира. "Blindman", при всей ее чеканно-риффовой структуре, по-хорошему театральна и не лишена изящества. Необходимую порцию угара обеспечивает фольклорный боевик "King of the Fairies", не нуждающийся в вербальном сопровождении. Драйв и друидическая древность мешаются в пространстве залихватски оформленного опуса "Lonely Hearts". Что касается эпилога "The Best Years of My Life", то он выстроен по канонам арт-драматургии (проникновенная вокально-органная связка) и весьма гармонично дополнен духовыми в "грифоновском" стиле. Бонусы позаимствованы из концертных выступлений Horslips в Берлине (1976), Филадельфии (1978), Нью-Йорке (1974), и в достаточной мере отражают "живую" энергетику коллектива.    
Резюмирую: удачный художественный акт от культовых фолк-прогеров семидесятых. Прошу любить и жаловать.   

7 янв. 2013 г.

Nevärlläjf "Klusterfloristen" (2009)


За будущее шведского прогрессива можно не волноваться: в стране подрастает достойная смена. И яркий тому пример - квинтет Nevärlläjf из провинциального городка Мора. Ансамбль образовался в 2005 г. с подачи нескольких школьных друзей. Два года ушло на овладение инструментами. Результат не заставил себя ждать. В 2007-м Nevärlläjf выиграли национальный приз Musik direkt, что дало им возможность отметиться выступлениями на джазовых фестивалях в Стокгольме и Сандвикене. Прорывом явились совместные концерты с Beardfish и Hot Scandinavian Dirt. Группу заметили. В течение весны 2008-го ребята записали весьма удачное демо, впечатлившее менеджеров с Musea. Ну а 29 ноября 2009 г. прославленный французский лейбл выпустил в свет дебютную программу Nevärlläjf под названием "Klusterfloristen".
Безбашенный драйв, упругая фанк-ритмика, атмосфера циркового угара, мелодическая джазовая тональность и взрывные хард-фьюжн пируэты. Такова примерная модель их первой пластинки. Юмор - неотъемлемое качество бэнда, определяющая черта "живых светопреставлений" нордических хлопцев. Унаследовав от Samla Mammas Manna абсурдистский комедийный душок, Nevärlläjf заложили его в основание собственной музыкальной кунсткамеры. Но довольно ходить вокруг да около. Пора взглянуть на плоды трудов горячей скандинавской пятерки.
Шоу-аттракцион стартует с этюда "Hem-o-Röj". О глубине композиции рассуждать бесполезно: ставкой в игре Nevärlläjf служит энергетика. Густую, перенасыщенную тестостероном массу пытается облагородить разве что клавишник Тор Санделль. Впрочем, его интеллигентные джазовые пассажи зажаты в тиски между двух электрогитар (Даниэль Бьёрклунд, Мартин Ольссон) и ритм-секцией (Фредрик Соммар - бас, Олле Карлссон - ударные). Миниатюра "The Carpet" колеблется в регистре от невразумительной электронной психоделии до эпилептических гитарных припадков. "Ove och det Tjockaste Sminket" вертится вокруг гиперактивного прог-фанка, яростного металлического "чёса", пространных фьюжн-соло, а также "винтажного" настроения клавишных (в арсенале Санделля - рабочие станции семейств Korg Triton LE61 и Clavia Nord Electro). С неимоверной изобретательностью рок-вундеркинды вводят в палитру трека "Flourtantskosmos" элементы шапито, параллельно нашпиговывая действо термоядерными адреналиновыми риффами, фольклорными вензелями аккордеона а ля Ларс Холльмер и довольно изящными джаз-партиями. Степень коллективного безумия варьируется от умеренной ("Knölpåksinhalator") до чрезвычайной ("Fusionlök"), однако взирать на мир по-другому наши герои уже не способны. И остается тешить публику ершистыми номерами вроде "Kaskelottkotte" с фактурным басовым рисунком, изобретательным хиппи-фанком пополам с арт-металлом ("The Sacrifice of Gluteus Maximus") и диковато-симпатичным многоцветным прогрессивным гербарием ("KyskHästsDisco").
Резюмирую: инструментальный прог-водевиль для любителей эклектичной экстраваганщины. Остальным - по желанию, в зависимости от личных вкусов и насущных художественных потребностей.    

5 янв. 2013 г.

Maneige "Libre Service - Self Service" (1978)


Четвертый альбом Maneige был выпущен вскоре после премьеры релиза "Ni vent... Ni nouvelle" (1977). Разницы в составах и инструментарии никакой. Правда, на этот раз коллектив обошелся без привлечения гостей. Члены секстета под управлением Алена Бержерона (духовые, клавишные) отыграли свежую программу с непринужденностью профессионалов, знающих себе цену.
Для затравки - прогрессивный фанк-этюд "Troizix", в коем лид-партия принадлежит флейте. Ее напускная робость контрастирует с резкими гитарными риффами, невозмутимостью перкуссии и уверенной поступью баса. "L'Envol des singes latins" - оригинальная фьюжн-зарисовка, полная латинских ритмов и вдохновенных пассажей каждого из ансамблистов. При этом солирование не является самоцелью для ребят из Maneige. На протяжении всего действа мелодический рисунок темы ни на секунду не выпадает из поля внимания слушателя. Приоритетная роль мотива - высшее благо и священный канон для музыкантов. Многоцветный тембральный калейдоскоп, а равно и сочетание отрывисто-синкопированного звучания флейты, вибрафона и клавишных с хард-пульсацией и астральными "флойдизмами" гитары в номере "Les Pétoncles" заставляют вспомнить излюбленные приемы шведов Tribute, столь же умело балансировавших меж внешними эффектами и солидной смысловой нагрузкой. В "La Belle et la Bête" типовые средства из арсенала авангардного прогрессива наслаиваются на подвижность джаз-рока, суммарно образуя колоритную и весьма хитроумную мозаику. Собственный вариант танца с саблями под названием "Bagdad" оборачивается невероятным сплетением атональных РИО-маневров с имитацией ближневосточного мелоса. После двадцати секунд лирического умиротворения ("Noémi") инструменталисты заряжают мрачноватый готический опус "Célébration", постепенно переходящий в стадию околофольклорного позитивного бодрствования. Хронометражно выдающийся (в сравнении с остальными) кунштюк "La Noce" ведет отсчет с необарочных виньеток сквозь гущу превосходного симфо-рока к площадным ренессансным антраша и экзотическому, изобилующему деталями фьюжн-прогу. Шикарный, виртуозно поставленный арт-спектакль без единой словесной реплики. Воплощением командной авторской фантазии служит парадоксальная помесь меланхоличного вальса с регги-роком и мамбо-джазом "Toujours Trop Tard"; тут уж изобретательность канадцев попросту зашкаливает. На правах финала - изменчивая зарисовка "Miro Vibro", лихо преображающаяся из релакс-элегии в ершистый боевик и завершенная на триумфально высокой ноте. Издание дополнено тремя бонус-треками с "живого" лонгплея "Composite" (1979), наиболее "нетрадиционным" из которых выглядит псевдо-ямайский эскиз "CanCan".
Восьмидесятые привнесли в доселе спокойную жизнь Maneige элемент сумятицы (частая ротация кадров + прочие пакости). Словно торопясь выговориться, бригада выстрелила один за другим диски "Montréal, 6 AM" (1980) и "Images" (1981). Однако то была джазовая агония без признаков величественной арт-атрибутики. Осознав тщету затрачиваемых усилий, Maneige прекратили существование, навсегда оставшись в памяти меломанов легендой квебекской прог-сцены.    

3 янв. 2013 г.

National Health "Complete" (1990; 2 CD)


Одна из культовых команд британского арт/джаз-дивизиона. Прогрессивную сборную National Health основали выходцы из Hatfield and the North, Gilgamesh и Henry Cow. Понятно, что профессионализма ребятам было не занимать. Впрочем, помимо игровой виртуозности, членов коллектива отличали изощренная фантазия и парадоксальное чувство юмора. За пять лет существования (с 1975 по 1980 гг.) группа записала три студийных альбома (диск "D.S. al Coda" вышел после распада National Health, в 1982 г.). Все они в итоге попали на компиляцию "Complete", которая и предлагается вашему вниманию.
Ретроспектива открывается "внеплановым" фрагментом произведения "Paracelsus". Этот фьюжн-сегмент запечатлели в феврале 1976 г. на правах заготовки для радио-шоу. Примечателен он подбором исполнителей. Здесь в который раз соединились коллеги по Arzachel, Egg и Khan Дэйв Стюарт (орган, электропиано), Монт Кэмпбелл (бас) и Стив Хиллидж (гитара), а также блеснули мастерством Фил Миллер (гитара), Алан Гоуэн (электропиано) и Билл Бруффорд (ударные). После вводного ритуального братания кентерберийцев самое время перейти к номерным опусам National Health. Сочиненная Стюартом 14-минутная пьеса "Tenemos Roads" условно делится на две части. В первичной инструментальной фазе клавишные Дэйва искусно лавируют меж маневренными атаками ритм-секции (Нил Мюррей - бас, Пип Пайл - ударные, перкуссия), по необходимости пересекаясь с "примоченной" гитарой Миллера и мугом Гоуэна. Дальнейшее развитие сюжета носит характер психоделической грезы (роль Сирены отводится певице Аманде Парсонс), изредка озаряемой яростными вспышками арт-роковых молний. В гоуэновской "Brujo" действуют те же лица, но конкретики и чисто джазовых пируэтов тут не в пример больше. В кэролловских "зазеркальных" традициях задом наперед преподносится дилогия "Borogoves" (то бишь "Зелюки"). Part 2 рисуется в пасторальном ключе (милое щебетание электропиано и духовых Джимми Хастингса), покуда в ее течение не вклинивается мистер Миллер, орудующий гитарой аки секирой и безжалостным то ли Молохом, то ли бормоглотом корчующий все живое вокруг. В Part 1 буйное прог-фьюжн-помешательство достигает апогея, местами гранича с театром абсурда, функционирующим под авант-маршевым прикрытием. Выжившие в предыдущем катаклизме допускаются к параду слонов ("Elephants"), а также становятся свидетелями секретного орнитологического эксперимента ("The Bryden 2 Step (For Amphibians), Pt. 1"), где никому ничего не объясняют. "Карибская какофония для любителей неопределенности" под названием "The Collapso" - густо перченая авантюра, пробирающая до гипофиза. Завершается CD 1 зубодробительным эпиком "Squarer for Maud", принадлежащим перу затейника Джона Гривза (Henry Cow).
Вторая "порция жаркого" также щедро сдобрена остреньким. Тут и "завернутая" миллеровская эпопея "Dreams Wide Awake"; и довольно интригующая фреска Пипа Пайла "Binoculars", посвященная трем отпрыскам автора (согласно едкому комментарию Стюарта, "тертым видеотам, остервенело пялящимся до четырех утра в тестовую телекартинку и игнорирующим мольбы предков насчет поесть и поспать"); и безумный шедевр Дэйва "The Apocalypso" с глубоко запрятанными аллюзиями на "Theme One" Джорджа Мартина; и многое-многое другое.    
Короче говоря, "Complete" - прекрасный подарок для меломанов, интересующихся классикой кентербери-арта и не боящихся сложных музыкальных размеров.  

1 янв. 2013 г.

Francis Lickerish "Far and Forgot - From the Lost Lands" (2012)


Большой музыкант и талантливый композитор, Фрэнсис Ликериш - гарант живой связи времен. Как и Гордон Гилтрэп, он наводит мосты меж славным прошлым Старой Англии и нынешним высокотехнологичным мятущимся веком. Уверенно действуя на полях культуры, Фрэнсис стремится к слиянию разнопородных, однако духовно близких элементов. Его приоритеты явственно обозначились в альбоме "To Wake the King" (2009) замечательного проекта Secret Green. Кельтика, барокко и масштабный симфо-рок благодаря перспективному видению Ликериша обрели себя друг в друге. И вот - продолжение начатого. Уже под собственным именем мастермайнда, но сути дела это не отменяет. 
"Far and Forgot - From the Lost Lands" - творение крайне амбициозное. Пять эпических пьес, ансамбль из тринадцати исполнителей, 69 минут звучания... В концепции гармоничным манером сочетаются персональные мифологические установки автора с историко-литературными ракурсами периода раннего средневековья. В звуковом аспекте Фрэнсис отвечает за гитары, лютню, клавишные и оркестровую аранжировку. Помогают ему как коллеги по Secret Green, так и друзья-ветераны из прежних инкарнаций The Enid (Тери Пэк - бас, Тони Фрир - гобой, английский рожок) + Фрэн Ньюберри (виолончель), Брайан Митчелл (труба), Крис Марш (саундскейпы), бэк-вокалисты Дженни Расселл и Нил Кавана, а также сэр Джайлз Холибрук (контрафагот). 
14-минутный пролог "Brides of the Wind" пропитан монументальностью оркестрового прога. Инструментальные пассажи перемежаются текстами в ключе "благородного" язычества, спетыми флейтисткой Хилари Палмер (Secret Green). Для пущей убедительности в строй введена старобританская народная баллада "The Cutty Wren", удачно дополнившая основу. После насыщенной деталями стартовой фазы настает черед утонченной ренессансной стилизации "The Shining Hour (for Helen)", где мадемуазель Хилари вокально перевоплощается в даму королевских кровей, грезящую о прекрасном рыцаре. Отдельно отмечу роскошное симфоническое убранство трека (школа Роберта Джона Годфри не прошла для Фрэнсиса даром). Про драматическую конструкцию "The Man Who Sold Magic" можно сказать, что это The Enid at its best. Отточенный гитарный рисунок Ликериша сплетается в кружевную мозаику с могучей клавишной оркестровкой, натуральными духовыми, струнными и уверенной ритм-секционной поддержкой. За нарастающими, словно раскатистые грозовые валы, колоритными полифоническими коллизиями "Seeds of the Sun (A Lament for teh Hedgerows)", проглядывает седая легендарная древность - неиссякаемый источник вдохновения для композитора. Венчает программу получасовая сюита "The Disenchanting", наполненная мечтательным элегическим светом и склоняемыми на новый лад эпизодическими цитатами из классического наследия The Enid.
Резюмирую: выразительный по форме и зрелый по языку художественный акт редкостной силы, красоты и образности. A must have для поклонников симфонического арт-рока.